ОН ЖДАЛ.

Поеживаясь, мальчик жался к тлеющим углям небольшого костерка. Он давно не спал, поэтому — его светло-голубые глаза глубоко запали в темных глазницах. Он медленно шевелил сухими, потрескавшимися губами, повторяя заклинание, услышанное от отца. Горло болело, когда он произносил святые слова. Его черные волосы припорошила пыль, оттого что приходилось ночевать на земле; он заранее решил не смыкать глаз в ожидании видения, но усталость уже трижды брала свое. Несколько дней голода еще больше подчеркнули его худобу и обрисовали высокие скулы, и теперь он выглядел костлявым и бледным. Из одежды на нем была только набедренная повязка, в каких обычно ожидают прихода видения. В первую же ночь он почувствовал, как ему не хватает кожаной рубахи и штанов, прочной обуви и темно-зеленой накидки.

Ночное небо приобрело предрассветный серый оттенок, звезды начали бледнеть. Казалось, сам воздух замер в ожидании первого вздоха нового дня. Наступившая тишина завораживала и пугала, и мальчик на секунду задержал дыхание, подражая окружающей его природе. Но тут его коснулось почти неуловимое дуновение ветра, мягчайшее дыхание ночи, и он снова начал вдыхать воздух.

Когда небо на востоке посветлело, он протянул руку и, взяв сосуд из тыквы, сделал несколько неторопливых мелких глотков, растягивая удовольствие. Это все, что ему было позволено до прихода видения, зато потом он сможет спуститься вниз, домой, и по дороге, в миле оттуда набрать воды из ручейка.

КИЕЛИ очнулся от боли. Он не мог заставить себя открыть глаза, но все же понимал, что находится еще на этом свете. До него дотронулись чьи-то руки, и откуда-то издалека донесся приглушенный голос:

— Этот пока жив.

Ему вторил другой голос:

— Давай отнесем его в повозку. Он потерял много крови.

КОГОТЬ выбился из сил, карабкаясь по холму. Он шел за Лилой от лесного ручья, нагруженный огромной корзиной с мокрым бельем. Всю предыдущую неделю он трудился под началом девушки, выполняя различные поручения.

Роберт настоял на единственном странном условии: чтобы она разговаривала с ним исключительно на ролдемском наречии и отвечала на его вопросы, только если они заданы правильно. Некоторые слова в этом наречии пришли из общего языка, представлявшего собой смесь наречий Нижнего Кеша и Королевства и немало обогатившегося за годы торговли между двумя многочисленными народами.

У Когтя оказался хороший слух, и он быстро осваивал язык с помощью своей жизнерадостной наставницы.

Она была на пять лет его старше и, если верить ее рассказам, попала к Кендрику случайно. По ее словам выходило, будто она прислуживала принцессе королевства Ролдем, которая собиралась заключить брак, исходя из государственных соображений, с аристократом из приближенных принца Аранорского. В зависимости от способности Когтя воспринимать скороговорку Лилы и частоты, с которой она изменял а свой рассказ, ее выкрали из процессии, когда принцесса направлялась к жениху, то ли пираты, то ли бандиты и продали в рабство, откуда девушку освободил какой-то добрый благодетель или она убежала. В любом случае девчонка из далекого островного государства в Королевском море добралась до таверны Кендрика, где и служила последние два года.

КОГОТЬ нахмурился. Он смотрел на карты, разложенные на столе, и пытался сделать правильный выбор, который мог бы привести к победе в игре. Внимательно изучив четыре только что перевернутые карты, он понял, что продолжать игру бессмысленно.

Вздохнув, отчасти от разочарования, отчасти от скуки, он смел карты и начал их тасовать, борясь с желанием обернуться и посмотреть, как отреагировали на это те двое, что внимательно за ним наблюдали.

Белоголовый человек, которого он прозвал Снежная Вершина, на самом деле его звали Магнус, стоял возле Роберта, а тот сидел на табуретке, принесенной в общую комнату из столовой. Неделю тому назад Роберт научил Когтя играть в карты.

Колода состояла из пятидесяти двух карт четырех мастей: чашки, палочки, мечи и ромбики, каждая своего цвета, чашки — синие, палочки — зеленые, мечи — черные, ромбики — желтые. Такими картами играли главным образом в лин-лан, пашаву и или пой-кир. Роберт показал Когтю несколько игр и заставил юношу сыграть несколько конов каждой игры, чтобы тот запомнил правила и порядок мастей начиная с карты, называемой «тузом» (название, как объяснил Роберт, восходило к слову «единица» на языке Бас-Тайры), и до короля. Младшие карты обозначались цифрами от двойки до десятки, но Коготь не видел логики, почему единица или та карта, которую он считал номером один, была самой ценной, превосходя по старшинству короля, даму и рыцаря.

КОГОТЬ чихнул.

— Слишком много перца, — сказал Лео.

Юноша кивнул, утирая слезы краем фартука. На кухне он работал уже около года, а в последние четыре месяца совсем здесь освоился. Он по-прежнему выполнял любые работы по усмотрению Кендрика, но чаще всего помогал повару.

Однажды, четыре месяца тому назад, Лео знаком подозвал его к себе и показал, как готовить противни для выпечки пирогов — ничего сложного, просто смазать дно свиным салом и присыпать сверху мукой. Освоив это, юноша перешел к мытью овощей и фруктов. Через некоторое время ему стали поручать приготовление нехитрых блюд. За последние несколько недель Коготь усвоил основы кулинарии — как печь, как готовить мясо, — а теперь его обучали приготовлению соусов.

КОГ моргнул. Острие, зависшее на долю секунды перед его лицом, переместилось вправо. После мимолетного раздумья он метнулся в ту же сторону. Предчувствие его не обмануло: противник только делал вид, что собирается нанести удар справа, а сам переместился налево. Ког действовал так молниеносно, что второй фехтовальщик не успел отреагировать вовремя, и острие Кога достигло цели.

— Есть! — воскликнул наставник.

Ког отступил на шаг, стал по стойке «смирно» и отсалютовал своему противнику, молодому аристократу из прибрежного города Шалан. Дьюзан или Дьюсан — Ког точно не помнил его имени. Зрители вежливо поаплодировали, не нарушая традиции.

Мастер выступил вперед и объявил:

КОГ очнулся.

— В третий раз, — сказал Паско. Тихо застонав от боли и с усилием пошевелившись, Ког все-таки смог спросить:

— Что в третий раз? — Во рту все пересохло, веки были словно склеены. — Можно воды?

Паско приподнял ему голову и поднес к губам чашку с водой. Пока юноша делал осторожные глотки, кто-то другой произнес:

КОГ зааплодировал. Турнир мастеров шел полным ходом. Ког, к своему удовольствию, убедился, что благодаря необыкновенным успехам в школе фехтования за последний год заслужил высшую квалификацию. Более четырехсот претендентов на звание величайшего фехтовальщика в мире приехали в Ролдем, чтобы выиграть золотой меч. Тридцати двум из них, заслужившим репутацию мастера в боях или в школе фехтования, было разрешено отсидеться на зрительской скамейке на первоначальных этапах состязания. Лучшие фехтовальщики, дожидавшиеся своего часа, не имели классификации, присвоенной мастерами школы, зато имели ее у букмекеров, принимавших ставки. В большинстве случаев Ког значился в их списках на третьем месте. Иногда на него ставили как на фаворита. Только один участник, кроме Кога, легендарный Вереи Данго, сумел выиграть все бои в Школе Мастеров в тот год, когда проводился турнир. Если бы Когу удалось стать победителем турнира три раза подряд, то и его статуя могла бы украсить вестибюль школы рядом с монументом графа.

Когу отвели особое место в центральной галерее, где разместились тридцать два лучших фехтовальщика, их друзья, помощники и компаньоны. В эту минуту в галерее находилось около семидесяти человек, среди рядов сновали внимательные слуги, разносившие угощения. Ког сидел рядом с Паско.

— Послушай, это не Кендрик стоит там в углу, спрятавшись в тени? — спросил юноша.

— Именно так, милорд.

КОГ выжидал. Мастера школы, дворцовый мастер церемоний и капитан королевской гвардии собрались вокруг Кога и лейтенанта Кампанила. Несколько офицеров дворцового караула наблюдали за ними, стоя поодаль.

Мастер Дубков из фехтовальной школы взволнованно вышагивал от стены к стене.

— За две сотни лет существования турнира ни разу не происходило ничего подобного. Случались, конечно, всякие неприятные инциденты, в результате которых погибли двое участников, но ни разу ни один из соревнующихся не ставил своей целью хладнокровное убийство, понимая, что скрыться потом все равно невозможно.

Ког был вынужден признать, что кешианца, скорее всего, не интересовала собственная судьба — лишь бы выполнить намеченную задачу.

МАГНУС беспокойно расхаживал по комнате.

— Я отправил отцу послание насчет Алисандры. Сейчас жду ответа.

— Ты разве не знал, что она теперь с герцогом? — спросил Коготь.

— Нет, — ответил Магнус. — Я не посвящен в подробности всех планов своего отца. Она покинула остров меньше чем через год после тебя — это все, что я знаю.