Цивилизации

Фернандес-Арместо Фелипе

Фелипе Фернандес-Арместо — известный современный историк, преподаватель Университета Миннесоты, лауреат нескольких профессиональных премий и автор международных бестселлеров, среди которых особое место занимает фундаментальный труд «Цивилизации».

Что такое цивилизация?

Чем отличается «цивилизационный» подход к истории от «формационного»?

И почему общества, не пытавшиеся изменить окружающий мир, а, напротив, подстраивавшиеся под его требования исключены официальной наукой из списка высокоразвитых цивилизаций?

Кочевники африканских пустынь и островитяне Полинезии.

Эскимосы и иннуиты Заполярья, индейцы Северной Америки и австралийские аборигены.

Веками их считали в лучшем случае «благородными дикарями», а в худшем — полулюдьми, варварами, находящимися на самой низкой ступени развития.

Но так ли это в реальности?

Фелипе Фернандес-Арместо предлагает в своей потрясающей, вызвавшей множество споров и дискуссий книге совершенно новый и неожиданный взгляд на историю «низкоразвитых» обществ, стоящих, по его мнению, много выше обществ высокоразвитых.

СВЕЖИЙ ВЗГЛЯД НА ЦИВИЛИЗАЦИОННЫЙ ПОДХОД К ИСТОРИИ

В нашей стране с начала 90-х годов бурно развивается цивилизационный подход к истории. Благо, в прошлом России есть несколько крупных теоретиков, посвятивших свои труды этой модели исторического развития. А два десятилетия назад обильные переводы сделали для специалистов, публицистов и широкой читательской аудитории доступными труды западных «цивилизационщиков».

Цивилизационный подход вошел в учебники и учебные программы. Им определяется «начинка» множества научных монографий, статей, историософских эссе и чудовищное количество дилетантских (под именем публицистических) выступлений. Иными словами, эта парадигма прочно вошла в научную, философскую и даже художественную культуру нашей страны.

Отчасти это было связано с необходимостью преодолеть монопольные позиции формационного подхода, поддерживавшегося марксистской идеологией. Цивилизационный подход в этом смысле сыграл роль первого могильщика, хотя его и пытались «скрещивать» с формационным — с большей или меньшей долей нелепости.

Книга Фелипе Фернандеса-Арместо «Цивилизации» — блестящий подарок тем, кто всерьез заинтересован этим направлением научной исторической теории. В том числе и автору этих строк, действующему «цивилизационщику».

Автор книги прекрасно знает основную литературу по цивилизационной теории, созданную в недрах европейской, а также американской исторической науки и философии. Он свободно владеет ею и отталкивается от нее, строя собственные положения. Жаль только, ему не довелось ознакомиться с собственно-русской цивилизационной мыслью. Так, за пределами книги Фернандеса-Арместо остались столь крупные фигуры, как, например, К. Н. Леонтьев, Л. Н. Гумилев и даже Н. Я. Данилевский. Это обидное упущение.

Предисловие

На самом деле это было небольшое библиотечное помещение, но в моем воображении оно превратилось в комнату Амалии. Стены в этой комнате подбиты бархатом, окна закрыты двойными занавесями. Занавеси окружают и постель. Хотя большинство граждан Аргентины середины XIX века жило в домах с земляным полами, пол в комнате Амалии устлан итальянским ковром, таким толстым, что по нему мягко ступать. Воздух насыщен ароматами. Свет со всех сторон затенен, погоде и природе вход воспрещен, и лишь бледно-золотой рисунок обоев «напоминает игру света среди облаков»

[3]

.

Благодаря всеобщему интересу к необычному комната Амалии — одна из наиболее часто посещаемых в литературе, хотя сама ее обитательница — воплощение целомудрия. Ее очень легко себе представить: Хосе Мармоль очень подробно описал ее в своем объемистом романе 1851 года; говорят, его роман «Амалия» положил начало великой традиции, благодаря которой Аргентина превратилась в страну романистов. Утром, прежде чем сесть писать эту работу, я читал роман Мармоля.

Подобно всем жителям Буэнос-Айреса ее времени, Амалии постоянно приходилось что-то доказывать. Город был столицей фронтира: в то время вся Аргентина помещалась в устье реки, а пампасы были уже вассальными, но малоисследованными территориями. Все в этом окружении вызывало страх. Куда ни глянь, открывалось безграничное приволье — просторы столь бескрайние, что порой казалось, что ты ослеп или оказался в пустоте: и река, широкая, как море, и море, широкое, как океан, и бесконечные равнины. В дне пути от города жили люди, которых горожане называли дикарями.

Здесь, чтобы быть убедительной, цивилизации належало стать преувеличенной и подчеркнутой.

Не все, кто стремятся быть цивилизованными, прячутся в кокон, закупоривают свои комнаты и отрезают себя от природы: тем не менее цивилизация есть продукт того, что я для себя называю эффектом Амалии. Цивилизация создает себе собственную обитель. Цивилизованность прямо пропорциональна удалению от неизмененного природного окружения, отличиям от этого окружения. Что же вызывает эффект Амалии? Не чутье, поскольку некоторые индивиды и даже некоторые общества его лишены; это почти универсальный импульс или раздражитель, которому, как я доказываю ниже, не в состоянии противиться ни одна обитаемая среда.