Сегодня, когда столько нападок на прошлое, когда много изъянов было и еще больше выпячивают, каждое новое поколение, мой сын и внуки в том числе, хотят знать и спрашивают: как мы жили и работали, о чем думали и мечтали, как выдержали и победили в такой кровопролитной войне, как Великая Отечественная, когда такой сложный и тяжелый период прошли до нее. Чем была война, навязанная нам? Лавиной, поглощавшей нас, как стихийное бедствие, для каждого в отдельности и всего народа в целом? Что она с нами творила, до чего доводила, как входила в судьбу каждого человека и крошила его? Человек оказался щепкой в водовороте, а народ выстоял, победил. Как современному человеку представить, что было тогда, в то время, во время войны?

Спрашивают, как могли допустить врага до Кавказа и Волги, неизбежны ли были такие тяжелые потери, понесенные нашей армией и народом? Как получилось, что в послевоенное время жизнь победителей стала намного хуже побежденных? Все ли было по правде, по совести, на что надеялись в будущем?

Да, мы, фронтовики, надеялись, что Родина после войны будет необыкновенной по социальному устройству, величественной по своему авторитету, равно справедливой для всех национальностей, ее населяющих, просторной для души и мысли, станет маяком для всех угнетенных народов мира. Ведь мы явились силой, которая избавила мир от фашизма. И почему наши надежды на послевоенную справедливую, просто по-человечески нормальную жизнь не оправдались?

От этих вопросов не уйти. И отвечать на них мучительно трудно, потому что нам было не все понятно и ясно в то время. Прошло почти семь десятков лет. Все меньше в живых остается очевидцев и непосредственных участников войны. Автор написал о лично им пережитом.

Книга построена на боевом материале 254-й танковой бригады, активно участвовавшей в Сталинградской битве от начала до ее завершения, в составе которой автор проходил службу в должности старшего военного фельдшера.

Наконец получил назначение в танковую часть. Нас, шесть военных фельдшеров, завтра повезут в одну из танковых бригад, формирующихся в лесу под Костырёвом Тульской области. Находились около двух недель в Москве в резерве Главного военно-санитарного управления Красной Армии, куда были направлены по окончании Ленинградского военно-медицинского училища имени Н. Щорса уже в Омске, где продолжили учебу после эвакуации с осени 1941 года.

Разместили нас в казарме какого-то военного училища. Большие комнаты, нары в два этажа. Кормили в резерве три раза в день и очень скудно. Все время хотелось есть. Пока ждали назначения — осматривали Москву.

После тылового Омска поразил военный облик столицы. Суровая, ощетинившаяся, шинельная. В небе на тросах — аэростаты заграждения. На земле — зенитные установки, вокруг которых в основном хлопотали девушки в военной форме. Военные легковые машины, колонны транспортных автомашин с пушками на прицепе, военные подразделения в пешем строю. Открытые бортовые машины с гражданскими людьми, вооруженными старыми винтовками, машины и автобусы с мужчинами и женщинами с лопатами и ломами в руках. Мешки с песком на памятниках. Бумажные ленты, наклеенные крест-накрест на стекле окон. Надолбы на перекрестках. Патрули: военные и гражданские с красными повязками на рукавах. Все это настораживало. Особенно тревожило отсутствие детей. Не видно их на улицах. Это еще больше подчеркивало прифронтовое состояние города. Часто объявляли воздушные тревоги. Нередко над городом шли воздушные бои. Взрываются в разных районах бомбы прорвавшихся одиночных и небольших групп самолетов врага.

В резерв прибыло много медицинских работников: врачей, фельдшеров, фармацевтов. Долго не задерживались — убывали на фронт. Приезжали представители разных родов формировавшихся частей. Каждое утро нас строили и объявляли, куда требуются люди, и спрашивали желающих. Поднимали руки, выходили из строя, уходили оформляться в канцелярию и тут же убывали. Нередко вызывали из строя по списку, приглашали в канцелярию и выдавали направления в части.