– Ну и жарища, однако. В Африке, наверное, попрохладнее будет!

– Да-а, уже потихоньку плавится асфальт. И ветерка никакого, хоть марево разогнать!

– Говорят, в десятом году то же самое было. Полтора месяца пекло стояло, лишь ближе к сентябрю похолодало.

– Возможно. Таких подробностей, сам понимаешь, помнить в принципе не в состоянии. Как, впрочем, и ты.

– Разумеется, поскольку лишь в двадцать втором родился. Дед как-то рассказывал: у него в том году сгорел старый деревянный домик на дачном участке. Сам собой пожар возник. Надеюсь, повторения того кошмара не случится. У нас почти каждое лето выдаются горячие денёчки, так что некоторое время я лично продержусь без особых проблем. А вот тебе после севера, наверное, тяжко.

Район, куда направлялись, Гека знал весьма приблизительно: пару раз бывал когда-то в окрестностях станции, а дальше не забирался. Поэтому с интересом, не меньшим, чем у Эрика, разглядывал окрестности. Свернув с усеянного рекламными вывесками проспекта, они попали в царство четырёх-пятиэтажек, сменившихся вскоре обветшалыми двух-трёхэтажными домиками. А потом и те исчезли, уступив место одноэтажным хибаркам. Казалось, они движутся вспять во времени – от сверкающей стали автомобилей и разноцветной игры неоновых огней двадцать первого века, к дровяным колодцам, чугункам и смоляным лучинам века девятнадцатого.

Покинув автобус, неспешным шагом они двинулись по узенькой тропинке вдоль калиток. Из-за жары вокруг было безлюдно, и только пение кузнечиков в траве нарушало сонную тишину.

– Занесло нас, однако, – озабоченно прокомментировал Эрик. – Разве в такой глухомани может располагаться Академия?

А вот и дом номер семнадцать, на первый взгляд ничем не отличающийся от соседей. Лишь ставни, несмотря на духоту, наглухо закрыты и занавешены. И ни вблизи него, ни в саду не обнаруживалось ни одной мало-мальски завалящей вещицы, которая могла бы свидетельствовать, что дом обитаем.

Приятели остановились у калитки.

На улице приятели разговорились.

– Ну, как впечатление? – первым поинтересовался Гека.

– Двойственное. Я всегда относился к магии и всему с ней связанному, как к чему-то потустороннему. Однако и не отрицал категорически её существование. Как и прочих вещей, выходящих за рамки обыденности, вроде летающих тарелок, снежного человека, сокровенных знаний Шамбалы или воронок времени. Увиденное может быть и истинным проявлением неких таинственных сил, именуемых магическими, а может и изощрённым обманом, цели которого неведомы. Возможно, потребуется больше доказательств, чтобы поверить безоговорочно.

– Расслабься! Даже если наловчишься в подобных нехитрых трюках, уже не пропадёшь. Так что скоро будем учиться вместе!

– Тебе хорошо говорить – переэкзаменовка только осенью. А если Академия – туфта? Потеряю время и не поступлю никуда.

Домик на Тишегладской 17 практически не изменился со времени первого визита. Ещё гуще зарос бурьяном участок, всё так же занавешены окна безмолвного дома. Летняя жара к августу немного спала, внутри уже не было явственного ощущения прохлады – так, всего на пару градусов холоднее, чем на улице. Не горели свечи, создававшие ауру таинственности, вместо них – обычные лампочки. Кругом чистота и стерильный порядок: столь тщательную уборку обычно проводят перед появлением важных гостей. Или надолго покидая помещение.

– Смотрю, решили-таки стать студентами нашей Академии. Молодцы, не испугались. Честно говоря, думала, не увижу вас вновь. Я ведь тоже в своё время страх испытывала, пока не оказалась там. Давненько то было, два десятилетия минуло с той поры…

– Скажите, а что случилось с вашим приусадебным участком? – совершенно не к месту спросил Гека. «Ведьму» его вопрос слегка позабавил:

– Имеешь в виду, почему такой неухоженный? Всё просто, садовым хозяйством не увлекаюсь, да и в Голдтауне появляюсь лишь время от времени, по мере необходимости. Вот переправлю всех вас в Академию, можно и домой возвращаться.

Значит, из будущих студентов сформируют группу, которую доставят к месту назначения, подумал Эрик. И поинтересовался, кто будет их попутчиками и когда отправление.

Вскоре после его возвращения нарисовался Баджи:

– Освоились на новом месте? Тогда идём смотреть нашу харчевню. Имейте в виду: режим её работы достаточно строг. Завтрак с семи до восьми, обед с часу до трёх, ужин с восьми до девяти. Опоздали – останетесь голодными. Разрешается, правда, брать с собой из столовой чайные пакеты, бутерброды и печенье. Многие маги любят работать по ночам, в результате чего регулярно просыпают завтрак. Кстати, обратите внимание: в каждой комнате в тумбочке есть будильник. Мало кто из учеников догадывается брать его с собой, поэтому нашему завхозу было предписано снабдить ими всех. Насчёт сохранности вещей можете не волноваться: если пропадёт что-либо, у высших магов найдётся немало способов узнать истину. Их методы работы намного эффективнее полицейского расследования.

– И что грозит похитителю? Вечное проклятие?

– Ну-у, это вы круто загнули. Вначале выясняют мотивацию. Вдруг человек попросту клептоманией страдает, себя не контролирует. А если с умыслом, тогда наказание неизбежно. В простейшем случае – дисциплинарное взыскание, вроде уборки помещений или помощи на кухне. Обычно у нас такую работу големы выполняют. Могут на некоторое время отстранить от занятий, а потом придётся догонять остальных. Или числиться в отстающих, что далеко не каждому по душе. А самым серьёзным наказанием для учеников является, естественно, исключение – как правило, окончательное, без права восстановления.

– А если проштрафится кто-нибудь из профессиональных чародеев?

«…Несмотря на мужественное сопротивление английских солдат и партизанскую борьбу вилланов, изгнанных вторжением из родных мест, некромантская армия, увеличиваясь в размерах, постепенно продвигалась вперёд, оккупируя всё новые графства. В 1319-м году первые отряды противника появились в окрестностях Логрэна, но лишь через два года врагу удалось его захватить. Плечом к плечу с регулярными частями сражалось народное ополчение. Даже полностью окружённый, лишённый подвоза продовольствия город не сдавался, и только когда ряды защитников, таявшие не столько от вражеских стрел, сколько от вредоносных заклинаний, поредели настолько, что не могли сдерживать постоянный натиск атакующих, орды живых мертвецов через проломы в стенах смогли ворваться внутрь.

В той битве погиб король Англии, отказавшийся покинуть осаждённый город (хотя в некоторых легендах утверждалось, что ему удалось спастись, укрывшись в катакомбах с несколькими наиболее преданными рыцарями и оруженосцами, и потом, выбравшись из захваченной столицы, ещё долго участвовать в партизанском движении). Королевская семья, которую предусмотрительно перевезли в южные провинции, ещё в течение шести лет продолжала вести борьбу. Но силы были неравны, и с падением в 1327 году последнего города на южном побережье, Портсмута, эмигрировала во Францию.

На Англию опустилась столетняя ночь правления чёрных волшебников. Макдруена провозгласили новым королём, его сподвижники принялись готовиться к очередным завоевательным походам. Вызывает крайнее сожаление факт, что правящие дома Европы не пришли на помощь английскому королевству – одни ошибочно полагая, что происходящие события есть внутреннее дело англичан, другие – руководствуясь вековечным принципом «моя хата с краю», третьи злорадно потирая руки в предвкушении политических и экономических выгод от ослабления сильного соперника. Неопределённую позицию заняла и Церковь, на словах осудившая конфликт, но на деле не оказавшая серьёзной помощи, не препятствуя, впрочем, волонтёрской деятельности отдельных священнослужителей. В истории навсегда останутся имена епископа Варсонофия, воодушевлявшего королевских солдат и исцелявшего поражённых чёрной магией, а также экзорциста отца Сильвериуса, впервые применившего заклинание Изгнать Мертвецов в его усиленном варианте, действовавшем не на одиночную цель, а в определённом радиусе, что позволяло эффективно отбивать атаки врага.

Немало волшебников и их учеников также не осталось в стороне в деле сопротивления надвигающейся с севера темной туче. Достаточно упомянуть личный подвиг колдуна Ваэнта, в одиночку остановившего продвижение авангарда армии барона Макдруена. Вызванные им элементали внесли громадное опустошение в ряды противника. К сожалению, сам колдун погиб, сражённый вражеской стрелой, успев, однако, уничтожить несколько сотен зомби. Немногие спасшиеся из захваченного Логрэна рассказывали также о чародее Гаромбите, накладывавшем заклятия Огненного Шара и Сгустка Кислоты на жезлы, которые потом раздавались защитникам стен.

Увы, далеко не все представители чародейского племени осознали, какую угрозу человечеству несёт распространение тёмных искусств; некоторые, привлечённые щедрыми посулами Макдруена, пошли служить под его знамёна. Часть из них, ужаснувшись увиденным, вскоре оставила войско барона, покинув Англию или примкнув к движению сопротивления. Остальные пополнили ряды чернокнижников.

– Привет! – сказал Гека, потирая висок. – У тебя случайно от головной боли ничего нет? Сам не заметил, как заснул, а очухался – голова трещит.

– Всё с тобой ясно. Сейчас поищу.

Порывшись в аптечке, Эрик извлёк таблетки.

– Мог бы и Лиэнну попросить. Она в музее хвасталась – лечить, мол, умеет.

– Да ну, ещё чего не хватало. Я лучше приму известное, а эксперименты пусть проводит на ком-нибудь другом. Смотрю, ты пытался активировать кристалл. Ну и как?

Та же аудитория, что вчера, на кафедре высокая седовласая женщина с аристократической осанкой, в бежевом платье классического покроя. Терпеливо дождавшись момента, когда последний из студентов занял место за партой, она заговорила:

– Итак, разрешите поприветствовать вас, новых студентов Академии, с началом учебного года. Мне выпала честь открыть его лекцией по предмету, именуемому Целительством, или Белой Магией. Считаю это справедливым, поскольку Белая Магия, по моему мнению, наиболее почётное занятие для волшебника. Что может быть благородней помогать людям, исцеляя их?

Но позвольте вначале представиться. Меня зовут Энжи Берсье, я Великий Мастер Целительства. Для тех, кто ещё не знает: принятый в Гильдии Магов этикет обращения к вышестоящему предписывает безличное использование титула, то есть если желаете что-либо спросить у меня, должны начать свою речь со слов «Великий Мастер». А теперь я познакомлюсь с вами. Согласно списку, предоставленному мне, студентов должно быть тридцать восемь. Сейчас проверим.

Она раскрыла толстенную тетрадь в твёрдом переплёте и, найдя нужную страницу, принялась зачитывать список. Эрик внимательно слушал перекличку, помня имя одного из загадочной троицы, встретившейся им на ночной прогулке.

Уильям Бэйкинс – так звали розовощёкого упитанного парня с короткой стрижкой и маленькими глубоко посаженными глазками. Немногим приятнее и его сидевший рядом приятель, отозвавшийся на имя Майкла Коргана – не столь упитанный, зато с бульдожьей челюстью и тупым выражением лица. Именно они вчера на прогулке спугнули попугая, а потом сбежали, напуганные Баджи. Но, самое интересное, кого называют «шефом»? И что замыслили?

Приоткрыв дверь библиотеки, Эрик сразу заметил Мастера Халида, сидящего в кресле рядом со стойкой и изучающего потрёпанный манускрипт. Завидев посетителя, старик поспешно вскочил.

– А-а, это ты, мой юный любитель книг. Прости, память частенько подводит, не напомнишь ли, как тебя зовут?

– Эрик.

– Да, да, конечно, как я мог забыть! Пришёл взять ещё что-нибудь?

– Нам на сегодняшнем занятии по целительству задали изучать учебник Престона.

Покинув замок, у статуи громовержца Зевса Гека повстречал партнёра по ночной партии в преферанс Джо, терпеливо выслушивающего излишне эмоциональные речи смуглого худощавого паренька в клетчатой рубашке.

– Нет, ну разве можно! – возмущался тот. – Я понимаю, каждый имеет право высказать собственное мнение, но чтобы так бесцеремонно! Просто нет слов! Наглости этих гринго нет предела! Считают себя хозяевами мира и потому, мол, им всё дозволено. Аж противно становится!

Подошедшему Геке Джо представил собеседника. Жозе, как звали латиноамериканца, сразу же задал вопрос в лоб:

– А ты из какой страны будешь?

– Я? Из России.

Так началась для них новая жизнь – студенческая, во все времена славившаяся беззаботностью и нигилизмом. В распоряжении новоиспечённых студентов оказался весь спектр удовольствий, предоставляемых островом – пусть и уступающий разнообразием какому-нибудь мегаполису, но достаточному для тех, чьё понятие смысла жизни не ограничивается бесконечной чередой получения удовольствий. Кому-то пришлись по вкусу прогулки по острову и отдых на свежем отдыхе, кто-то предпочёл настольные игры, как традиционные, типа шахмат, нард или бриджа, так и компьютерные, кому-то милее оказались книги и философские беседы. Нашлись и индивидуумы, с первых же дней пребывания в Академии с головой ушедшие в постижение тайн волшебства и тренировки магического потенциала.

Гека ошибся, думая, что на некоторое время их оставят в покое: через пару дней после лекции по магии Природы начались уроки латинского. Вёл их тщедушный старичок по фамилии Троддз, после обретения в незапамятные времена звания Мастера полностью переключившийся на изучение древних наречий и считавшийся одним из лучших знатоков латыни. Беда была в том, что он наивно полагал: другие тоже должны воспылать к ней любовью. И поэтому очень огорчался, когда видел небрежение к изучаемому предмету. Поэтому каждое занятие начиналось с патетической речи.

– Как?! Как вы можете быть равнодушными к овладению языком, на котором разговаривали величайшие мыслители человечества? На котором написаны бессмертные трактаты по естествознанию и философии! А римское право?! Вся мировая юридическая наука основана на нём; без знания латыни невозможно и бессмысленно пытаться по-настоящему изучить международную юридическую терминологию, абсолютно нереально стать компетентным юристом! И вы не сможете понять потаённый смысл многих художественных произведений и образцов живописи эпохи Возрождения и Нового Времени, не зная языка и истории одной из величайших цивилизаций человечества – Римской Империи! Да знаете ли вы, что большинство современных европейских языков: английский, германский, французский, испанский, и другие – не более чем искажённая латынь, заимствованная населявшими Европу варварскими племенами. А как она изыскана и певуча! Homo sum, humani nihil a me alienum puto (я человек, и ничто человеческое мне не чуждо – лат.) – разве не красиво?

Ученики про себя посмеивались над искренней убеждённостью старого чудака, однако на уроках старались вести себя прилично, убедительно изображая заинтересованность в постижении правил грамматики и словарного запаса языка Цицерона, Тацита, Овидия и Сенеки. Энтузиазма, сообщаемого мистером Троддзом, хватало, правда, ненадолго – чаще только до конца занятия, после чего о необходимости изучения латыни вспоминалось лишь когда приходила пора делать домашнее задание. Вскоре наиболее ушлые студенты нашли слабое место преподавателя-языковеда: стоило во время занятия кому-нибудь задать вопрос на историческую тему, касающуюся Древнего Рима, как старичок с не меньшим жаром переключался на её обсуждение, будь то завоевательные походы Цезаря, становление императорской власти, гладиаторские бои или верования населения империи. И, увлёкшись, забывал об основной теме занятия.

Тем не менее, задания выдавались и студентам волей-неволей приходилось браться за учебники и словари. Проще всех латинский давался Лиэнне – как выяснилось, в детстве с нею занималась бабушка. Узнав об этом, к англичанке табунами стали прибегать однокурсники с просьбами перевести трудный текст или решить упражнение. Но Лиэнна не обижалась и не отказывалась помочь – если не была сильно занята своими делами. Среди особо злоупотреблявших её терпением оказался Гека: не вдаваясь в тонкости словосочетаний и идиом, он предпочитал не залезать в дебри, а воспользоваться бесплатной консультацией. Впрочем, имелась и иная причина наносить визиты Лиэнне: рядом с её комнатой располагались апартаменты Жанны.

В то утро Эрик неторопливо завтракал за столиком в дальнем углу столовой, задумчиво поедая манную кашу с изюмом и запивая компотом. Неожиданно рядом присел Жозе, находившийся в состоянии явного возбуждения.

– Привет! А приятель где? – начал он без всяких предисловий.

– Спит. Просил на завтрак не будить. А что случилось?

– Сегодня на рассвете получил второе письмо от моего сеньора дона Мануэля. Просыпаюсь, а оно на столе лежит. Наверно принесли, пока спал. Сообщает кое-что интересное о корабле, якорь от которого нам посчастливилось найти.

– Да ну? И каким же ветром занесло его на Санта-Ралаэнну?

– Итак, студенты, надеюсь, что отведённое время вы провели с пользой для себя, – речь мадам Берсье текла плавно и неторопливо, однако слышались в ней оттенки «учительской» твёрдости. – И хоть изредка, но заглядывали в учебник Престона. Всем досталось по экземпляру или кому-то не хватило?

Истолковав молчание аудитории как знак отсутствия проблем с приобретением данного учебного пособия, преподавательница продолжала:

– Очень хорошо. В таком случае сейчас проверим, что полезного из него почерпнули. Не волнуйтесь: сегодня лишь разминка, проба пера, и оценки выставляться не будут. Начнём с… Дабиби Юрса!

Чернокожий улыбчивый студент поднялся с места. Эрик, не успевший свести с ним знакомство накоротке, знал лишь, что тот родом из Конго, до приглашения в Академию находился в обучении у шамана племени, к которому принадлежал, хотя его семья проживала в городе, и с «деревенскими» родственниками отношений почти не поддерживала. А также слышал байку, будто африканца взяли лишь после проверки, не практикует ли магию вуду его «племенной» учитель.

– Читали учебник?

Оглядев нахмуренным взором собравшихся студентов, Великий Мастер магии Духа Фердинанд-Энрике Дарматез де Саграно произнёс:

– Та-ак, сейчас мы выясним, кто из вас что читал, и какие выучил заклинания. Может, найдутся желающие продемонстрировать свои знания?

С таким же успехом мог бы попробовать поискать добровольцев голыми руками вытащить монетку из аквариума с пираньями.

Эрик незаметно вздохнул. Придётся набраться смелости, иначе друзья сочтут трусом.

Поэтому, сжав волю в кулак, он поднял руку.

Они успели вовремя: когда возвращались, на горизонте начали скапливаться тучи, а вскоре пошёл самый настоящий ливень. Сквозь окошко уютной столовой сплошная стена дождя настраивала на философский лад, и вовсе не вызывала раздражения. Особенно после двух недель жары, когда на небе не появлялось ни облачка. Воздух наполнился свежестью, запахом цветов и хвои, и дышать стало приятно.

Поскольку, тем не менее, прогулки по острову временно отменялись, все разбрелись по своим каморкам. Гека взялся за штудирование учебников по магии Природы; Эрик после вчерашних проработок обширной литературы по волшебству Духа не испытывал ни малейшего желания учить что-либо, и потому решил наведаться в библиотеку взять какую-нибудь книжку попроще, а заодно и спросить о некоторых интересующих его вещах.

Однако, подходя к хранилищу мудрости тысячелетий, он столкнулся со спешащим куда-то Мастером Халидом.

– Ой, Халид-ага, а я как раз к вам собирался…

– Извини, мой юный друг, меня срочно вызвали туда! – старик показал пальцем на потолок. – Приходи через час, вряд ли я задержусь надолго.