Вроде и праздник, а на душе немного грустно. Обследовав своё внутреннее состояние, Эрик так и не нашёл конкретной причины. Как при зубной боли, когда ломит всю челюсть, а какой зуб конкретно виноват – непонятно. Может потому, что, в отличие от прошлого года, сейчас в окошке не видно новогодней ёлки? Её нарядили, но с другой стороны Штарндаля, а ему остаётся любоваться на немного наскучивший пейзаж, не меняющийся с течением времени.

Или сказалась усталость последнего месяца? Уж очень напряжённым он выдался: учёба, турнир, обилие впечатлений, которые рано или поздно тоже выматывают. Одно желание – плюнув на всё, прилечь поудобнее и вытянуть ноги. И всё чаще ловишь себя на мысли: как-то тоскливо вдали от родных пенатов, сугробов за окном, обжигающей щёки морозной свежести. Раньше чувство ностальгии казалось далёким и нереальным: какая разница, где обитать, если есть всё необходимое для жизни и имеется возможность заниматься любимым делом? А вот на тебе – тянет в холодную неумытую Россию, измученную безнадёгой обилия извечных бытовых и социальных проблем. Чтобы приглушить его, последние дни Эрик подолгу торчал на заснеженном пятачке, якобы разглядывая со всех сторон ёлку, а на деле – предаваясь воспоминаниям…

Напрягало и отсутствие праздничного костюма, только официальный – но не на партсобрание же идёт! Хоть какая-нибудь оригинальная деталь туалета, и то бы неплохо. Девчонки вон с утра прихорашиваются, хвастаясь платьями и украшениями, в которых собираются красоваться на новогоднем вечере. И вроде не первый год на Санта-Ралаэнне, мог бы и не тормозить, прихватить что-нибудь этакое из дома, благо выбор имелся. Или, на худой конец, прикупить модную обновку в Голдтауне перед отправкой сюда. А так уподобился стрекозе из басни, лето красное пропевшей, оглянуться не успевшей… Невольно позавидуешь тем, кто твёрдо стоит на нашей горемычной земле обеими ногами, всё предвидя и просчитывая наперёд, а не витает в прострации среди розовых облаков.

Стоп. Чародей он, в конце концов, или где? Если да, то такая незначительная проблема вообще не должна волновать: настоящий колдун из полосатых штанов и фуфайки с треухом соорудит что угодно – хоть рыцарские доспехи, хоть костюм премьер-министра. И пусть трансформации пока неподвластны, навести иллюзорную тень на плетень вполне по плечу. Надо попробовать – даже если и не получится, по крайней мере меньше минорных мыслей в башку залезет, пока делом занят.

За этим занятием его и застал Гека, успевший побывать в гостях у чуть ли не половины курса:

Лучи полуденного Солнца с трудом пробивались сквозь тяжёлую ткань гардин, создавая внутри атмосферу приятного полумрака. Ещё не проснувшись окончательно, Эрик наслаждался тишиной и умиротворённостью, но, приоткрыв глаза, подскочил, сев на кровати.

И сразу вспомнил всё. Как, волшебством мгновенно перенесённые сюда, они, в нетерпении срывая друг с друга одежду, яростно занялись любовью. Термоядерный огонь страсти, долгое время дремавший внутри, наконец вырвался на свободу, заставляя раз за разом сплетать объятья в неистовом стремлении слить воедино тела и души, познать сущность партнёра и одновременно отдать себя целиком. И лишь когда пришло насыщение, а усталость взяла верх над обессилевшим организмом, они скользнули под шёлковое двуспальное одеяло и позволили Морфею воцариться над ними.

Внезапный порыв прохладного ветерка не только освежил разгорячённое тело, но и прояснил мозги, выдувая розовый туман. С пугающей отчётливостью Эрик осознал весь ужас своего поступка. Как он мог решиться на такое?! Переспать с преподавательницей. И пусть по взаимному согласию, сути дела не меняет. Ему уготована участь стать объектом насмешек для однокурсников. А если история дойдёт до ушей начальства (по закону Мэрфи дойдёт обязательно!), Лайту отстранят от работы, а его навечно занесут в чёрный список студентов, позорящих доброе имя своей alma mater. И худшее, что может случиться – в срочном порядке вернут дона Фердинанда-Энрике. Тогда заслужит ещё и ненависть со стороны тех, кто в результате по его милости завалит сессию. Бежать отсюда, пока она не проснулась! А там – как-нибудь всё само утрясётся. И зачем принял приглашение? Лайта явно брала на понт, а он повёлся, решив спьяну, что целый океан по колено. Тоже мне, Казанова из Сраль-Пердюйска выискался! Не по чину тебе такая пташка, а потому и наказание огребёшь по полной. Дабы впредь был умнее.

За всплеском панического страха пришло успокоение, маятник качнулся в обратную сторону. Может, всё и обойдётся, доказать-то никто ничего не сможет, а слухи – пустое, рано или поздно захиреют сами собой. Особенно если не станешь хвастать крутизной перед приятелями. Сделав так, наверняка её потеряешь, а, положа руку на сердце, спроси – разве того хочешь? Сегодняшняя ночь ст

И на мысли той жгучее желание пронзило внутренности; не в силах сопротивляться, он навалился на спящую, покрывая её поцелуями и изо всех сил прижимая к себе в неистовом стремлении вновь испытать неземное наслаждение единства противоположностей.

Едва Эрик успел, очутившись в своей комнате, переодеться и слегка привести в порядок внешний вид, как к нему без стука завалился Гека.

– Наконец-то! А мы тут тебя обыскались. Пропал куда-то с новогодней ночи, и никого не предупредил. Вначале думали – может, прогуляться куда решил, но просыпаюсь, а тебя всё нет, тут уже не до шуток стало. Вроде вместе со всеми пошёл фокусы смотреть, а как представление закончилось, нет тебя нигде. Давай Фэна трясти – раз в зале оставался, не видел случайно, куда Эрик подался? Но тот, как выяснилось, со своей ненаглядной глаз не сводил. Вся команда всполошилась, пошли лес прочёсывать. До сих пор ищут, я откололся, сгоняю, мол, проверю – вдруг вернулся, незаметно проскочив мимо нас. Хотя внимательно осмотрели оба этажа замка и всю прилегающую территорию, особенно под окнами. Ты на будущее, если куда далеко и надолго собрался, предупреждай! А то вдруг мало ли чего, небезопасно как-то нонче, шастают всякие с недобрыми намерениями. Осторожность и бдительность превыше всего!

Не желая прерывать эмоционально-возбуждённый монолог, Эрик терпеливо дождался тайм-аута:

– Зря разволновались, ничего страшного со мной не произошло. Когда народ высыпал во двор, от свежего воздуха появилось большое желание отлить. В замок тащиться облом, решил за кустики зайти, да не тут-то было – не у одного меня подобное желание возникло. Пришлось двигать подальше, не успел оглянуться, как заблудился – лес да лес кругом, никак в темноте правильного направления не найду. Устал в конце концов, прилёг под какой-то пальмой чудок передохнуть, да и вырубился. А как очухался, побежал в Штарндаль. Вот и вся история. Можно было и не объявлять всеобщий розыск.

– Здоров ты спать, однако. Да и как умудрился заблудиться на Санта-Ралаэнне, ума не приложу. Тут тебе не сибирская тайга! Такое лишь с большого бодуна возможно. А ещё на меня бочку катили за неумеренность в питие. Я даже на автостопе дорогу обратно нашёл бы! Ну ладно, побёгли наших обрадуем, да заодно отбой воздушной тревоги дадим.

– Как так не сможешь пойти? Без кого угодно мог бы обойтись, но ты! Почему??

– Понимаешь, чувствую себя немножко хреново… Приболел, наверное.

Для большего правдоподобия Эрик не стал умываться, и позволил себе роскошь валяться в постели с самого утра, приобретая помятость физиономии и нездоровую расслабленность тела.

– До похода ещё есть время очухаться. А если действительно серьёзно, пошли в медпункт к Фарзагу! Или нет, погоди, приведу его сюда!

Только этого не хватало для полного счастья.

– Долго, однако, в лазарете продержали. Раза три выглядывал, смотрю – записка всё торчит, и дверь на замке. Уже собирался на второй этаж прогуляться.

– Так я не сразу туда пошёл. Вначале в библиотеку заглянул, с Мастером Халидом по душам поболтали. И только потом к Фарзагу.

Логика сочинённой на ходу версии хромала на обе ноги. Будь серьёзно болен, ему было бы не до библиотеки, и уж тем более не до философских бесед. К счастью, Гека, проглотив информацию, тщательно переваривать не стал, сразу перейдя к цели визита:

– Судя по виду, тебе явно полегчало. Теперь-то, надеюсь, не откажешься совершить вместе с нами увлекательное турне по подвалу?

– С удовольствием. Теперь нет никаких преград для составления вам компании.

С безвременной кончиной Гекиной «тени» прервалась цепочка событий, будораживших студенческое население Штарндаля. Никто больше не смущал умы появлением в местах, где данной персоны теоретически быть не должно, и тем более свершением деяний, несовместимых с логикой и общепринятыми правилами поведения. О пропажах кристаллов или иных вещей, могущих послужить материалом для создания новых фантомов, тоже не было слышно – по крайней мере, публично не объявлялось.

Да и спуск корабля на воду прошёл без проблем, разве что задержался по срокам – лишь в конце февраля Алехандро, тщательно всё перепроверив, объявил об окончании ремонтных работ. Плюс ещё несколько дней на подготовку официального мероприятия. Гостей собралось не меньше, чем при извлечении корвета из недр острова. Из Великих, правда, только Асфарг, сдержавший слово: по сигналу полной боевой готовности громадная трещина, мгновенно заполнившаяся водой, расколола побережье, вызволив корабль из песочного плена. И под бодрый салют пушек, поймав в паруса попутный ветер (не без помощи Великого Мастера вовремя подувший), “Wind Brothers” медленно и величаво вышел на океанский простор.

Весь остров обплывать не стали – кое-где имелись подводные рифы, не представлявшие особой опасности для лодчонок друидов, но корвет, даже без груза на борту, имел немного шансов миновать их, не зацепившись дном. Поэтому Юрса, благоразумно вняв совету людей, не понаслышке знакомых с особенностями рельефа дна вблизи Санта-Ралаэнны, отдал команду бросить якорь в бухточке у скалы «Розовая Чайка», где в стародавние времена частенько останавливались мореплаватели, желавшие пополнить запасы пресной воды. Охрану корвета вместо голема препоручили двум элементалям – водяному и воздушному, так что за дальнейшую судьбу «Братьев Ветра» можно не беспокоиться. Единственной закавыкой стала доставка пассажиров обратно на берег – далеко не все согласились добираться вплавь, пришлось в экстренном порядке просить бывших на борту чародеев организовать массовую телепортацию.

Выполняя обещание, данное Мастеру Виллсбоу, на следующий же день компания друзей завалилась к Баджи, предварительно договорившись меж собой: про двойника ни гу-гу, чтоб ненароком не вспугнуть сообщника. Хотя как гарантированно того вычислить, конструктивных идей как-то не родилось, если не считать предложения Геке регулярно прогуливаться по посёлку в гордом одиночестве – авось клюнет, спутав его с копией.

Гостить пришлось у двоих сразу – перестав скрывать свои отношения, и раньше-то бывшие секретом Полишинеля, Баджи и Веста теперь жили вместе, готовясь к предстоящей свадьбе. Переехав к суженому, Веста навела в его хибарке идеальный порядок, выметя вон холостяцкий дух. Пол и стены сверкали первозданной чистотой, стол покрывала клеёнчатая скатерть, а в углу – новый гардероб. Комод с вазочками и сувенирами довершали картину семейного уюта.

– Джо, не слыхал часом про волшебника, прозываемого Мастер Джейкобс?

Вопрошаемый сосредоточенно раскуривал трубку и ответил не сразу.

– Кроме того, что его имя пару раз при мне упоминали янки, больше ничего. Как-то связано с ними?

– Да. Вчера в библиотеку забредал ваш координатор. От него и узнал, кого должны благодарить за присутствие в стенах Академии субъектов по имени Билли и Майкл. Мы тут с Гекой покумекали, и решили: он вполне может быть тем самым заказчиком, на которого работает Дэнил.

От Мастера Халида узнать удалось немногое: действительно, Джейкобс в былые времена являлся советником Гильдии по контактам с инопланетянами, но уже несколько десятилетий как вышел в отставку и поселился в тихой американской глуши где-то на границе с Канадой. Последний раз замечен на острове во времена студенчества Баджи, после чего здесь больше не показывался.

Свинцовые тучи медленно ползли по багровому небу, неся с собой промозглую сырость. Порыв ледяного ветра привёл в чувство – задремал, должно быть, присев на скамейку. Слишком многое нужно успеть в последнее время, вот и прихватывает иногда усталость. Что поделаешь, не из железа все мы – каким бы стальным ни был характер, тело всё равно требует отдых.

Поправив слегка сползшую с плеч мантию, отливающую антрацитом, он поднял упавший в пепельный мох посох. Долгий протяжный вой послышался откуда-то издалека и, словно отвечая ему, хрипло закаркали вороны, в изобилии усеявшие ощетинившиеся шипами остовы ветвей полумёртвых деревьев, сквозь потрескавшуюся кору которых бельмами светились потёки молочно-жёлтого сока. Статуи мерзкого вида демонов и чудовищ вдоль выложенной чёрным мрамором дороги, казалось, ехидно скалились, встречая его взгляд. Лёгкий бриз принёс с собой миазмы тлена и разложения, ставшие привычными – хотя в памяти иногда воскрешались ощущения свежести, даруемой дыханием моря, и благоухания зелени лесов, когда-то царившей тут…

Со скрипом распахнулись ворота замка, закопчённые стены которого словно облизал огонь адского пламени, и на пороге появилась закутанная в тёмно-серый плащ фигура, направившаяся в его сторону. Приблизившись на расстояние, дозволенное рангу подмастерья, она опустилась на колени.

– Учитель, – подобострастно произнёс тот, кого, кажется, звали Дэнилом. – Мастера собрались и ждут вас.

– Иди. И скажи: скоро буду.

Вроде и за полночь уже, а сон как рукой сняло. Скорей всего, кроме Умиротворения, Лайта «вколола» заодно и Бодрость Духа. Или перипетии её жизненного пути и впрямь настолько захватывающие, что никакая усталость не берёт?

Заметив ёрзанье Эрика, рассказчица предложила сделать небольшой перерыв, после которого вернулись к альбому.

– Ещё не разочаровался? Ударилась, мол, в воспоминания дел сердечных столетней давности, а где ж тут магия? Погоди немного, всему своё время. Именно в том госпитале мне суждено было сделать первый шаг ей навстречу. В восемнадцатом, незадолго до Версаля, появился в нашем отделении доктор Людовик де Пиньо, считавшийся непревзойдённым хирургом – больные чуть не потасовки между собой устраивали за право оперироваться именно у него. Ведь если имелся хоть малейший шанс на благополучный исход, обязательно ставил на ноги. И притом никаких скидок на лица не делал: неважно, кто очередной пациент – потомственный аристократ или рабочий со свинофермы. Что поделаешь, человек не от мира сего. Можешь убедиться сам, вот коллективная фотография персонала нашего госпиталя. Найдёшь меня? Если нет, подскажу – в третьем ряду, четвёртая слева. А среди сидящих на стульях, почти посередине – доктор Людовик.

Действительно, чем-то напоминает Айболита. Такие сейчас, наверное, только в сказках и остались.

– Мсье де Пиньо поначалу не выделял меня среди остальных. Ну разве что похвалит за усердие – но точно так же и любого другого на моём месте, кто добросовестно относится к работе. Как-то я набралась смелости и спросила: в чём секрет его необычайного мастерства? Но доктор Людовик лишь загадочно улыбнулся и отшутился – нужно, мол, чуточку старательности и упорства. Остальное приложится само собой.

Неожиданное появление мистера Фиртиха посреди занятия по латыни оборвало на самом интересном месте рассказ преподавателя о несовершенстве римского календаря до реформы Юлия Цезаря.

– Опять припёрся не вовремя, такую клёвую лекцию не дал послушать. И, небось, с очередным отстоем, – недовольно пробурчал Гека.

– А может, с чем приятным пришёл, почём знаешь? – успокоил его Эрик.

Последнее оказалось ближе к истине.

– Спешу обрадовать кое-кого предстоящим приключением, обещающим стать незабываемым! – пыхтя, комендант взобрался на трибуну, предварительно согнав с неё мистера Троддза. – Вновь троим представителям вашего курса выпала честь поучаствовать в увлекательном мероприятии. Каком именно – заранее не распространяюсь, поскольку и сам знаю немногое. Сейчас быстренько, чтобы не слишком отвлекать от занятия, определим счастливчиков.