Люциан

Валахия, 1400 [1]

Деревня была слишком маленькой, чтобы противостоять армии захватчиков, быстро приближающейся к ней. Ничто не могло замедлить продвижение турков-османов

[2]

. Они разрушали все, что стояло у них на пути, убивая каждого, жестоко убивая. Тела они насаживали на колья и оставляли на растерзание стервятникам. Кровь текла реками. Не жалели никого — ни младенцев, ни стариков. Захватчики жгли, мучили и калечили. Оставляя после себя только крыс, огонь и смерть.

Деревня была пугающе молчаливой, даже ребенок не смел заплакать. Люди могли только взирать друг на друга с отчаянием и безнадежностью. Помощи ждать им было неоткуда, а остановить резню не было возможности. Они падут, как и многие деревни до них, под силой этого страшного врага. Их было слишком мало, и в их распоряжении имелось только крестьянское оружие, с которым невозможно было противостоять превосходящим силам наступающей орды. Они были беспомощны.

Джексон Монтгомери вставила обойму в свой пистолет и посмотрела на напарника.

— Это приказ, Барри. У меня странное предчувствие. Просто удивительно, что ты не имеешь об этом ни малейшего понятия. Где твое шестое чувство?.. Я думала, мужчины рождаются с неким встроенным инстинктом выживания.

Барри Рэдклифф насмешливо фыркнул.

— Ты руководишь этой вечеринкой, милая, а мы всего лишь следуем за тобой.

— По мне, напарник, у тебя нет чувства самосохранения, — Джекс через плечо подарила ему дразнящую улыбку. — Большую часть времени большинство из вас совершенно бесполезны.

Вначале Джексон уловила его запах. Чистый. Свежий. Сексуальный. Про себя она покачала головой, поражаясь самой себе. Теперь она его знала. Знала его прикосновение, его голос, его запах. Раньше даже во сне ее рука крепко сжимала такую родную рукоять пистолета. Теперь же она ослабила хватку на нем, почти позволяя ему свободно упасть на простыню рядом с собой. Она чувствовала себя в безопасности и, лежа с закрытыми глазами, размышляла над всем этим. Ощущение безопасности. Девушка не помнила, чтобы когда-либо раньше испытывала подобное чувство. Ее заинтересовало, почему, не смотря на то, что она была слаба и ранена, наедине с совершенным незнакомцем, не имея представления о том, где находится, она чувствовала себя в безопасности.

Она открыла глаза и увидела его, склонившегося над ней, и именно на том месте, где она точно знала, он будет. Она чувствовала его внутри своего сознания, знала, что не глядя сможет найти его в толпе. У нее перехватывало дыхание только от одного взгляда на него. Он был очень высоким, и власть обтекала его подобно второй коже. Нет. Это было не совсем так. Он сам был властью. Джексон ждала, когда же он заговорит, страстно желая услышать его голос. Она полюбила звук его голоса. И это пугало ее — ее невероятная реакция на него. Она приучила себя ничего ни к кому не чувствовать, в особенности к мужчине. Она не сомневалась, что Тайлер Дрейк незамедлительно появится, если она проявит интерес к парню.

— Сегодня вечером ты чувствуешь себя лучше? — рука Люциана прошлась по ее лбу.

Джексон почувствовала, как тепло его прикосновения, подобно лаве, пронеслось по ее телу.

— Ты выглядишь усталым, — она нахмурилась. — Неужели ты заботился обо мне, без передышки, не тратя времени на сон? — мысль о том, что, пока она спала, за ней ухаживал незнакомец, должна была бы привести ее в замешательство, но на самом деле она совсем была не против, когда это делал он. Джексон внимательно изучила его. Физически он был очень красив, почти как мифические греческие боги. Но его уставшие глаза повидали слишком много, и она всерьез обеспокоилась тем, что он недосыпал. Ее охватило странное желание подняться и дотронуться до его закрытой бородой челюсти.

Звуки и запахи сообщили Джексон, что она находиться в больнице. Осторожно открыв глаза, она поняла, что лежит на постели, но ощущение, что в ее руке находится пистолет, сохранилось. Поблизости вертелась медсестра.

Женщина улыбнулась Джексон.

— Вы проснулись. Хорошо. Сегодня вечером доктор собирается вас выписывать. Он был обеспокоен тем, что вы отправитесь домой одна, но ваш жених убедил его, что прекрасно позаботится о вас.

У Джексон упало сердце. Она надеялась, что вампиры и темный, сексуальный незнакомый «карпатец» ей всего лишь приснились, и она была абсолютно уверена, что до ранения у нее не было никакого жениха. Девушка замерла, поскольку не знала, что сказать, и как реагировать. Она даже не имела понятия, как оказалась в больнице. Медсестра засуетилась вокруг нее, открывая занавески и позволяя Джексон увидеть, что солнце почти село.

Джексон поняла, что больше не чувствует себя в безопасности. Она находилась в ситуации, которую практически не могла контролировать. Если Тайлер Дрейк захочет до нее добраться, то без проблем это сделает. Он мог изменить свою внешность и с легкостью проникнуть в ее палату. И она опять будет одна. Всего на несколько драгоценных моментов она разделила свою жизнь с кем-то другим, — с Люцианом, — каким бы странным это событие не было. Теперь она осталась одна и вновь несет ответственность за безопасность окружающих ее людей.

Где Барри? Не был ли он целью? Джексон не рискнула прекратить поиск причины тревоги даже для того, чтобы убедиться, что Барри остался внутри больницы, от греха подальше. Ее острый взгляд скользил по крышам близлежащих домов, тревожно прошелся по толпе. Все внутри нее было напряжено. Ей было знакомо это состояние. Это был ее образ жизни.

Люциан так и не отошел от нее, несмотря на все ее попытки держать его в безопасности. Уловив излучаемую ею тревогу, он понял, что угроза исходит от человека, а не от немертвого. Присутствие последнего он почувствовал бы намного раньше нее. Люциан про себя тихо выругался на древнем языке. Ему следовало бы проверить территорию вместо того, чтобы наслаждаться ее реакцией на него. Это была первая ошибка, которую он мог припомнить за всю свою жизнь, и он был этим очень недоволен. Одной мощной рукой он легко задвинул ее себе за спину, где она будет в полной безопасности. Его большое тело с легкостью заслонило изящное ее, оттесняя ее к лимузину с его пуленепробиваемой крышей и тонированными стеклами.

Она боролась, стремясь предупредить его об опасности, но он был слишком поглощен своими мыслями, чтобы обращать на это внимание. Его разум исследовал толпу на признаки враждебности. Ее систем тревоги работала превосходно. Три типа старались занять наиболее выгодное положение, чтобы поймать ее под свой перекрестный огонь. В их задачу входило удостовериться, что на этот раз она умрет. Их босс приказал им либо завершить начатое, либо броситься в бега. Джексон Монтгомери стала слишком большой занозой в деле их босса, чтобы ее можно было терпеть и дальше. Их второй целью был Барри Рэдклифф. Люциан с легкостью прочитал все их намерения.

Он сосредоточился на своем нападении, как и много раз до этого, спокойно, без гнева или ярости. Сначала он извлек информацию, которая гарантировала бы, что он сможет остановить любое дальнейшее покушение на жизнь Джексон. Сделав это, он тщательно разработал совершенно другой сценарий, чем тот, который был в голове у босса убийц. Все трое мужчин обнаружили, что вытащили свое оружие на всеобщее обозрение. И сразу же вокруг них раздались крики. Ни один из них не видел их цель четко, их оружие, казалось, жило своей собственной жизнью, нацелившись друг на друга. Один из мужчин постарался разжать руку и бросить пистолет, но рука не слушалась его, продолжая сжимать оружие, а его палец медленно сгибался. Он почувствовал, как оружие выстрелило. Звук одновременно раздавшихся выстрелов громким гулом разнесся по ночи. Разверзся хаос, столпотворение, люди разбегались во всех направлениях в поисках укрытия.

Люциан продолжал стоять прямо, одной рукой подталкивая Джексон к машине, где никто не мог увидеть ее за его широкой спиной. Он хладнокровно наблюдал, как трое мужчин валятся на землю, вода с потемневшего неба крошечными ручейками унесла их кровь прочь. На краткий момент небо, от облака до облака, озарила молния, которая затем в полном облегчении ударила в землю, запечатлев Люциана, неподвижно и спокойно стоявшего в середине хаоса, в памяти Джексон на все времена. Капитан, несколько полицейских и охранников пригнулись к земле, выискивая каких-либо еще нападающих.