Яков Вилимович Брюс родился в Москве 1(11) мая 1669 года.

Его отец приехал в Россию в 1647 году, нанявшись служить в русскую армию. Он был представителем известного в Шотландии и Ирландии рода.

Род Брюсов — один из самых древних и именитых в Европе. Выходцы из Нормандии, Брюсы ведут свою родословную с первых веков нашей эры. Одно из значительных событий в этой истории — Норманнское завоевание Англии, произошедшее в середине XI века. Именно тогда Роберт де Брюс

(фр.

Robert de Brus), дворянин из Котантена, переселился в Англию и получил во владение земли в Йоркшире. Его сыну Роберту де Брюсу король Шотландии Дэвид I пожаловал в 1124 году долину реки Эннан (Аннан) в юго-западной части страны. Таким образом, Роберт де Брюс стал первым лордом Эннандейла (Аннандейла).

После смерти 1-го лорда Эннандейла его владения были разделены между двумя детьми Роберта де Брюса: земли в Йоркшире отошли к старшему сыну Адаму (линия угасла в 1271 году), а шотландские владения — к младшему Роберту, основателю шотландской линии рода. Роберту Брюсу, 2-му лорду Эннандейла, удалось добиться признания королем Шотландии права наследования своих земель по мужской линии. Его внук Роберт Брюс, 4-й лорд Эннандейла, женился на Изабелле, второй дочери Дэвида Хантингдонского, брата шотландских королей Малкольма IV (около 1141–9 декабря 1165, король Шотландии с 1153 года) и Вильгельма Льва (около 1143, 4 декабря 1214 — король Шотландии с 1165 по 1214 год). Этот брак обеспечил в будущем возможность представителям рода Брюсов предъявить (в числе 11 претендентов!) претензии на шотландский престол.

Роберт Брюс, 5-й лорд Эннандейла, в период правления Александра III был неофициально признан ближайшим наследником шотландской короны после сына короля. Пятый лорд Эннандейла играл значительную роль в политической борьбе страны в середине XIII века, а после смерти единственной внучки Александра III королевы Маргариты в 1290 году предъявил претензии на престол. Он вошел в историю Шотландии под именем Роберта Соискателя. Однако корона досталась в 1292 году Иоанну Баллиолю.

Как показывают исследования рода шотландских Брюсов, которыми занимается Ирина Алексеевна Блайс (Blyth), в девичестве Либерман, представительница современных потомков российской ветви Брюсов, Вильям (Вилим) Брюс ко времени приезда в Россию (с 1639 года) был женат и арендовал небольшой участок земли, которого в конце концов лишился. Он родился в начале 1620-х годов в протестантской семье в Шотландии, в графстве Клакманнан на северном берегу залива Фёрт-оф-Форт. Участвовал на стороне короля в гражданской войне между Карлом I и парламентом в 1640-е годы. После поражения королевских войск в сражении при Нейзби 14 июня 1645 года многие сторонники короля стали покидать родину. Во многом это обстоятельство и стало причиной его выезда на континент в 1647 году.

В это время представитель русского царя Илья Данилович Милославский набирал иностранных офицеров на русскую службу. Среди них оказался и Вилим Брюс.

Напомним читателю, что в ходе Тридцатилетней войны состоялся поход русской армии под Смоленск в 1632–1634 годах, когда русское правительство, помогая своему союзнику Швеции, выступило против Речи Посполитой, пытаясь вернуть утерянные в эпоху Смутного времени западные земли. В осаде Смоленска, возглавляемой Шейном, участвовали полки «нового строя», сформированные на основе наемных иностранных специалистов. К сожалению, неудача под Смоленском привела к тому, что большинство иностранцев оказались на службе короля Владислава. Таким образом, набор военных, который осуществлял Милославский в европейских странах, был вынужденной мерой, призванной пополнить новые воинские формирования.

Однако «земля обетованная» встретила иностранцев сурово. При подходе к Архангельску корабль, на котором они плыли, затонул, и документы нанятых офицеров пропали. Состоявший в делегации И. Д. Милославского дьяк Иван Байбаков, занимавшийся оформлением прибывших, отметил о В. Брюсе, что «выехал он порутчиком из Галанской земли».

Надо отметить, что отношение к иностранным специалистам в то время в России было особое. И их прибытие в страну и даже заключенный договор на военную службу совсем не означал, что правительство будет исполнять свои обязательства перед иностранцами. О такой практике очень красноречиво повествуют письма Франца Лефорта, который прибыл в Архангельск в составе группы офицеров, нанятых на русскую службу, в августе 1675 года. Группе было сразу отказано в службе и в обратном возвращении. Четыре месяца (в зимнее время!) без содержания иностранцев продержали в Архангельске до решения дальнейшего вопроса об их судьбе, и только в декабре после челобитной, поданной на имя царя, иностранцам было разрешено выехать в Москву «на своих проторях и подводах». В феврале они прибыли в Москву, а 4 апреля им было вновь отказано в службе. Только к лету офицеры стали получать должности инженеров и военных специалистов.

У Вилима Брюса было трое детей. Его старшая дочь Елизавета впоследствии вышла замуж за полковника Джона Трейдона. Умерла в 1694 году.

Старший сын Роман (1668–1720), по другим сведениям рожденный в 1667 году, был женат на Сарре-Элеоноре, которая родила ему пять детей, двое из которых умерли во младенчестве. Именно сын Романа Александр (Иван Александр) (1704–1760) стал наследником Я. В. Брюса. Дочь Романа Наталья вышла замуж за полковника P.P. Боура, сына участника Полтавской баталии. Еще одна дочь, Елизавета (Доротея Елизавета), вышла замуж за генерала В. В. Фермора, известного в качестве главнокомандующего русской армией во время Семилетней войны (1756–1763). Именно по этой линии Ферморов исследователям удалось проследить родословную до современности. Наследники Ферморов, москвичи Либерманы и Тарасевичи, являются потомками этого рода в России. Это удалось установить в результате исследований, которыми занимались братья Алексей и Михаил Яковлевичи Либерманы. Они проделали огромную работу по восстановлению генеалогии рода Брюсов в России. Это был поистине колоссальный труд, ведь продолжение российской ветви Брюсов шло по женской линии, и среди потомков оказались Ферморы, Стейнбоки, Альбрехты, известный русский гидротехник М. И. Сердюков, создатель Вышневолоцкой гидротехнической системы, связывающей Волгу с Балтийским морем.

О Романе Вилимовиче сохранилось немного информации, хотя с 1704 по 1720 год он занимал пост обер-коменданта Санкт-Петербурга. К тому же во многих исследованиях, путая братьев Романа с Яковом, как правило, приписывают сделанное старшим братом Якову Вилимовичу. Это вполне объяснимо, поскольку Яков Брюс добился гораздо большего, нежели его старший брат Роман.

Приведем несколько эпизодов из военной биографии Романа Брюса.

В 1704 году, когда главные силы русской армии были сосредоточены в районе Дерпт — Нарва, шведское командование, желая отвлечь часть русских сил от этого района, планировало нанести по Петербургу комбинированный удар с суши и с моря. Командующий войсками в Петербурге обер-комендант крепости генерал-майор Р. В. Брюс, получив сведения, что на реке Сестре обнаружен 8-тысячный отряд шведов под командованием генерала И. Майделя, принял срочные меры по защите города. У берега Невы, на Березовом острове, были возведены укрепления. На Большой Неве сосредоточили весь имевшийся флот.

Сын Романа Брюса принадлежал уже к третьему поколению российских Брюсов. В отличие от своих дяди и отца он был православным человеком.

Именно он унаследовал состояние, а в 1740 году и графский титул дяди. Это произошло потому, что у самого Якова Брюса дети умерли в младенчестве. Первая дочь — Маргарита — прожила всего месяц: родилась в феврале, а умерла в марте 1698 года, вторая — Наталья — родилась в январе 1708-го, а умерла в июне 1709 года, о чем в своем письме после победы под Полтавой Яков Вилимович с прискорбием сообщил старшему брату. Жена Я. В. Брюса, Маргарита фон Мантейфель, умерла в 1728 году.

Александр Романович дослужился до звания генерал-лейтенанта и пользовался особым расположением А. Д. Меншикова. Служил в гренадерском полку. При этом во время опалы Меншикова нисколько не пострадал. Был трижды женат, и все его жены — представительницы знатных боярских фамилий — Долгоруковых и Колычевых.

Первая жена — Анастасия Михайловна, дочь губернатора Москвы Михаила Федоровича Долгорукова, — получила в качестве приданого дом на Большой Никитской улице. Об этом здании по Москве ходили легенды, что это дом Брюса, имея в виду главного героя нашей книги. На самом деле в этом доме Я. В. Брюс мог быть только на свадьбе своего племянника. Дом этот уцелел. В 2009 году в этом здании по адресу ул. Большая Никитская, 14 после реставрации разместился Центр музыкальной культуры.

После смерти Анастасии Михайловны в 1745 году А. Р. Брюс делает предложение Екатерине Алексеевне Долгоруковой, известной «государыне-невесте». 30 ноября 1729 года, будучи 17 лет от роду, юная княжна была обручена с 14-летним Петром II, а свадьба назначена на 12 января 1730 года, на Святки. Однако император неожиданно в начале января простудился и заболел. Свадьба была отложена на 19 января. Но течение болезни осложнилось, а новый диагноз прозвучал как приговор — оспа. И в день назначенной свадьбы, в 3 часа 45 минут пополуночи, император скончался. Е. А. Долгорукова вместе с родственниками была отправлена в Сибирь, в Березов. Лишь в 1742 году, в царствование дочери Петра I императрицы Елизаветы, она вновь была приближена ко двору. А в 1745 году граф А. Р. Брюс вторым браком женился на Екатерине Алексеевне. Правда, этот брак оказался коротким. Графиня Брюс скончалась в возрасте 35 лет в 1747 году.

Получив домашнее воспитание, Я. А. Брюс был записан солдатом в лейб-гвардии Семеновский полк в 1744 году, произведен в прапорщики в 1750 году, в подпоручики в 1751 году, через четыре года в поручики. Обладая большим состоянием, Брюс обратил на себя внимание Румянцевой, которая устроила 27 мая 1751 года его брак со своей дочерью Прасковьей Александровной. Затем Брюс участвовал волонтером французской армии в войне Франции с Пруссией, но после битвы при Россбахе императрица Елизавета приказала отозвать всех русских, находя, что русским офицерам неприлично быть в армии, столь постыдно разбитой. Участвуя после этого с полком в Семилетней войне, Брюс отличился храбростью в сражении при Гросс-Егерсдорфе и был произведен в полковники 25 января 1758 года, а затем, за блокаду крепости Кюстрина и битву при Цорндорфе, произведен в 1759 году в бригадиры.

При вступлении на престол Петра III Брюс был сделан 28 декабря 1761 года секунд-майором лейб-гвардии Семеновского полка, через два дня — генерал-майором, а через несколько недель (в феврале 1762 года) награжден орденом Святой Анны.

Со вступлением на престол Екатерины II Брюс благодаря тому особому расположению, которым пользовалась его супруга у императрицы, быстро продвигался по службе. Он был произведен в генерал-поручики и 14 мая 1769 года награжден орденом Святого благоверного князя Александра Невского. В начале Первой турецкой войны Брюс находился в армии князя Голицына, командовал частями войск первой линии и участвовал в сражениях под Хотином в 1769 году, в особенности 29 августа и 6 сентября, где Брюс с трудом удерживал натиски турок. После того как Голицын был отозван и на его место назначен граф П. А. Румянцев, брат его жены, Брюс получил в командование 3-ю дивизию и принимал участие в сражении при Ларге, находясь на левом фланге главного каре. В последовавшей затем битве при Кагуле 21 июня 1770 года Брюс был направлен для атаки в тыл правого фланга турецкого ретраншемента. При этом турки окружили со всех сторон каре Брюса и Репнина, храбро и стойко державшихся, пока в результате действий Румянцева турки не потерпели полного поражения. Получив после битвы при Кагуле приказ Румянцева выступить с отрядом к Фальчи, чтобы спешить к штурму Бендер, сообразуя свое движение с отрядом генерала Глебова, Брюс, достигнув 1 сентября Фальчи, остановился ввиду сильного разлития реки Прут от дождей. Румянцев приказал ему двинуться немедленно далее. Хотя Брюс это и исполнил и дошел до Текуча, но, не имея должного сношения с отрядом Глебова, дал туркам возможность отступить к Фокшанам и, опасаясь один встретиться со значительными силами врага, не решился идти дальше; этими действиями Брюс навлек на себя гнев Румянцева, который ему написал, между прочим: «Мне остается жалеть только о невозвратном времени, когда я должен узнавать, сколько отсутственные мои распоряжения не производят своих действий; всякое мое повеление лежит на моем ответе; напротив, ваше сиятельство одну должность имеете — все то исполнять, что вам повелевается, а за другое, кроме неисполнения приказанного, не потребуется от вас ответа». Брюс обиделся на это письмо, сказался больным, сдал команду Глебову и скоро отправился в Киев, а затем в Петербург, где был пожалован в генерал-адъютанты. В 1771 году ему было поручено, по случаю свирепствовавшей в Москве чумы, принять меры для предотвращения появлениязтой болезни в Петербурге. Брюс принялся за дело энергично, учредил карантины между двумя столицами, строго следил за приезжающими, запретил всякий вывоз товаров из пунктов, зараженных чумою, приказал осматривать и окуривать все привозимые товары и т. д.; благодаря таким мерам чума в Петербург не проникла. Произведенный в 1773 году в генерал-аншефы, Брюс был назначен командовать войсками финляндской дивизии ввиду войны со шведским королем Густавом III. Хотя эта война и не ознаменована особыми успехами нашего оружия на сухом пути, тем не менее Брюс был награжден скоро орденом Святого апостола Андрея Первозванного и после почти одновременной кончины генерал-губернаторов в обеих столицах (князя Александра Голицына в Петербурге и графа Захара Чернышева в Москве), был назначен на их место генерал-губернатором обеих столиц и главнокомандующим войсками в Москве. Из дошедшей до нас переписки императрицы Екатерины с Брюсом, относящейся к этому периоду его деятельности, можно заключить, что Брюс являлся только исполнителем предписаний самодержицы, указывавшей ему постоянно на предметы, о которых он должен был бы озаботиться и сам по своей должности. Из тех же писем видно, что в бытность Брюса губернатором Москвы производилась постройка различных казенных зданий, достраивался Всесвятский каменный мост, приводилась в приличный вид Красная площадь, очищался весь Охотный Ряд, устраивались в связи со сломом стены, окружавшей Белый город, площади в разных местах для торга и т. д. 7 октября 1785 года Брюс получил указ императрицы осмотреть во всех московских школах, как производится обучение Закону Божьему, в точности ли по догмату православной веры и по каким именно книгам, наблюдая, чтобы не было допускаемо суеверия, развращения и соблазна. Брюс составил для этого особую комиссию из двух светских профессоров и двух лиц духовного звания и доносил Екатерине, что по осмотру ничего предосудительного не оказалось, хотя открылось, что в очень многих пансионах Закон Божий преподается небрежно и даже вовсе не входит в курс обучения. Будучи человеком суровым, Брюс резко осуждал действия своего предшественника, графа Чернышева, и в особенности по отношению к мартинистам. Он прямо заявлял, что будет чинить зло мартинистам, ибо императрица считает их подозрительными, и что вообще солидным людям неприлично принадлежать к их обществу. Масона Лопухина, бывшего председателем Уголовной палаты, он принудил выйти в отставку, неоднократно жалуясь на него императрице. Равным образом, согласно указу императрицы от 23 декабря 1785 года о том, чтобы осмотреть и описать типографию Новикова, из которой «выходит много странных книг», а также испытать в Законе Божьем самого Новикова, Брюс доставил к императрице роспись книг, бывших у Новикова и у него отобранных, замечая в своем письме к Безбородко по этому поводу, что «величайшее число книг сенсировано (т. е. цензурован) духовными, но видится мне, что наши духовные с вашими не единогласны, и что из них одни находят для просвещения, то другие — для развращения». Позднее, в 1786 году, Брюс представил императрице допросные пункты, данные Новикову, и его на них ответы, а также доносил ей, что у Новикова все книги опечатаны и у него более не имеется других экземпляров. Брюса в Москве не любили за его суровость, да и сам он был недоволен пребыванием в городе, где «застарелые обычаи и тьма предубеждений», и благодарил Безбородко в 1786 году за исходатайствованное у государыни разрешение ему приехать в Петербург. После этого, 26 июня 1786 года, Екатерина II подписала, по его просьбе, указ об увольнении его от должности, занимаемой им в Москве, так что он остался только генерал-губернатором в Петербурге, продолжая пользоваться расположением императрицы. Во время своего путешествия в Крым в 1787 году Екатерина посылала Брюсу журнал этого путешествия, чтобы отвратить в столице пустые речи. Немного позже, при возникшей войне с Турциею, Брюс был назначен членом особого совета, в котором обсуждалась вероятность предстоящей войны; затем, при возникшей внезапно войне со Швецией в 1788 году, Брюс был назначен главнокомандующим в столице и Петербургской губернии, однако должен был производить дела под собственным ведением ее величества. В этом звании Брюс особенной деятельности не проявил. «Яков Брюс, да не тот», — писали о нем современники, сравнивая его со знаменитым дедом, героем нашей книги. Сохранились и нелицеприятные воспоминания, характеризующие личность этого человека. Говорят, Яков Александрович внес предложение о радикальном способе борьбы с дезертирами в армии. На лбу у этих солдат необходимо было, по его мнению, выжигать слово «дезертир». Когда же в качестве возражения ему сказали о возможной ошибке в ходе следствия и что солдат может не быть дезертиром, Брюс хладнокровно ответил, что достаточно добавить на лбу подследственного две буквы «не».

В 1784 году Я. А. Брюс выкупил у вдовы бывшего губернатора Чернышева здание на улице Тверской, 13 и перестроил его в резиденцию губернатора. С тех пор на этом месте находятся органы управления столицы: до революции — резиденция московских губернаторов, в советский период — Моссовет, а ныне — правительство Москвы. Именно здесь от здания по адресу Тверская, 13 до Большой Никитской проходит Брюсов переулок, названный по фамилии владельцев здешних зданий Александра Романовича и Якова Александровича Брюсов.

В советское время этот переулок стал улицей, названной в честь певицы A.B. Неждановой. С возвращением в Москве исторических названий этой улице вернули ее прежнее наименование. В связи с чем неискушенные в краеведении москвичи спрашивали: «Как можно было заменить великую актрису Нежданову на поэта Валерия Брюсова?» — не зная, что Брюсовым переулок стал еще в XVIII веке.