Алиенора Аквитанская (1124–1204) — одна из самых известных женщин западноевропейского средневековья. История её жизни напоминает бурлескный роман, где на фоне политических интриг и зарождавшейся куртуазной культуры переплелись мотивы любви, ненависти, выгоды и жажды приключений. Внучка и наследница первого трубадура и могущественнейшего правителя Южной Франции, герцога Аквитанского Гильома IX, Алиенора унаследовала непокорный нрав своего великого предка. В эпоху, когда власть принадлежала мужчинам, она шла наперекор устоявшимся традициям и никогда не соглашалась быть не более чем супругой, пусть даже и королей: Алиенора стремилась сама выбирать себе мужа, управлять своими землями, активно участвовала в политических событиях; не случайно одной из самых ярких вершин её жизни стало участие во Втором крестовом походе. Побывав супругой французского короля Людовика VII, она вышла замуж за будущего английского государя Генриха II Плантагенета и вместе с ним основала сильнейшую державу западноевропейского средневековья — «империю Плантагенетов», состоявшую из Англии и доброй половины Франции. Сыновьями Алиеноры были прославленный король-рыцарь — Ричард Львиное Сердце и пресловутый Иоанн Безземельный. Дожив до восьмидесяти лет, Алиенора Аквитанская прошла через горнила многих искушений и испытаний, познала горечь поражений и плена, но всегда шла наперекор судьбе.
Введение
Алиенора и ее биографы: история, легенда и идеология
Алиенора Аквитанская, антипод Жанны д’Арк в представлении многих французов, до сих пор пленяет воображение современных историков, пытающихся проникнуть в ее тайну, и возбуждает любопытство по множеству причин, которые я постараюсь раскрыть в этой книге.
Главная причина, очевидно, кроется в уникальности невероятной судьбы, которая выпала на долю этой королевы. Женщина, дважды взошедшая на престол, мать трех королей, Алиенора общалась с такими известными духовными лицами, как Сугерий, Бернард Клервоский или Фома Бекет; она объездила всю Европу, прожила восемьдесят лет, шестьдесят семь из которых провела на троне, и дала миру дюжину детей в то время, когда множество женщин умирали еще при первых родах. Этот скромный перечень вех ее жизни уже способен дать ответ на вопрос, в чем же заключается секрет ее обаяния, но тем не менее не рассеивает всей тайны.
Алиеноре исполнилось 13 лет, когда в 1137 г. ее отец, герцог Аквитанский Гильом X, умер во время паломничества в Сантьяго-де-Компостела. Сыновей у него не осталось. Так в наследство Алиеноре отошло богатое герцогство, возводящее ее в ранг одной из самых блестящих брачных партий. Французский король Людовик VI Толстый нисколько не ошибался на этот счет: в скором времени он нашел юной наследнице супруга (своего собственного сына Людовика) и через несколько дней после этого сам ушел из жизни. Так юная девушка стала королевой Франции: она вместе со своей младшей сестрой Петрониллой отчасти преобразила французский двор и, возможно, французскую политику.
Спустя десять лет, в 1147 г., Людовик VII взял свою супругу в крестовый поход в Святую землю. В Антиохии Алиенора оказалась в самом сердце новых политико-любовных интриг. Разгневанный король обрушил на супругу град упреков — и тогда королева заявила о своем намерении аннулировать их брак по причине «кровного родства». Придя в смятение, Людовик силой увез ее в Иерусалим, однако было видно, что согласья между супругами больше нет. Несмотря на вмешательство папы, пытавшегося помирить супругов, разлад меж ними становился все более очевидным, и французский король решил аннулировать брак, что и было сделано на соборе в Божанси в 1152 г.
К этому времени Алиеноре было около тридцати лет. Не потерявшая — как говорили — своей удивительной красоты герцогиня Аквитанская стала не только полноправной хозяйкой собственной судьбы, но и завидной партией. Доказательство: на пути от Божанси к Пуатье ее дважды пытались похитить. Через несколько дней она сама выбрала своим мужем Генриха Плантагенета, который был младше ее на десять лет. Новый супруг Алиеноры был графом Анжуйским, герцогом Нормандским; чуть позже он получит английскую корону. Благодаря своему союзу молодая чета встала во главе «империи Плантагенетов», которая простиралась от Шотландии до Пиренеев и угрожала заменить собой Французское королевство. Казалось, что сами небеса благословили этот брак: Алиенора, родившая в браке в Людовиком лишь двух дочерей, с 1153 по 1166 г. произвела на свет трех дочерей и пятерых (возможно, даже шестерых) сыновей, четверо из которых доживут до совершеннолетнего возраста.
Часть первая
Жизненный путь Алиеноры
Комментированный биографический очерк
1
Детство, род и брак
Мы точно не знаем, где и когда появилась на свет Алиенора Аквитанская, несмотря на ее положение, могущество ее семьи и известность самой Алиеноры в будущем. Историки колеблются между 1122 и 1124 гг.: они предполагают, что это событие могло произойти в Пуатье или Бордо, и даже в замке Белен, который, согласно Эмери Пико, предполагаемому автору «Путеводителя для паломника в Сантьяго-де-Компостела», составленного в 1130–1140 гг., любили посещать пилигримы, желавшие поклониться мощам воителей, увековеченных в «песнях о деяниях»: Оливье, Ожье, Гарена и еще нескольких соратников по оружию Карла Великого
[33]
. Эпопея и тайна уже переплелись в истории Алиеноры.
Такая неточность может удивить современного читателя. Однако для изучаемой эпохи подобное было обычным явлением. Не потому — как считали ранее, — что родители почти не привязывались к своим детям до того, как тем удавалось пережить первые годы своего существования, особенно опасные из-за высокой детской смертности (не менее высокой была и смертность рожениц), а потому, что современная забота о хронологической точности тогда еще не вошла в привычку за пределами области литургии. Обычай фиксировать дату рождения начинает проникать в жизнь мирян в эпоху Алиеноры, что видно прежде всего на примере историографии двора Плантагенета, но касается он в основном мужчин, особенно старших сыновей, наследников аристократии. Дочери мало что значили — поэтому нередко хронисты вспоминали об их существовании лишь в момент их замужества.
Так же обстоит дело и с Алиенорой: она выходит из тени и появляется в истории в воскресенье 25 июля 1137 г. В этот день в Бордо, в соборе св. Андрея, она становится женой юного Людовика, сына короля Франции Людовика VI Толстого. Ее супругу еще нет и семнадцати лет. Что касается Алиеноры, то еще в недавнем времени дату ее рождения определяли, отнимая от даты бракосочетания предполагаемый возраст юной супруги, которая к этому времени должна была достичь женской зрелости: пятнадцать лет считалось самой верхней границей. Ведь в данном случае речь идет не об обручении или брачном договоре, а о состоявшемся матримониальном союзе, о «свадьбе». Однако законным брачным возрастом для девушек согласно каноническому праву того времени было двенадцать лет. Кроме того, один документ, относящийся, правда, к более позднему времени, утверждает, что Алиеноре в 1137 г. исполнилось тринадцать лет. У нас практически нет оснований отрицать это
Как мы видим, о времени рождения здесь нет ни слова, но люди, упомянутые вожским приором, заслуживают внимания: возможно, некоторые черты своего характера Алиенора унаследовала от них, прежде всего от своего деда, герцога Гильома IX. Сегодня этого незаурядного человека, своенравного правителя и гениального поэта считают первым из окситанских лириков-трубадуров, основоположником
2
Алиенора, королева Франции
Несмотря на то, что теперь королева Алиенора жила в Париже, она все же оставалась аквитанкой — иными словами, чужестранкой, какими были почти все супруги в аристократических семьях того времени
[60]
. Ведь аристократия стремилась к тому, чтобы ее сыновья, особенно наследники, по мере возможности женились на женщинах равного с ними положения (изогамия). С начала XI века и вплоть до конца XII в. можно даже наблюдать возрастающую тенденцию к гипергамии — учащаются браки сыновей с женщинами, чье социальное положение превосходит статус супруга. Подобная практика способствовала подъему формирующегося социального класса рыцарей (
milites
) — подчиненных воинов, получавших в награду за службу домены или имущество на правах фьефа, или, что еще чаще, в дар от сеньора супругу из благородного рода, юную наследницу или вдову с богатым наследством, нуждающуюся в «защитнике» в условиях феодально-вассального аристократического и военного общества. Однако чем выше было социальное положение наследника, тем меньше вокруг него встречалось женщин, подходящих для брачной партии, — следовательно, тем дальше надо было отправляться, чтобы найти избранницу (экзогамия). Ведь ближайшие из партий, на которых останавливали свой выбор обе семьи, чаще всего уже составляли в прошлых поколениях брачные союзы, в результате чего их потомков уже связывали узы кровного родства. Эти узы становились тем более теснее, что с конца IX в. Церковь старалась превратить брак, бывший до сего времени частным актом, в духовно-религиозный институт, регулирующий общество. Крайне озабоченная грехом инцеста, она увеличила число законов о степенях родства, при которых запрещалось вступать в брак, и утвердила систему канонических правил, на которую оказало воздействие не только римское, но и германское право, запрещающее любой союз в пределах седьмой степени родства
[61]
. В случае нарушения запрета брак мог быть аннулирован, а супруги должны были расстаться под угрозой отлучения от Церкви. Если же они продолжали жить вместе без церковного разрешения, то тем самым впадали в грех кровосмешения, нарушив высшее табу. Подобная строгость означала, что большинство аристократических браков XII в. пришлось бы аннулировать, поэтому позднее, на IV Латеранском соборе (1215 г.) Церкви придется сузить рамки запрета до четвертой степени родства.
Таким образом, короли были вынуждены прибегать к экзогамии, что неизбежно приводило их к женитьбе на «чужестранках». Но эта тенденция к экзогамии сталкивалась, с прямо противоположными интересами аристократических семейств, желавших не раздроблять свой линьяж и сохранять власть и богатство внутри ограниченного круга близких людей, что, напротив, подталкивало их к эндогамии. В будущем заключение эндогамных союзов было тем более неизбежно, поскольку круг женщин княжеского или королевского рода все больше сужался, по крайней мере, в Западной Европе. В результате множество браков, заключенных в результате договоренности между аристократическими семействами, если приглядеться к ним повнимательнее, могло оказаться под ударом церковного запрета.
Насколько эта степень родства вызывала обеспокоенность в случае с Алиенорой и Людовиком? Как мы увидим далее, ей не придали значения — либо из-за спешки, с какой был заключен этот брак, либо потому, что никто не думал тогда ссылаться на это препятствие, слишком часто встречавшееся для того, чтобы запретить брак
Относительно брака аквитанки Алиеноры и француза Людовика VII возникают сразу два вопроса. Первый касается различий, существовавших между супругами (и, возможно, ставших причиной конфликтов) в вопросах культуры, менталитета и даже моды. Второй касается роли, которую могла играть Алиенора при французском дворе, ее влияния на короля и его политику, ее воздействия на нравы и облик новой цивилизации, которая зарождалась на севере Луары как раз в это же время.
Чужеземкой Алиенора считалась по множеству причин. Сначала из-за языка, хоть это и не было определяющей причиной: естественно, молодая королева изъяснялась на лангедокском наречии, однако понимала «лангд’ойль», старофранцузский, поскольку на обоих языках говорили при пуатевинском дворе. Утверждали также, что аквитанцы и французы сильно отличались в вопросах культура и нравов. «Фривольная Аквитания — суровый Иль-де-Франс»
3
Герцогиня Аквитании и Нормандии
Впервые Алиенора оказалась свободной женщиной. Однако в середине XII в. женщина практически не имела возможности сохранить свою свободу, особенно если речь шла о наследнице фьефа или домена, нуждающегося в управлении или еще больше защите копьем и мечом. Любой женщине нужен был «заступник» — отец, брат, дядя, или муж. Алиенора это понимала, и, вероятно, она приняла необходимые меры.
Освободившись от брачных уз, Алиенора тотчас же уехала в Пуатье. Вероятно, на лице ее не было «грусти» или «слез», на которых настаивают некоторые историки, видевшие в Алиеноре лишь покорную, пассивную женщину, отвергнутую за свои грехи
[109]
. Говоря о ее чувствах, можно лишь предположить, что она испытывала некоторую грусть оттого, что ей пришлось оставить при дворе Франции, под опекой короля, двух дочерей, семилетнюю Марию и Алису, которой не исполнилось и двух лет (однако чаще Алиенору обвиняют в отсутствии у нее такого чувства)
[110]
. Ни один текст не может дать нам отчет о том, что чувствовала Алиенора, вынужденная покинуть своих детей. Напротив, можно быть уверенным, что Людовик не собирался отпускать своих дочерей даже если бы Алиенора и изъявляла желание оставить их при себе: дети «принадлежали» отцу. В политических интересах короля было держать их под своей опекой, дабы впоследствии удачно выдать их замуж, что он и сделал в скором времени. Алиенора стала герцогиней Аквитанской, но после ее смерти герцогство должно было перейти, ввиду отсутствия наследника мужского пола, ее дочерям, что придавало им вес в глазах короля, который рассчитывал на то, что Алиенора, за пятнадцать лет брака подарившая ему лишь двух дочерей, никогда не родит сына.
Вероятно, именно эта причина — пресловутая неспособность Алиеноры родить сына — в конечном счете послужила поводом для короля развестись с нею. Аннулирование брака позволило ему жениться на Констанции Кастильской, что произошло два года спустя, в Орлеане. Кровное родство, на которое сослались, чтобы отменить первый брак, очевидно, было всего лишь предлогом, а потому не стоит доверять рассказам, превратившим Людовика в «благочестивого короля», поневоле уступившего предписаниям Церкви, для того чтобы сначала развестись с Алиенорой, а затем вновь жениться
Такие союзы, как брак самого Людовика или браки его дочерей, королю Франции в тот момент крайне необходимы. Разведясь с Алиенорой, Людовик потерял контроль над Аквитанией: он был вынужден искать новую поддержку, чтобы обезопасить себя перед лицом возрастающей угрозы со стороны дома Плантагенета. Он привлек на свою сторону дом Блуа-Шампань, обручив свою старшую дочь Марию с графом Генрихом, сыном своего старинного врага Тибо IV. В 1154 г. он укрепил этот союз, пообещав руку своей второй дочери Алисы брату Генриха, Тибо V Блуаскому, которого он вдобавок назначил сенешалем — это место два года оставалось вакантным после смерти Рауля де Вермандуа, оставившего Петронилле, сестре Алиеноры, двух младенцев. Помимо этого, в 1154 г. Людовик отдал свою сестру Констанцию, вдову графа Евстафия Булонского, в жены графу Тулузскому Раймунду V. Все эти браки были заключены по политическим причинам, как, впрочем, почти все браки в средневековой Европе
Алиенора, герцогиня Аквитанская, вновь стала выгодной партией и даже желанной добычей, которую уже спешили заполучить несколько охотников за наследством. Когда она в сопровождении небольшого эскорта направилась из Божанси в Пуатье, то чуть было не угодила в руки двух таких «женихов», младших сыновей в семьях. Турский хронист рассказывает об этих перипетиях в лаконичной, но пикантной манере:
4
Королева Англии
С 1152 г. по 1174 г., в период между браком и пленом, в течение более двадцати лет Алиенора вела насыщенную жизнь супруги, матери, королевы Англии и герцогини Аквитании. Каким образом проявлялось ее участие в этих различных областях?
Хорошей супругой, особенно для королей, в те времена являлась прежде всего женщина плодовитая. К великому сожалению первого мужа и к великой обоюдной радости второй пары, Алиенора в этом отношении превзошла все ожидания. Действительно, во время коронации в Вестминстере новая королева вновь была беременна. Первые годы ее второго брака отмечены регулярным рождением детей, происходившим в выдержанном ритме.
Судите сами: Гильом, старший сын, увидел свет 17 августа 1153 г. Спустя три года он умер — его погребли в Рединге, «у ног его деда Генриха», уточняет Роберт де Ториньи
[155]
. Жест, очевидно, политический: Плантагенет тем самым хотел вписать свое имя в династию нормандских королей Англии. Смерть маленького Гильома не оставила семейство без наследника мужского пола: 28 февраля 1155 г. в Лондоне Алиенора родила второго сына, названного Генрихом, как и его отец с дедом. Позднее, чтобы отличать его от отца, его будут называть «Генрихом, Молодым королем». Пятнадцать месяцев спустя, летом 1156 г., Алиенора дала жизнь дочери Матильде, названной в честь матери Генриха, которой тот был обязан английским престолом. Но Матильдой звали и жену Вильгельма Завоевателя, что вновь связывало Плантагенета с англо-нормандской династией. В сентябре 1157 г., в Оксфорде, на свет появился Ричард, а за ним, через год, Жоффруа. Таким образом, за шесть лет брака Алиенора родила пять детей: четырех сыновей (из которых выжили трое) и одну дочь.
Впоследствии этот ритм замедляется. В сентябре 1161 г., в Домфроне, была рождена вторая дочь, Алиенора; аббат Мон-Сен-Мишеля уточняет, что ее крестил папский легат
[156]
. Четыре года спустя, в октябре 1165 г., в Анжере на свет появилась еще одна дочь, Жанна. Наконец, Алиенора родила последнего сына, Иоанна — скорее всего, в Оксфорде. Роберт де Ториньи относит его рождение к декабрю 1167 г., но, вероятно, это ошибочные данные. Рауль де Дицето относит его к 1166 г.
Плодовитость Алиеноры, по тем временам не исключительная, тем не менее обращает на себя внимание: историков поражает выносливость королевы — ведь множество женщин тогда умирали в родах. Такая смерть не обошла стороной и вторую супругу Людовика VII Констанцию Кастильскую, умершую 4 октября 1160 г. при родах второй дочери Аэлисы. Не пробыв вдовцом и двух недель, Людовик объявил о том, что он женится на Адели Шампанской. Их брак состоялся 13 ноября. Подобная спешка объясняется беспокойством «благочестивого капетингского короля» по поводу отсутствия у него наследника мужского пола, тогда как Алиенора к тому времени могла похвастаться четырьмя сыновьями.
5
Мятежная Алиенора
В конце 1172 г. фортуна, казалось, вновь улыбнулась Генриху II. Король, приблизившийся к сорокалетию, был в самом расцвете сил. Почти чудом излечившись от тяжелой болезни, он прекрасно себя чувствовал, несмотря на растущую полноту, с которой он боролся, развивая неутомимую деятельность, так утомлявшую его окружение. Разногласия между ним и Церковью остались в прошлом, король искупил свои грехи покаянием в Авранше — унизительным, конечно, но освобождающим от вины. В течение пяти-шести лет он наслаждался любовью юной красавицы Розамунды Клиффорд. Продолжение династии Плантагенетов было обеспечено благодаря плодовитости его супруги Алиеноры. Два года назад, во время болезни, Генрих II поделил свою империю в соответствии с аристократическими традициями, не позволявшими дробить семейную вотчину, доставшуюся по отцовской линии, — она целиком и полностью должна была отойти старшему сыну. Поэтому семнадцатилетнему Генриху Младшему, миропомазанному и коронованному на трон Англии, предстояло унаследовать и островное королевство, и отцовские владения на континенте. Если бы он умер, это наследство перешло бы ко второму сыну Ричарду. Тогда, конечно, пришлось бы пересмотреть условия раздела — ведь у короля еще оставались «в запасе» Жоффруа и маленький Иоанн, который в свои шесть лет все еще был «безземельным».
Итак, Генрих стал искать жену и земель для Иоанна. На горизонте появилась интересная партия, пробудившая в Плантагенете новые надежды на территориальные приобретения или, по крайней мере, на распространение его влияния на юг Франции и на Средиземноморье: такие преимущества сулил брак с дочерью графа де Морьена. Переговоры, продлившиеся несколько месяцев, закончились 2 февраля 1173 г., во время собрания в Монферране (Овернь). Генрих и не подозревал, что в скором времени все то, что, как ему казалось, составляло его силу, в частности, множество сыновей и их внешне удачные браки, обернется против него и превратит семейный мир в непримиримую войну.
Собрание в Монферране стало красноречивым свидетельством ослабления позиций короля Людовика VII в регионе Оверни и на всем юге Франции, напротив, еще более укрепив преобладание Плантагенета. Намеченный брак Иоанна с Алисой, дочерью графа Юмбера де Морьена, открывал заманчивые перспективы: если у графа не будет сына (что на тот момент казалось вероятным), Алисе предстояло унаследовать все графство Морьенское и обширные земли в Провансе. Генрих со своей стороны должен был выплатить графу пять тысяч марок. Он обязался передать Иоанну завоеванные им ирландские земли, пообещав также незамедлительно уступить ему три замка, изъяв их из доли своего старшего сына Генриха: Шинон, Луден и Мирбо. На собрание в Монферране прибыли также Альфонс II Арагонский и граф Раймунд V Тулузский, желавшие, чтобы Генрих — а не Людовик, король Франции — уладил возникший меж ними спор: вот и еще одно доказательство преобладания Плантагенета.
Через несколько дней, 25 февраля, в Лиможе собрался королевский двор, где присутствовали король Генрих, его жена Алиенора, Генрих Младший и Ричард, а также граф Тулузский, король Наварры и несколько аквитанских баронов. В их присутствии Раймунд Тулузский принес оммаж за свое графство Генриху II, затем Генриху Младшему и, наконец, Ричарду
