Какое-то время, с того момента, когда я впервые с тревогой открыл для себя, что моё тело можно использовать для своего рода телефонной связи с «потусторонним миром», я не мог каждый раз быть вполне уверенным, что мой очередной сеанс действительно состоится. Люди в «бестелесном секторе» спектра бытия во всех отношениях похожи на людей нашего мира: они остаются людьми. Захотят — придут, захотят — не придут. И действительно, они часто не являлись «на связь».

С появлением Флетчера, составившего со мной на сеансах рабочий тандем, результаты стали более устойчивыми, но всё же были недовольные.

— Я желаю заниматься с вами всем этим, — сказал мне однажды один из тех, кто любит высмеивать медиумов, — но при одном условии: если вы гарантируете, что вызовете Сократа.

— Я вызову вам Сократа, — отвечал я, — если вы гарантируете, что представленная вам личность будет непременно тем Сократом, каким вы его себе представляете.

В этой небольшой перепалке содержится зерно одного из тех важных соображений, которые я и хочу изложить в этой книге. Одно из них — фактор развития личности. Занимается ли «нынешний» Сократ прежними делами и придерживается ли он теперь тех взглядов, которые характеризовали его как личность в V веке до н. э.? А у вас самих — те же прежние интересы, знания и опыт, что и десять, двадцать, тридцать или сорок лет назад? Этот фактор духовного развития — один из ключей к более полному представлению о тех

плоскостях бытия

, о тех его уровнях, которые лежат за пределами земной

биологической плоскости.

Мы, рождённые в атмосфере материалистической культуры Америки XX века, несём на себе гораздо более тяжёлое бремя материалистического мышления, чем мы, быть может, осознаём. Многие из нас могут прожить всю свою жизнь, так ни разу и не усомнившись в этом материализме. Другие же только под давлением реальных событий бывают вынуждены признать, что они действительно вступают во взаимодействие с такими видами энергии, для которых не существует материалистического объяснения. Мои непроизвольные и совершенно неожиданные парапсихологические способности с самого начала поставили меня в эту последнюю категорию. Общепринятый «здравый смысл» моего времени не мог объяснить, что же действительно происходит со мной. Иногда это приводило меня в чрезвычайное замешательство, и в такие минуты мне крайне хотелось найти кого-нибудь, кто мог бы разобраться во всём компетентно и наставить меня.

Когда мне перевалило за двадцать лет, меня уже постоянно приглашали выступать для демонстрации ясновидения перед группами спиритуалистов. Я ещё не научился управлять трансом, но уже знал, что это было некое полугипнотическое бодрствующее состояние, в котором я мог описывать невидимых присутствующих и воспринимать от них кое-что из того, что они хотели передать участникам сеанса. Я понимал, что мне нужна хорошая учёба, но пока вынужден был довольствоваться тем, чему мог сам научиться в практике своих сеансов с участием публики. Национальная Спиритическая ассоциация Америки, посвятившая себя «науке, философии и религии жизни, продолжающейся за порогом смерти, основанным на демонстрируемых фактах связи посредством медиумов с теми, кто живёт в мире духа», обеспечила мне обширную аудиторию. Мне, молодому, полному усердия и упоённому первыми успехами в своём приходе священнику такого христианского вероисповедания, которое может позволить себе смотреть на свою религию открытыми глазами и не отделять её от практической жизни, казалось странным, что люди должны создавать специальную организацию, чтобы откровенно говорить о бессмертии.

Помощь пришла ко мне, когда я больше всего в ней нуждался, с самой неожиданной стороны. В 1920 году в Бостон приехал великий индийский мудрец Парамаханза Иогананда, там он выступил с проповедями перед собранием представителей унитарианской церкви. Я, конечно, и раньше о нём слышал; к счастью, и он тоже слышал обо мне, так что устроить встречу с ним удалось без труда. Я рассказал ему об испытываемых мной трудностях в концентрации, медитации и достижении отрешённости. Он понял всё с полуслова и принял меня как друга и собрата на пути исканий. С тех пор я брал у него консультации, как только выкраивал на это время. Иогананда помог мне направить развитие моих парапсихологических способностей в нужное русло. Он уважал мои способности, но они не производили на него особого впечатления. Не хотел он и того, чтобы развитие этих способностей стало для меня главной целью. Способности медиума развиваются по мере развития души, устремлённой к вселенскому сознанию, говорил он, предупреждая учеников, чтобы они не позволяли себе увлечься и сбиться с намеченного пути. Для Иогананды не существовало вопроса о жизни

Он в то же время высмеивал учёных, погнавшихся за малой мудростью и потерявших большую. «Наука пребывает в постоянном движении, — говорил он, — это ценно с точки зрения открытия частных законов существования природы в её иллюзорном состоянии, но наука бессильна и в достижении конечного знания, и в постижении начала всех начал». Я принял близко к сердцу напоминание Йогананды, что

Мой собственный непосредственный опыт и открытия тех моих современников, кто проводил с особой тщательностью исследования в области человеческого сознания