Порт-Нова был жемчужиной системы. Двухкилометровое белоснежное веретено величественно вращалось на самом краю атмосферы Пелагея, словно запущенная гигантской рукой юла. Гордость компании «ТранСтар», крупнейший порт транспортной артерии, петляющей между звёздами и соединяющей десятки звёздных систем. Кабели орбитальных лифтов, протянутые между станцией и планетой, ежедневно переправляли вверх и вниз тысячи тонн грузов, а на верхних кольцах сновали стаи межзвёздных кораблей — хрупких и изящных, не знающих плена планетарной гравитации и атмосферы. Днём порт ослепительно сиял в золотых лучах здешнего солнца, а по ночам слабо мерцал разноцветной россыпью сигнальных огней, словно рукотворное созвездие.

Изнутри станции, сквозь окна из прозрачной пластали вид открывался не хуже: бескрайняя звёздная бездна, нависшая над голубым простором океана. Синеву водных просторов нарушали лишь стаи облаков да цветастая мозаика неспешно дрейфующих плавучих городов. Поверхность Пелагеи на добрых 90 % была покрыта водой, которая и составляла основу экспорта в другие, более засушливые миры. Первые годы существования колонии местным жителям приходилось привыкать к завезённой с Земли кормовой рыбе и мягкой, но непрерывной качке в плавучих домах.

Люцио Фернандес тяжело вздохнул, неохотно отрываясь от созерцания видов. Его отчаянно тянуло туда, вниз, на узкие, продуваемые морским бризом улочки плавучих платформ. Космос не был его стихией, и он отчаянно скучал по ощущению если не твёрдой земли, то хоть воды под ногами.

Тряхнув головой, он попытался привести мысли в порядок. Сегодня его ждали более важные заботы, чем тоска по планете. Обернувшись, он оглядел маленький, по-спартански обставленный конференц-зал: слегка закруглённые белые стены, четыре ряда мягких кресел да кафедра для выступающего. Сюда могло вместиться до двадцати слушателей — но сейчас, не считая самого Люцио, здесь было только трое… нет, четверо человек, поправил он себя. Они расселись вразнобой по залу, все в простых белых комбинезонах с бегущей через плечо красной полосой и эмблемой «ТранСтара» на груди. Космонавты компании. Люцио всегда казалось, они слеплены из другого теста. Как можно было добровольно проводить свою жизнь в межзвёздной пустоте? За много лет работы на станции он ни разу не видел космонавта, задерживавшегося здесь больше двух недель: даже при отсутствии регулярных рейсов они находили себе дела, перетекая из экипажа в экипаж. «Должно быть, им здесь настолько же скучно, насколько мне страшно», — подумал Люцио.

С двоими из собравшихся он был знаком. В первом ряду прямая, как палка, сидела Мэй Шень — сухая, миниатюрная пожилая женщина, возглавлявшая спасательные миссии дольше, чем они оба помнили. Нельзя сказать, чтобы они были друзьями, но за свои годы работы со спасателями Люцио научился уважать старого капитана и избегать худших проявлений её сурового характера. Вторым был Таонго Азикиве — чёрный, как ночь, и широкий, как шкаф, для своих габаритов удивительно ловко управлявшийся с хирургическими инструментами. Почти все, кто работал на станции, знали его как заядлого картёжника и просто рубаху-парня. Таонго уже дважды выписывал для Люцио фальшивые медицинские справки, позволявшие тому отправиться в отпуск на Пелагею на месяцок раньше положенного срока.