История о том, как люди играют в богов – создали целый мир, «вот тут у нас будут горы, тут море, а вот тут, вот так, река», слепили из глины человечков, построили им домики, вооружили игрушечными мечами, отправили на подвиги и на войну.
Только время идет, и человечки перестают быть игрушечными. А боги этого еще не замечают, они слишком привыкли…
Пролог
И солнце коснулось тонким лучом края небес на востоке, И начался новый день.
Я долго сидел, вытянув ноги, на шершавом плоском валуне у самой воды. Молчал.
Пришел поговорить, но слова не шли, словно потерялись где-то там, наверху, среди света и шелеста молодой травы. Здесь не место словам, здесь тихо. Только сонно шуршит белоснежная галька, ворочается с боку на бок, тускло поблескивая сквозь темную гладь воды. Пахнет можжевельником, чабрецом и морской солью – да, говорят воды реки солоны как кровь… хотя что за безумец решился попробовать их на вкус?
– Можешь называть реку Стиксом, если хочешь, – однажды сказал Уршанаби, – у нее много имен, и все придуманы людьми.
Стикс? Кое-кто называет – привычное имя сразу ставит все на свои места. Старый демон знает толк в именах, у него самого их сотни. Нет, это не Стикс, ибо и я не Зевс Кронид Тучегонитель, Высокогремящий, нет, всего лишь игрушечный бог игрушечного мира. Хотя громыхнуть могу и я, даже всерьез. Пусть будет просто Река, ведь и он не вполне Харон.
Часть 1
Море и солнце
1
– Долго еще?
Ботинок скользнул в сторону, взметнув до колена брызги липкой грязи. Тизкар едва удержался на ногах, успев ухватиться за ветку терновника – первое, что попалось под руку, зашипел, выругался сквозь зубы, вытаскивая длинные колючки. Капелька крови размазалась по ладони грязно-бурым пятном.
– Эй, царь! – снова заорал он, поправляя на плече едва не ухнувший в лужу автомат, – долго нам еще, а?
Царь даже и не подумал ответить, все так же горным козлом продолжая скакать впереди, по россыпям мокрого щебня и торчащим отовсюду корням, так уверенно, не сбиваясь, словно, по устланным коврами ступеням дворца. Аж зависть берет – вот бы так!
Зависть? Тизкар болезненно сморщился. Да, всю его жизнь – зависть! Уже почти тридцать пять лет как. Он всегда был вторым, всегда стоял на шаг позади. Всего один какой-то паршивый шаг! Они были двоюродными братьями. Но сейчас… Сейчас не в зависти было дело. К той зависти он давно привык, смирился, даже однажды начал радоваться, что все именно так, а не иначе. Пусть. На шаг позади, всего лишь один какой-то шаг, за спиной… Но вот сейчас, все так же смотря в спину царя, становилось страшно. Скачет. Скоро прискачет уже. Эх, царь ты царь, горный козел, поскользнулся бы что ль наконец, сломал бы ногу, и мы бы все вернулись домой. Нога-то что, срастется, все ведь на тебе, как на собаке. Можешь даже не ломать взаправду, не скажем никому. Главное вернуться. Только ведь не вернешься? А? Царь? Сил уже нет на это смотреть. Собрался было окликнуть снова.
2
– Зачем тебе это, Златокудрая?
Он приподнялся на выпрямленных руках, все еще легко прижимая ее к смятой постели, она прерывисто дышала, сейчас уже едва заметно, и блаженная расслабленность еще не успела покинуть тело… волосы в беспорядке разметались по подушке. Ей было хорошо, очень хорошо, и было бы лучше, если бы царь ничего не спрашивал сейчас, просто сделал как она хочет.
– Зачем тебе это? – спрашивал он.
– Разве моего слова не достаточно, милый? – она попыталась улыбнуться.
3
Кроме прочих людей, Эмеш создал одну женщину. Маленькую, курносую, рыжую. Миленькую, но никак не красавицу. И эта женщина бегала за ним везде, не отставая ни на шаг.
– Ты что, совсем рехнулся на старости лет?!
Увидев ее, Думузи сначала остолбенел, потом долго переводил взгляд с девушки на Эмеша и обратно, словно пытаясь что-то понять, и только потом заорал.
– И что такого? – довольно улыбнулся Эмеш.
– Как, что такого? – Думузи, зло оскалился. – Это по-твоему что?
4
– Господин, – Иникер, верный Эмешев демон, бежал следом, едва поспевая, шурша перламутровой чешуей.
– Господин, – говорил он, – спрашивали Лару, но я не решился ее будить.
Златокудрая снова появилась вчера, ближе к ночи, какая-то вся издерганная и растерянная.
– Я переночую у тебя, ладно, Сар?
Нервный, сухой блеск в глазах. Оставалось только приветливо улыбнуться.
5
Этана который час сидел молча, угрюмо глядя в костер, изредка ворошил ветки, и тогда стайки искорок с треском подскакивали, кружились в дыму, уносились далеко к звездам. Этана провожал их взглядом.
Царь спал. Или, может быть, просто лежал неподвижно, закрыв глаза. Златокудрая так и не вылечила его, пришлось самим – пули из ноги вытащили, перевязали, Мелам напоил каким-то отваром, теперь пусть отдыхает. Назад все равно они раньше утра не пойдут, а больше делать нечего. Впрочем, дед опять куда-то пропал, у него-то дела нашлись.
Тизкар бродил вокруг костра, пытаясь найти себе хоть какое-то дело, но ничего придумать не мог. Спать не хотелось, ничего не хотелось, только мысли всякие дурные не давали покоя.
– Хорош бегать! – буркнул сквозь зубы Этана, – надоело уже.
Тизкар замер, потоптался на месте и уселся рядом.
