«Я бы хотел, чтобы чтение помогло человеку осознать себя полноценно живущим», — сказал однажды автор этих рассказов Марк Харитонов, первый лауреат Букеровской премии. Герои его рассказов обладают способностью воспринимать как чудо обычную жизнь, во всей ее противоречивой сложности и драматизме.
Вспышки ночной грозы
Зажмуриться крепче, чтобы не защипало мыло. Смотреть не надо. Теплое, гладкое продвигалось ласково по плечам, по спине, таяло в самых нежных складках, обозначало пупок, соски, еще не ставшие грудью.
Липкие от сладости пальцы дотрагивались, встречались под столом. Невидимо для глаз, пусть и открытых. Остывала в тарелках манная каша, из соседней комнаты доходил запах горшков — сидеть на них рядом друг с другом никто еще не стеснялся, до этого надо было дорасти, но в потайном соединении пальцев было что-то расслабляюще стыдное. Разноцветные зайцы и медведи неуклюже замирали на стенах, масло успевало расплавиться на поверхности каши желтым солнышком, ложку приходилось держать левой рукой, язык вяло слушался, и воспитательница опять ругалась за то, что перемазала рот, а кашу оставила.
Бунт
Попытка так называемого мозга проникнуть внутрь себя самого. Разобрать на составляющие программу и механизм собственного существования. Мысль мысли о мысли.
Болезненный пискливый укол тут же предупреждает: назад! Туда хода нет! Не положено по условию, по устройству системы — до этого уровня ты хоть добрался? Доведешь до замыкания — это будет называться идиотизм. Arriere! Zuruck! Escape! Undo!
