Невысокие каменистые холмы тянулись бесконечной чередой, почти без всякой травы и деревьев. Дорога петляла между холмами; местами она была столь узка, что двум повозкам не разъехаться.

Иногда, когда казалось уже, что дорога будет идти вверх вечно, за очередным поворотом подъем вдруг сменялся спуском; когда казалось, что унылое зрелище голых камней и сухих кустарников никогда не кончится, дорога вдруг вливалась в широкую зеленую долину. Конечно, путешествовать по таким местам интереснее, чем по сплошным степям, где взгляду не за что зацепиться, но все же большинству людей это рано или поздно надоест.

Когда они впервые покинули луга, цвет которых начал уже тускнеть, возвещая скорый приход зимы, и приехали в эти охряные каменистые холмы, они были рады. Сейчас, однако, тех радостных возгласов уже было не слыхать. Один странник устало сидел на козлах повозки, вторая улеглась сзади и причесывала свой хвост.

Путешественник, что сидел на козлах и правил лошадью, давно уже привык к таким себялюбивым манерам своей спутницы. Это был молодой человек, в котором с первого взгляда можно было легко распознать бродячего торговца; звали его Крафт Лоуренс. В этом году Лоуренсу исполнилось двадцать пять лет, и семь из них он был самостоятельным торговцем.

Осень медленно уступала дорогу зиме, и Лоуренс начинал мерзнуть. Сейчас от холода его спасал обшитый мехом плащ, в который он укутался с ног до шеи. Время от времени он потирал свою недлинно, по моде торговцев, подстриженную бородку. Если не считать этих движений, сидел он совершенно неподвижно, хоть от этого и становилось холоднее. День угасал, и при каждом выдохе изо рта Лоуренса вырывалось белое облачко.

Сплошные холмы кончились, теперь дорога шла практически ровно; пологие и короткие подъемы и спуски едва ли заслуживали этих названий. Ехать было легко.

Такая дорога идеально подходила Лоуренсу, еще не до конца пришедшему в себя после вчерашнего похмелья.

Наслаждаясь превосходным вином и пищей вместе со своей спутницей, он невольно перестарался. Если бы сейчас ему пришлось ехать по горной дороге, скорее всего, он давно бы свалился в какое-нибудь ущелье.

Сейчас, однако, поблизости даже речки никакой не виднелось, не то что ущелья; так что вполне безопасно было предоставить лошади идти так, как ей вздумается.

Потому-то и Лоуренс начал подремывать, сидя на козлах повозки. Что до Хоро, то она дрыхла без задних ног; от нее исходило лишь беззаботное «хрр... хррр». Всякий раз, когда Лоуренс пробуждался от дремы, он мысленно воздавал хвалу небесам за столь спокойную торговую жизнь.

Чтобы попасть в Рубинхейген, необходимо было пройти два досмотра. Площадки для первого были расположены на всех главных дорогах, ведущих в Рубинхейген. Второй досмотр приезжие проходили, когда въезжали через ворота в городской стене.

Поток людей, въезжающих и покидающих город таких размеров, как Рубинхейген, был просто невероятен. Именно поэтому было необходимо сперва пройти проверку за пределами города и получить там пропуск, а потом уже направиться к въезду в город. Всякий законопослушный путник следовал предписанным путем; а тех, кто приходил или приезжал к городским воротам без пропуска, тотчас прогоняли.

Столь суровые правила нужны были в том числе, чтобы пресекать контрабанду, процветающую во всех крупных городах, а также чтобы предотвращать ввоз в город фальшивых денег.

Похоже, дорогой, который прибыли Лоуренс и его спутники, пользовались нечасто; площадка для досмотра здесь была не то чтобы грубой, но, во всяком случае, более просто сделанной, чем на других дорогах, которыми обычно пользовался Лоуренс. Похоже, здешний страж был знаком с Норой. Словно с помощью какого-то заклинания Нора без видимых усилий провела свое стадо через площадку для досмотра, где проход был нарочно сужен бревнами и камнями, наваленными по сторонам дороги. После того как содержимое повозки было осмотрено, Лоуренс и Хоро тоже покинули площадку.

Увидев перед собой городские стены Рубинхейгена, они поразились контрасту этого внушительного сооружения и простой площадки для досмотра.

- Все должны играть по правилам. Ты ведь это понимаешь, да?

Не было в мире торговца, который не боялся бы услышать такие слова.

И не было торговца, который после этих слов не вздохнул бы горестно при мысли о том, что его теперь ждет.

- Я тоже торговец; конечно же, я понимаю.

Вот и все, что смог выдавить из себя Лоуренс.

Придумывать какие-либо трюки не требовалось. В первую очередь надо было четко донести цель.

Как Лоуренс и ожидал, Ремарио был поражен. Выпучив глаза, он проговорил лишь: «Невозможно».

- Ничего невозможного.

Лишь после этих слов Лоуренса на лице Ремарио появилось выражение, подобающее владельцу гильдии в Рубинхейгене. Высокомерно улыбнувшись, словно говоря «какая невероятная глупость», он откинулся на спинку своего кресла.

- Я понимаю, что ты всеми силами пытаешься избавиться от долга, но это еще не повод нести такую чушь.