БРОДЯЧИЙ ПЕС

Несколько маленьких лепешечных, мясная, лавчонки с москательными товарами и лекарственными сна­добьями, две чайные и цирюльня, — заведения, предна­значенные для утоления голода и удовлетворения самых простых потребностей, — вот и все, что составляет пло­щадь в Верамине. И площадь и люди, обгоревшие под безжалостными лучами солнца, мечтают о вечерней тени и прохладе. Люди, лавки, деревья и животные не прояв­ляют признаков жизни. Горячий воздух неподвижен. Духота кажется особенно тяжкой от пыли, которую под­нимают к синему небу проносящиеся автомобили.

На одной стороне площади стоит старая чинара, сердцевина ее уже высохла, но она с прежним упор­ством широко простирает свои искривленные ветви. Под этими пыльными ветвями устроено глиняное возвышение, на котором стоят два мальчика и звонкими голосами выкрикивают названия своих товаров — молочную рисовую кашу и тыквенные семечки. Грязная мутная вода медленно течет мимо чайной. Единственное, что может здесь привлечь внимание, — это знаменитая вераминская башня; с площади видна половина потрескавшегося ци­линдрического основания и конусообразная крыша. Даже воробьи, строившие свои гнезда в трещинах кирпичей, от сильной жары замолкли и дремлют.

Тишину прерывает лишь унылый вой собаки. Это шот­ландский сеттер с мордой дымчатого цвета и черными пятнами на лапах. Казалось, что он испачкал их, бегая по болоту. У него большие уши, опущенный хвост, покрытая грязью блестящая шерсть, и на заросшей морде светятся глаза, которые кажутся осмысленными. Этому трудно поверить, но в них есть что-то человеческое. В полночь, когда пес оживает, эти глаза мерцают каким- то непонятным, полным особого смысла, бездонным бле­ском. Такое выражение глаз бывает у раненой газели. В карих глазах бродячей собаки — боль, усталость и ожидание. Но никто не видит и не понимает этого про­сящего больного взгляда. Возле хлебной лавки пса бьет мальчишка — подручный булочника, у мясной в него швыряет камнями приказчик мясника. Если он ложится в тень автомобиля, на него обрушивается удар тяжелого, подбитого гвоздями сапога шофера. А когда, кажется, уже всем надоедает издеваться над псом, наступает оче­редь мальчишки, продающего под чинарой рисовую кашу. Он с особым удовольствием мучает собаку. За жалкое повизгивание собака получает удар камнем, вслед за ее стонами слышится громкий смех и возгласы: «Ах ты, тварь неверного!» Все исподтишка поощряют мальчика, все как будто с ним заодно. Им кажется вполне естественным мстить грязной собаке, презираемой религией и обладающей семью душами