В аудитории царила атмосфера напряженного ожидания. Тридцать пар глаз с нетерпением впились в дверь, на пороге которой вот-вот должен был появиться лектор. Слушатели — все, как один, заядлые археологи-любители — пришли сегодня в университет, чтобы прослушать курс лекций по археологии. Лекции читали в каникулы, когда обычные студенты разъезжались по домам. Джейн Брайнт и ее брат Гай посещали их уже пять лет, а в этом году к ним присоединились Стюарт Дайсон, жених Джейн, и его сестра Полин. Шли пасхальные каникулы, и доктор Кол-сон, как обычно, организовал недельные курсы.

— Похоже, ты не понимаешь, как нам повезло, — сказал Гай сестре тоном снисходительного сочувствия. — Доктор Николас Воллас — мировая знаменитость в археологии. Газеты то и дело кричат о его последних находках.

— Я ничуть не сомневаюсь в его славе и профессиональном чутье, — возразила брату Джейн, слегка прищурив свои огромные голубые глаза, — просто мне претит ваше слепое обожание, которое, того и гляди, перерастет в настоящее поклонение.

Он, в конце концов, не святыня, а просто человек и… не более того.

Ее жених рассмеялся и одобрительно кивнул, но его сестра Полин тут же приняла сторону Гая:

Джейн сидела на обломке колонны. В высоком ясном небе щедро светило солнце, но уже близилась осень, и свежий бриз, трепавший волосы девушки, нес живительную прохладу. Был обеденный перерыв, и Джейн наслаждалась кратким отдыхом.

Она сидела и думала. Неужели Полин действительно влюбилась в этого грубого, властного человека? Она с самого начала постаралась сделать так, чтобы он заметил ее. Совершенно ясно, доктор Воллас очень ценит ее помощь в своей работе над книгой, но видит в ней скорее машину для диктовки, чем женщину. В любом случае, он считает, что Полин замужем, так на что же она надеется? Нет, разумеется, она в любой момент может открыть ему правду, но… есть ли в этом смысл? Ведь действенность подобных откровений зависит в первую очередь от того, как он к ней относится…

Джейн тряхнула головой, словно стремясь освободиться от этих малоприятных мыслей, и посмотрела на стоящий невдалеке столик, за которым доктор Воллас диктовал Полин очередную главу своего гениального опуса. Ветер трепал края белой скатерти; девушка поднимала голову от блокнота и робко улыбалась доктору, но, видя его непроницаемое лицо, снова с легким вздохом опускала ее и продолжала писать.

«Да, — невольно подумала Джейн, — Полин видит в нем этакого героя от науки, самоотверженного аскета, чуть ли не святого мученика… Тогда как он просто бесчувственное бревно в человеческом обличье.»

Она отвернулась и уже в который раз невольно залюбовалась окрестностями. Вдалеке виднелась Микенская крепость, развалины дворца на холме, Львиные ворота… Благодаря Шлиману мир многое узнал о сокровищах раскопанных им гробниц; великий ученый доказал справедливость слов Гомера о «златообильных Микенах»… И этот холмистый ландшафт, поросший оливами и лимонными деревьями, утаивал еще немало от людских глаз. Быть может, вон тот пригорок скрывает величественный храм или дворец, подобный Кносскому…