Юный Невар Бурвиль обязан пойти по стопам отца и избрать своим ремеслом военное ремесло — таков закон. Повинуясь обычаю и воле отца, он отправляется в столицу, чтобы закончить Академию и стать офицером. Однако у судьбы на него другие виды. Три народа, три различных цивилизации противостоят друг другу. Это и королевство Герния, родина Невара, и вольные кочевники равнин и загадочное племя людей с пятнистой кожей, живущих в восточных лесах. Магия железа, магия равнин и магия леса сошлись в жестокой схватке, и Невар оказался в эпицентре этого противостояния. Его собственная жизнь рушится — невеста бросает его, отец не желает иметь с ним дела. Но, возможно, ценой собственного благополучия Невару удастся сделать так, чтобы три мира не уничтожили друг друга…
«Лесной маг» — вторая книга новой трилогии «Сын солдата», вышедшей из-под пера признанного мастера фэнтези Робин Хобб. Мир, где разворачивается действие книги, не менее своеобразен, чем мир «Саги о Видящих», «Саги о живых кораблях» и «Саги о шуте и убийце», уже снискавших заслуженную популярность среди читателей.
ГЛАВА 1
ЛЕСНЫЕ СНЫ
Лес полон благоухания. Оно исходит не от отдельного цветка или листа. Это не густой аромат темной рыхлой земли и не сочность фруктов, вызревших до приторной сладости. Запах, который я помню, соединяет в себе все эти и с ними — солнечный свет, пробуждающий самую их суть, и легчайший ветерок, смешивающий их в единое целое. Она пахла именно так.
Мы лежали рядом в беседке. Над нами тихонько покачивались кроны деревьев, и в такт их движениям на наших телах танцевали солнечные лучи. Ползучие растения, свисающие с ветвей у нас над головами, зеленой стеной окружали лесное убежище. Моя нагая спина утопала в густом мху, а ее нежная рука служила мне подушкой. Лозы и лианы укрывали наше ложе за пологом листьев и крупных бледно-зеленых цветов. Чашелистики вытягивали вперед мясистые губы лепестков, тяжелых от пыльцы. Большие бабочки с оранжевыми в черных отметинах крылышками исследовали их. Одно из насекомых слетело с низко свисающего цветка, опустилось на плечо моей возлюбленной и принялось ползать по ее бархатной пятнистой коже. Я смотрел, как оно развернуло черный хоботок, чтобы попробовать на вкус капельки испарины лесной женщины, и позавидовал ему.
Я тонул в неописуемом покое и удовлетворении, превосходящем по силе страсть. Я лениво поднял руку, чтобы преградить дорогу бабочке, но она бесстрашно перебралась на мои пальцы.
Тогда я поднял ее, превратив в изысканное украшение для густых спутанных волос моей возлюбленной. Почувствовав мое прикосновение, она открыла глаза, зеленые с легкой примесью карего. Она улыбнулась, и я привстал, опираясь на локоть, и поцеловал ее, а она прижалась ко мне пышной, поразительно мягкой грудью.
— Мне жаль, — тихо проговорил я, отстранившись после поцелуя. — Мне так жаль, что пришлось тебя убить.
ГЛАВА 2
ДОРОГА ДОМОЙ
Мой отъезд из Академии оказался не таким быстрым и легким, как я надеялся. Когда я отправился в кабинет командующего доложить, что я получил билет и готов к отъезду, он приказал мне предупредить всех преподавателей и взять у них задания, которые я должен выполнить до возвращения в Академию. Я этого не ожидал, надеясь, что на некоторое время освобожусь от учебников. Большая часть дня ушла на то, чтобы выполнить приказ, поскольку я не решался прерывать занятия. Потом выяснилось, что собрать вещи гораздо труднее, чем я думал, потому что мне пришлось взять с собой книги, но все равно путешествовать налегке, чтобы вещи уместились в седельные сумки Гордеца.
Прошли месяцы с тех пор, как моему мерину приходилось нести на себе что-нибудь кроме меня, и он, казалось, надулся, когда я закреплял на нем седельные сумки. По правде говоря, я был этому рад не больше его. Я гордился своей заметной формой и отличным конем; и мне было стыдно ехать на нем через Старый Тарес, нагрузив его, точно он мул, а я грубый крестьянин, везущий картошку на рынок. Я попытался унять раздражение, поскольку понимал, что виной ему тщеславие. Я затянул ремни, сотворил знак древнего заклинания «Держись крепко» над пряжками и вскочил в седло.
В билете говорилось, что отплытие назначено на завтрашний вечер. Спешить было некуда, но я хотел как следует устроиться в своей каюте, прежде чем отдадут швартовы. Я заехал к дяде, чтобы попрощаться, а также узнать, не хочет ли он передать что-нибудь моему отцу. Он тут же спустился, чтобы встретить меня, и пригласил в свой кабинет. Дядя изо всех сил старался быть радушным, но между нами все равно оставалась некоторая напряженность. Он казался старше, чем когда я увидел его впервые, и я подозревал, что его жена Даралин так его и не простила после дерзкой выходки Эпини. Та убежала из дома в разгар эпидемии, чтобы оставаться рядом со Спинком и ухаживать за ним. Для девушки ее возраста и положения это было немыслимо и отрезало ей возможность выйти замуж за сына какого-нибудь старого аристократа.
Разумеется, сама Эпини все это прекрасно понимала. Она сознательно уничтожила свое блестящее будущее, чтобы ее матери не осталось ничего, кроме как принять предложении семьи Спинка. Брачный союз с семьей нового аристократа, без солидного состояния, владеющей всего лишь жалким имением на границе, огорчал и ужасал Даралин. Тактика Эпини была жестокой, она позволила ей взять собственную судьбу в свои руки, но и разорвала дочерние узы. Я слышал, как бесхитростная сестра Эпини, Пурисса, сказала, что теперь она стала любимой дочерью матери и драгоценностью будущего. Я не сомневался, что она лишь повторяла слова, которые слышала от Даралин.
Поэтому, когда дядя предложил мне сесть и послал слугу за легкими закусками, я остался стоять и сказал, что должен спешить, чтобы не опоздать к отплытию. Горькая улыбка тронула губы моего дяди.