Вода в озерце была насыщенного сине-зеленого цвета более характерного для южных морей, чем для естественных водоемов среднего Урала, где оно собственно и находилось. Тому было логическое объяснение. Данное озерцо, как и несколько ему подобных, образовалось на месте заброшенных никелевых разработок. И именно окислы никеля придавали воде ее экзотический оттенок. Диаметр озерца не превышал двадцати метров, но, несмотря на поразительную прозрачность воды, дна видно не было, что давало завидную возможность нырять с обрывистого берега, не опасаясь свернуть себе шею.

Гражданка Российской Федерации Серафима Сергеева сидела на берегу, мрачно наблюдая за крупной, одинокой рыбиной неизвестного вида, совершающей плавные эволюции в прозрачной глубине. Судя по всему, эта рыбина была в озере единственной, пожрав, надо думать, всех возможных претендентов на данную экологическую нишу. Неоднократно предпринимавшиеся в течение лета попытки выловить этого монстра и определить его видовую принадлежность окончились позорной неудачей. Все цепляемые на крючок приманки, хитрая тварь упорно игнорировала.

Настроение у гражданки было препаршивое. Начиналась последняя декада августа, а это значило, что каникулы заканчиваются, придется покинуть дедову дачу и вернуться в самостийную Эстонию, где ее ждет 11 класс Таллинской русской гимназии. Сие учебное заведение, по выражению отца, представляло собой поле перманентной битвы между классической советской школой и усилиями местных властей стремящихся урезать ее до типичной западной школы второго коридора. Битвы, впрочем, довольно безнадежной, ибо все равно впереди маячил тотальный переход на обучение на эстонском языке. Старые же учительницы советской закалки, по извечному женскому консерватизму пытающиеся еще преподавать системные знания, должны будут уступить свое место новой генерации выпускников местного пединститута: с отработанными американскими улыбками, демократически-панибратскими повадками и новейшими схемами формирования мозаичного типа мышления. Но это еще было делом будущего, сама же Серафима успевала проскочить. Правда, приходилось горбатиться и тащить в школу два комплекта учебников. По одному она училась, а другой следовало иметь при себе на случай появления в школе очередной комиссии. В противном случае, у учителей могли возникнуть серьезные неприятности по линии ярых ревнителей общечеловеческих педагогических ценностей.

Рыбина в глубине нагло продолжала патрулирование своей территории.

– Хорошо, придется на будущий год принять крайние меры. Потихоньку скупить в аптеках грамм сто безобидных таблеток, которые, если знать рецепт, можно без особого труда превратить в сто граммов превосходной бризантной взрывчатки. Вот тогда и поглядим – кто кого.

В автобус набилось народу, как сельдей в бочку. Симу больно притиснули к спинке одного из сидений. Что ей всегда нравилось в Эстонии так это нормальная работа общественного транспорта, позволяющая ездить с относительным комфортом. А тут, в России, были вечные проблемы с этим делом. За те четыре года пока она училась в университете, на местные автобусы у нее вырос здоровенный зуб. Конечно, этого мучения можно было избежать, воспользовавшись пространственным переходом. Чаще всего Сима так и делала, но не всегда удавалось найти благовидный предлог, чтобы оторваться от потенциальных попутчиков. Вообще из всех компаньонов она устроилась хуже всех. Дик со Светкой, при активном содействии Симы, заполучили сущие хоромы, а она делила с бабулей двухкомнатную хрущевку в Стрельна.

Сиё печальное положение являлось следствием двойной жизни, которую она продолжала вести так и не признавшись родителям в своих заморочках с Контактером. Бабушка весьма серьезно относилась к роли дуэньи, которую добровольно на себя приняла, что доставляло массу неудобств.

– Надо было поступать в МГУ, – не раз сокрушалась Сима, – там, подальше от всяческой родни было бы куда больше возможностей для маневра. – Другое дело, что Петербург как город ей нравился сам по себе. Мучиться, правда, оставалось недолго. Еще с неделю назад бабушке и родителям было сообщено о ее намерении снять однокомнатную квартиру на улице Кораблестроителей. На резонный вопрос об источниках финансирования данного проекта Сима ответила, что ее работа в качестве инструктора местного отделения клуба Кун-Фу обеспечивает ее необходимыми денежными средствами. Реально жить в этой квартире Сима не собиралась, но ее наличие обеспечивало желанную свободу действий. Переезд должен был завершиться через два дня, после окончания косметического ремонта

Когда автобус, наконец, дополз до ближайшей станции метро, Сима распрощалась с бабулей и облегченно нырнула в недра метрополитена. Метро не вызывало у нее такого раздражения как автобусы с трамваями и прочим наземным транспортом. В вагонах подземки была своя романтика, да и двигались они довольно быстро. От проспекта Ветеранов девять остановок, потом привычная пересадка на другую линию и еще два перегона до станции Васильостровская. А там пешочком до Университетской набережной.

Учиться Симе нравилось и особых проблем с успеваемостью не возникало, вот только времени вечно не хватало. С сокурсниками Сима придерживалась той же модели взаимоотношений, что и ранее с одноклассниками – благожелательная отстраненность. При всех произошедших в России подвижках человеческий материал не сильно изменился. Приходилось иметь дело с приснопамятным Поколением Пепси, только несколько подросшим и попритихшем. Пара-тройка человек, правда, внушали надежду, что и из этой навозной кучи может иногда выйти нечто полезное для страны.