Из окна замка Шато-Омбриер герцог Аквитанский с восхищением наблюдал за происходящим в саду роз. Две его дочери в окружении придворных, изысканно одетых молодых мужчин и женщин, слушали менестреля, поющего песнь о любви. Обе были очаровательны, но старшая, Элинор, стройнее и красивее сестры Петронеллы. Элинор в центре, и взгляд герцога устремлен на нее. В ней угадывалось нечто царственное — она рождена, чтобы править. И дело не в красоте и не в титулах. Элинор наследница герцога Аквитанского, однако если у него появится сын, то она потеряет права наследницы.

Вот так получилось: от двух жен две дочери, он вдовец, и ему уже тридцать восемь. Но ему нужен сын, наследник. Правда, может случиться и так: он женится, а сын не родится. Что тогда? Это вполне возможно. Ведь надежды на мальчика-наследника часто не сбываются! Почему у него одни дочери? Как человек своего времени, он решил, что, видимо, это наказание Божье за грехи его или грехи предков.

Отец герцога слыл величайшим грешником. Он оставил жену и все бросил к ногам любовницы, даже носил изображение этой дамы на рыцарском щите. Уильям, девятый герцог Аквитанский, не считался с принятыми правилами, его главным занятием было преследование хорошеньких женщин, что являлось тогда в общем-то распространенным явлением (или пороком, как на это посмотреть), однако прославился он больше своей любовью к поэзии и музыке. Высшим наслаждением для герцога было слушать игру на арфе и пение менестрелей, часто исполнявших песни, им самим сочиненные. Его прозвали Отец трубадуров, и это от него унаследовала Элинор свой поэтический талант. Она написала уже много поэм, переложила их на музыку, сама исполнила. Будучи тонкой ценительницей поэзии и музыки, она собрала вокруг себя лучших певцов герцогства. «Какие еще дарования наследовала она от деда?» — спрашивал себя герцог, нередко замечая выражение томной грусти в больших, дивных глазах дочери.

Так что же все-таки делать — жениться, в надежде дождаться сына-наследника, оставить Элинор наследницей герцогства Аквитанского? И за кого ее выдать замуж? Совершенно ясно, если Элинор наследница Аквитании, то достойной партией для нее может быть только один человек — сын французского короля.

Такие сомнения и мысли обуревали герцога, когда он наблюдал за происходящим в саду.

Элинор добилась всего, о чем только можно мечтать. Она — королева Франции! Насколько королевский двор великолепнее двора герцога Аквитанского, и насколько королевой быть лучше, чем наследницей герцога. Все вышло самым лучшим образом.

Элинор — предводительница двора, любима королем и обожаема всеми. А обожателей собралось немало. Поэты, трубадуры и те, кто желал обучиться правилам придворного этикета, окружали ее. Завоевать расположение королевы было непросто. Нужно обладать безупречными манерами, знать правила Садов Любви, уметь изящно выражать свои мысли и, совсем хорошо, — обладать красивым голосом. «Двор королевы Франции, — решила Элинор, — должен стать самым изысканным в мире».

Она — высший судия литературного дара: одних восхваляет, других осмеивает. Летние дни она проводила сидя в саду в окружении молодых мужчин и девушек, которых учила философии жизни. Придворные дамы должны ей повиноваться, восхищаться, пытаться во всем подражать, оставаясь ее бледной тенью. На этом фоне королева блистала еще ярче. А молодые кавалеры должны в нее влюбляться, страждать ее милостей и быть готовыми за них умереть; она же либо дарила милость, либо отказывала в ней. Страсть должна сжигать кавалеров. Они обязаны были посвящать ей стихи, слагать песни; талант поэта должен быть настоян на желании.

А рядом расцветала Петронелла — пышный цветок в теплой оранжерее. Она не менее хороша собой, и к тому же сестра королевы, так что кавалеры и ей посвящали свои стихи и романсы. Петронелла же, во всем подражая сестре, становилась все более нетерпеливой.

— Нам надо найти мужа Петронелле, — сказала Элинор королю.

На обратном пути в Париж Элинор пылала энтузиазмом. Ее ожидает настоящая одиссея, о какой она не смела и мечтать! Она поедет во главе отряда дам, которых она специально подберет для этого похода. Ей надо немедленно приступить к придумыванию для них костюмов. Они будут не просто вдохновлять мужчин, они сами будут истинными крестоносцами! Как это замечательно, с благословения святой церкви готовить смелое, захватывающее путешествие, сознавая, что в конце его ждет искупление всех совершенных грехов! Уже второй раз она испытывала чувство благодарности Бернару. Он сотворил для нее чудо — рождение дочери, а теперь предлагает ей замечательный способ искупления грехов в сочетании с увлекательным путешествием.

Элинор созвала своих дам и наказала приготовить себе верховых коней под нарядными попонами; Элинор позаботится о достаточном количестве вьючных лошадей. Ведь она и помыслить не могла, чтобы отправиться в путь без своих нарядов и всего того, что требуется для удобства королевы.

Песни менестрелей теперь были только о предстоящей войне — священной войне. Элинор, кажется, им внимала, но мысли ее уже далеко, в Святой земле, где она видела себя во главе дамского войска. Они направляются на битву и должны быть одеты амазонками. Королева открыла школу верховой езды для обучения своих дам маршам военной кавалерии. Чтобы приучить коней к шуму сражения, у них над головами играли боевые трубы, их заставляли прыгать через высокие препятствия.

Долгими часами Элинор самозабвенно паковала тюки и ящики с нарядами, душистыми натираниями и всем прочим, что необходимо знатной даме в долгом пути.

Петронелла, все время находящаяся при Элинор, громко разрыдалась, когда узнала, что ее в поход не берут. Сначала она решила, что поедет с сестрой. Стала практиковаться в верховой езде и с большим удовольствием занялась подготовкой гардероба. Однако король с министрами решили, что на время отсутствия короля Рауль, граф де Вермандуа, вместе с назначенным папой аббатом Сюжером останется регентом Франции. Петронелла разрывалась от горя. Но ей было сказано: либо остается дома, либо разлучается с мужем.

Элинор оказалась пленницей армии собственного мужа. Войско двигалось на Иерусалим, и Людовик, переживая разрыв с женой, утешался мыслью, что Священный Город становится все ближе и ближе. Элинор же пребывала в ярости. Этого она никогда ему не простит: увез ее силой, обращался с ней самым недостойным образом, арестовал как простую преступницу, послав для этого ненавистного Галерана. Ее вынудили уехать, не попрощавшись с друзьями! Что теперь будут говорить о ней? Что будут говорить о Людовике? Ее подвергли унижению, и человека, от которого это унижение исходило, она возненавидела всей душой.

Эти месяцы стали для Людовика чистым наказанием. Элинор не переставала ругать его, высмеивая в нем мужчину и полководца.

— Возвращайся в церковь, — часто кричала она, когда они оставались одни. — Иди в свою монашью келью! Только освободи меня, я хочу выйти замуж за настоящего мужчину.

Она надеялась, что Раймон или Саладин выступят против Людовика и освободят ее. Однако она хотела слишком много. Это могло послужить сюжетом для прекрасной баллады, но в жизни, к сожалению, все происходит иначе. У Раймона главная цель — отбиться от греков. А что касается Саладина, то он остался неверным; возможность его мирного перехода из ислама в христианство была безвозвратно упущена.

Элинор ругалась и бушевала, но толку от этого не было никакого. Они продвигались вперед и своим чередом пришли в Иерусалим, где их тепло встретил король Болдуин. Людовик достиг цели. Теперь он мог приступить к молитвам и получить отпущение грехов. Тяжкий грех Витри наконец-то упадет с его души. Он мог бы вздохнуть свободно, но, увы, не получалось. Элинор постоянно скандалила, Болдуин вовлекал в войну с неверными, и до вожделенного успокоения души все так же далеко.

Когда Людовик узнал о женитьбе Элинор и Генриха, он пришел в ярость, какую редко когда испытывал. Прежде всего ему была невыносима мысль, что она ушла к этому юнцу. Генрих Норманнский неотесанный мужлан; он хоть и учен, но невоспитан, а Элинор такая утонченная. Что их связывает? Впрочем, он знал. Это необузданная чувственность, одинаково влекущая их и отпугивающая его. Но дело не в одной ревности. Тут была еще и политика. Генрих Норманнский стал самым могущественным человеком во Франции. Кроме Нормандии, он теперь будет хозяином в Аквитании, Мэн и Анжу; иными словами, ни у кого во Франции, включая самого короля, больше нет таких обширных земельных владений.

Министры сокрушались по поводу расторжения брака короля и его последствий: они ведь предупреждали Людовика об этом, он не должен был отпускать Элинор. После их расставания не прошло и нескольких недель, а географическое и политическое лицо Франции стало уже другим! По мнению многих, Генрих обладал чертами своего великого прадеда. Он несомненно представляет собой ветвь могучего Завоевательского древа. В нем как бы возродился Вильгельм Завоеватель, покоривший Англию. Если он, владея таким куском Франции, еще и Англию приберет к рукам, а дело идет к этому, какую же огромную он получит власть! Употребить эту власть он сумеет, сомневаться в этом не приходится.

Людовик подробно обсудил ситуацию со своими советниками. У таких людей, как Генрих, много врагов. Один из них его брат Жефруа Анжуйский. Он зол на Генриха за то, что тот получил от отца все, тогда как ему достались всего три замка. Правда, в завещании отца предусматривалось, что, когда Генрих станет королем Англии, графство Анжу должно перейти к Жефруа, но, зная Генриха, получить графство он не надеялся. Генрих очень не любил расставаться с тем, что ему попадало в руки. Если Жефруа намерен владеть Анжу, ему надо получить его до того, как за спиной Генриха окажется мощь Англии.

Другим противником Генриха был Юстас, сын нынешнего английского короля Стефана. Юстас, конечно, надеется получить английскую корону после смерти отца. Матильде не удалось отнять ее у Стефана, так почему корону должен получить ее сын? То, что у Матильды преимущественное право на английский трон, для Юстаса ничего не значит. Он не намерен отказываться от трона и будет за него драться.

Вот два надежных союзника, на которых указывали министры Людовику. Оба обижены на Генриха, и обоим есть за что бороться. Если образовать союз и совместно выступить против него, то появится шанс победить Генриха.

Когда рождественские праздники прошли, Элинор стала готовиться к новым родам. Вестминстерский дворец ей не подходил, и она решила перебраться во дворец Бермондси, расположенный в близких окрестностях Лондона, в деревне с незадолго до этого построенным монастырем. Место хорошее, и она удобно устроилась в доме саксонской постройки. Из узких незастекленных окон открывался вид на поля, поразившие королеву своей сочной зеленью; вокруг дворца был красивый сад, в котором королева совершала ежедневные прогулки.

Последние недели перед родами Элинор Генрих вынужден будет отсутствовать. Его очень заботило упрочение своего положения. Хотя ему всего двадцать один год, он уже прирожденный правитель, умный, знающий, хорошо чувствующий обстановку и разбирающийся в людях. Приветственные крики во время коронации еще звенели у него в ушах, но он хорошо знал, как переменчива людская слава. Корону надо крепко держать в своих руках, и об этом он не забывал ни на мгновение. Прежде всего он позаботился о новых главных министрах-советниках. Первым, на ком он остановил свой выбор, был граф Лестер; обладавший настоящим мужским характером и волей, он уже доказал свою преданность королю, и если Генрих, в свою очередь, покажет ему свое расположение, граф станет его верным помощником. Вторым он выбрал Ричарда де Луси, занимавшего известное положение при Стефане. Генриха это не смущало. Он с первого взгляда проникся уважением к этому человеку, и этому впечатлению Генрих доверял.

Эти двое стали его главными советниками, им он и высказал свое желание сразу приступить к действиям. Он хотел показать народу Англии, что намерен восстановить закон и порядок по всей земле, следовательно, всякого, кто не считает его королем, он должен поставить на место. Его радушно встречали в Уинчестере и Лондоне, но это еще ничего не значило, вряд ли он будет хорош для всех, например, для баронов, пользовавшихся слабостью власти и наживших состояние грабежом. Этим он объявляет беспощадную войну, их замки будут снесены. В этих целях он думал объехать всю страну и объявить народу свое повеление.

Его министры, как и все здравомыслящие люди, предложение короля одобрили, перед страной открывались радужные дали.

Элинор в Бермондси готовилась к рождению ребенка, а Генрих отправился в свой вояж по стране.

Генрих направился в Шропшир. Вступив на престол, он приказал разрушить все замки, возведенные как укрепленные гнезда баронов-грабителей. Это породило ненависть к нему тех, кто такие замки возводил, и Генрих понимал, что без постоянного контроля за этими землями разрушенные замки будут восстанавливаться. Ему донесли, что именно это происходит в Шропшире, причем такое сообщение поступило от сэра Уолтера Клиффорда, у которого к тому же завелась тяжба с сыном вождя одного из уэльских племен. Поэтому Генрих и держал путь к замку сэра Уолтера, чтобы заодно разрешить возникший спор.

Сэр Уолтер вышел встретить короля во дворе своего замка, подал ему кубок гостеприимства, из которого сначала отпил сам, чтобы показать, что вино не отравлено, и собственноручно придержал стремя, когда король слезал с коня. Потом он проводил короля в залу, где собралась вся семья.

Вся семья в сборе: леди Клиффорд и шесть ее дочерей. Некоторые уже замужем, их мужья стоят возле. Внимание короля привлекла самая младшая, совсем еще юная, красивее которой он, кажется, еще никогда не встречал. Генрих задержался около нее и сказал:

— У вас очаровательная дочь, сэр Уолтер.

— Ваш комплимент она запомнит на всю жизнь, милорд.

Талант Томаса Беккета находил признание не только у короля. Этого удивительно одаренного человека заметил и по достоинству оценил архиепископ Теобальд.

Происхождение Томаса было необычным. Отец его, по имени Джильберт, вышел из семьи купца в городе Руане. Этот купец увидел в Англии после норманнского завоевания большие возможности для торговли и, подобно многим искателям счастья, переселился туда. Детство Джильберта проходило в деревне Тиерсвиль. Одним из его друзей по детским играм был Теобальд, мечтавший посвятить свою жизнь служению церкви. Так у мальчика и получилось. Его жизненный путь, начавшись в монастыре, постепенно привел его на престол архиепископа Кентерберийского, а привязанность к другу детства у него сохранилась.

Дело купца процветало, он вошел в число самых почетных горожан Лондона. Дом Джильберта был открыт для дворянства, и многие рыцари охотно останавливались на ночлег у гостеприимного купца. Он не преследовал цели превратить свой дом в обыкновенную гостиницу, нет, почетные гости были именно почетными гостями; все дело в том, что, открыв свой дом для богатых и знатных особ, купец обрел влиятельных друзей и полезные для своего дела связи, что сыграло свою роль в судьбе двух дочерей и сына.

Сам Джильберт по характеру был человеком романтичным. Еще в молодые годы, когда был холостым, он, подобно очень многим в те времена, решил совершить паломничество в Святую землю. Отправился он в этот долгий и опасный путь с одним слугой, верно ему служившим, по имени Ричард. После многих злоключений они добрались до цели, помолились у гробницы Христа и, почувствовав себя освобожденными от грехов, отправились обратно.

Дорога домой оказалась полной еще более опасных приключений. Не успели они отъехать далеко, их караван перехватили сарацины, и Джильберт с Ричардом попали в плен. К своему несчастью, они оказались в руках жестокого эмира Амурата, имевшего обыкновение обращать пленных христиан в рабство. Когда новые пленники предстали пред злобным неверным, благородство и гордая осанка англичанина произвели на него впечатление. Первым желанием эмира было сломить гордеца. Джильберта бросили в подвал и заковали в цепи. Но пленный христианин и там держался с достоинством. Тюремщики стали относиться к нему с уважением, он, быстро научившись понимать их язык, даже сдружился с ними.

Вто самое время, когда Элинор вынашивала своего ребенка во дворце, а Розамунд — в Вудстоке, Генрих обсуждал с Беккетом вопрос помолвки своего сына Генриха с маленькой принцессой Франции.

— Не знаю, как ты найдешь французского короля и как он тебя встретит. Ты, видимо, слышал, королева была его женой и рассталась с ним, чтобы выйти замуж за меня.

— Мне это хорошо известно, сир.

— И вот сложилось забавное положение: мой сын Генрих, который также сын королевы, становится женихом дочери Людовика от второго брака! Разве это не курьезно, как ты думаешь?

— Я думаю, это серьезно, милорд, поскольку укрепляется союз с Францией, а в данный момент для вас это как нельзя кстати.

Два года Элинор детей не рожала. Она снова почувствовала себя молодой. Самому красивому и любимому ее ребенку Ричарду исполнилось три годика. Для нее он особенный. Она всегда выделяла его, равно как не замечала старшего Джефри — Жефруа. В Англию привезли французскую принцессу Маргариту, но Людовик не пожелал, чтобы ее воспитанием занималась бывшая жена, считая это небезопасным для дочери. Поэтому заранее договорились, что маленькую Маргариту поместят в доме некоего Роберта Ньбурга, человека добродетельного и с золотым характером.

Элинор попрощалась с детьми и вместе с Генрихом отправилась во Францию. Ей давно хотелось съездить в свою Аквитанию, где каждое ее появление становилось праздником. Что бы о ней ни говорили, на родине ее встречали с радостью. Она снова завела свой маленький двор, и к ней собрались трубадуры; снова звучали песни о любви, и Элинор, уже не молодая, мать шестерых детей, вновь почувствовала, что она любима и желанна.

Частенько Элинор думала о Людовике, у которого только три дочери — две из них ее. Мария и Аликс уже помолвлены: Мария с Генрихом Шампанским, а Аликс с Теобальдом Блуаским. Вспоминают ли они мать? Наверное, Людовик завидует им с Генрихом: у них несколько хороших сыновей, а у него лишь маленькая Маргарита. По крайней мере эта девочка поможет укрепить союз между Францией и Англией, а когда они с молодым Генрихом поженятся, этот союз станет еще прочнее.

Слушая романсы менестрелей, Элинор думала, как интересно складывается жизнь. Генрих ей изменяет, а она, дура этакая, продолжает тосковать по нему. И что в нем такого нашла? Она — воплощение элегантности, он же — полная противоположность. Ну конечно, мужик! И создан властвовать. Если бы только не его анжуйский нрав! Впрочем, тут она ему не уступит. Теперь она свыклась с мыслью, что он ей иногда изменяет, но ей по-прежнему сладостны их встречи, она их ждет и готовится. Ее единственное возражение — чтобы больше не было детей. Трех здоровых сыновей вполне достаточно. Хотя она может еще рожать и рожать.

Она немного ревновала мужа к канцлеру, компанию которого Генрих предпочитал всем остальным, даже женским. Беккет умен, это Элинор готова признать; а потом, он верный слуга, так что, может быть, она напрасно корит Генриха за дружбу с ним. У королей много хороших друзей не бывает.