Время оказывает незначительное воздействие на маленькие города — здесь, практически, ничего не изменяется. А если какие перемены и происходят, то разве что сами городишки становятся все меньше и меньше. Дети подрастают и уезжают в большие города навстречу большим заботам. Ну, а те, что остаются, понемногу возрождают старые умирающие традиции, вливая в них долю свежей крови — не такую большую, как порция геритола, но равную хотя бы маленькой рюмочке тоника. Но и этого вполне достаточно, чтобы жизнь в таком городке продолжалась.

Бизнес в подобных местах не очень-то выгоден, так что любимым занятием населения являются праздная болтовня и сплетни. Старые солдаты сидят в баре или около фонтана с содовой водой — к слову сказать, многие из них сохранились до сих пор, и если вы их найдете, то они не так уж и плохи — и рассказывают друг другу истории, начинающиеся со слов: «помнишь, когда…» или, на худой конец, «что тогда было…».

— Помнишь, когда девчонка Эла Клири сбежала с этой бандой мотоциклистов в пятьдесят шестом… Ее еще потом подобрала полиция в… Дьявол, где же это было? В Брэттлберо? И домой она вернулась с татуировкой. Черт возьми, Эл так орал на нее, что было слышно в соседнем округе…

— А между прочим, что потом приключилось с Бонни Клири?

— Слышал, что она свалила в Калифорнию. А там вышла замуж за какого-то продюсера.

В тот момент, когда в лесах, что находились в трех четвертях мили от Кэмп-Кристал-Лейка, жизнь в Энни угасала, Нед Рубинштейн наконец почувствовал: его житие только начинается. На перекрестке он повернул свой новенький, с иголочки, гоночный пикап направо на проселочную дорогу. В кабине находился магнитофон, из которого доносилась неплохая музыка, и ноздри приятно щекотал аромат, исходивший от новеньких кожаных кресел.

Пикап был подарком отца Неда за дипломы с отличием, полученные сыном за то время, что он учился в высшей школе. До этого Нед валял дурака, и его отец с легкостью согласился пообещать наследнику за хорошую учебу все что угодно, будучи уверенным, что даже это не поможет… но недооценил его.

У них было соглашение: если Нед возьмется за ум и неплохо поработает в течение четырех лет, то на окончание школы ему будет преподнесено авто, и плюс к этому сын будет иметь право выбора любого из колледжей. Небольшой договор двух мужчин и ничего более. И Неду было совсем несложно выполнить его — слишком уж высок был стимул: за хорошую учебу гоночный пикап красного цвета с белой крышей, оборудованный противоугонной системой, и право, наконец, уехать в Калифорнию для учебы в «Ю-Си-Эл-Эй»

[9]

.

И он никак не мог дождаться этого момента. Нед грезил о пляже в Малибу, о девушке, которую он там встретит, о будущих съемках во всевозможных фильмах. Он уже подобрал добрую дюжину рубашек разных цветов, подтверждавших надписи: «Зачем взрослеть, когда ты умеешь делать кино?» А если добавить к этому еще и несколько пар джинсов и новенький «Рибок», то получится целый гардероб для будущей жизни в колледже. Сейчас же ему оставалось всего лишь провести несколько «ленивых» недель в лесу, ходить с детьми в походы, учить их плавать, стрелять с ними из лука, валяться около костра перед сном, пить пиво и покуривать, мечтая о будущем в Калифорнии. Все было просто прекрасно. И все эти грезы, включая главную — познакомиться с какой-нибудь девчонкой, — станут явью уже этим летом.

Джек, с другой стороны, и не собирался «ловить свой шанс». Он его уже поймал. Все эти годы они с Марсией были неразлучны. Они вместе подписали договор о работе этим летом, чтобы сообща провести этот сезон перед тем, как разойтись по разным школам. Они продолжали уверять друг друга в том, что их чувства должны продолжаться, но, по правде говоря, уже были уверены, что это невозможно, ведь очень скоро они разъедутся по разным штатам, поступят в разные колледжи, будут встречать разных людей… Честно сказать, это должно было произойти. Они оба это прекрасно понимали, и их отношения находились в том же состоянии, что и бомба, каждую минуту готовая взорваться.