Нужна женщина. Очень нужна.

Вульф Маккензи провел беспокойную ночь. Яркая полная луна освещала серебряным светом незанятую подушку по соседству. Тело мучило желание здорового мужчины, которое с каждым часом только усиливалось. Наконец он встал с кровати и обнаженным подошел к окну. Крупное тело двигалось с грацией хищника: плавно и мощно. Деревянный пол под босыми ногами казался ледяным, но Вульф радовался дискомфорту, который мог охладить ненаправленное желание, разогревшее кровь.

Бледный свет луны упал на характерное лицо Вульфа. Оно указывало на индейские корни даже больше, чем жесткие темные волосы до плеч и черные глаза с тяжелыми веками - высокие выступающие скулы, широкий лоб, тонкие губы, породистый нос. Так же ясно прослеживалось кельтское наследие отца, род которого всего одно поколение назад покинул Шотландское Нагорье. Кровь кельтов смягчила индейские черты, унаследованные от матери, и довела до совершенства лицо, словно вырезанное ножом. Вырезанное резко, чисто, сильно. Вульф родился воином. В его венах смешалась кровь двух самых воинственных народов в истории мира - команчей и кельтов. И этот факт военные обнаружили, едва он завербовался.

Вульф был страстным мужчиной и любил женщин. Обычно он контролировал желания, но временами они брали верх. В такие дни Вульф навещал Джули Оукс. Разведенная женщина, на несколько лет старше, жила в маленьком городе в пятидесяти милях от его ранчо. Их отношения длились уже пять лет. Ни Вульф, ни Джули не интересовались браком, но оба имели потребности и нравились друг другу. Вульф старался наведываться к Джули не слишком часто. Никто и никогда не видел его входящим в ее дом. Он бесстрастно принимал тот факт, что соседи возмутятся, если узнают про ее связь с индейцем. И не просто индейцем. Обвинение в изнасиловании прилипало к мужчине навсегда.

Мэри выпрямилась во весь рост и вздернула подбородок, сжав губы в строгую линию.

— Не вижу повода для насмешек, мистер Маккензи, — сказала она ледяным тоном.

Она знала о своей непривлекательности, но говорить об этом с таким сарказмом просто возмутительно. Обычно Мэри не обращала внимания на свою внешность. Красавицей ей не стать никогда. Это так же верно, как восход солнца на востоке. Но слова Маккензи ее глубоко ранили. Она почувствовала себя глубоко уязвленной.

Прямые черные брови Вульфа сошлись над орлиным носом.

Позже Мэри ругала себя за то, что вышла из грузовика без единого слова в ответ на его откровенное признание. В тот момент она была потрясена до глубины души и не способна на вежливые, ничего не значащие слова. Изнасилование! Омерзительное преступление! Невероятно! А она сама его поцеловала! Мэри была настолько ошеломлена, что просто кивнула на прощание Вульфу и напомнила Джо, что ждет его вечером. Потом вошла в дом и даже не поблагодарила их за помощь и беспокойство.

Стоя в старомодной кухне и наблюдая, как Вудроу с жадностью лакает молоко из своего блюдца, Мэри обдумывала поведение и слова Вульфа. Наконец до нее дошло. Она неожиданно фыркнула.

– Бред сивой кобылы! Если этот мужчина насильник, то я сварю тебя на ужин, Вудроу.

Кот беззаботно наслаждался молоком, словно соглашался с ее мнением. Мэри высоко ценила способность Вудроу находить для себя самое лучшее.

Мэри не была слабохарактерной женщиной и не собиралась уступать одиночеству, которое наваливалось на нее при воспоминании о том ужасном дне. На работе она подталкивала, уговаривала и заманивала учеников получать знания; вечером наблюдала, как Джо поглощал подготовленный для него учебный материал. Жажда знаний у молодого человека была настолько велика, что он не только догнал своих одноклассников, но и оставил их далеко позади.

Мэри написала письма всем сенаторам от штата Вайоминг, а подругу попросила собрать доступную информацию по Военно-воздушной академии. Передавая пакет Джо, она снова заметила отчаянное желание и восторг, которые появлялись в глазах юноши при мысли о полетах. Работа с Джо приносила огромное удовольствие. Единственная проблема состояла в том, что он так похож на отца.

Нельзя сказать, что она тосковала по Вульфу. Как можно тосковать по человеку, с которым встречалась всего пару раз. Ее общение с Вульфом никогда не занимало столько времени, чтобы без него жизнь казалась пустой. Но рядом с этим мужчиной Мэри чувствовала себя как никогда живой. С ним она была не скучной, старой девой, а Женщиной. Яркая мужественность Вульфа добралась до таких глубин, о существовании которых она не подозревала, и пробудила к жизни дремавшие желания и мечты. Мэри убеждала себя, что ее чувства – старая как жизнь, заурядная похоть, но это не уменьшало боль, которую она испытывала при мыслях о Вульфе. Еще болезненнее было ощущать унижение и стыд. Из-за ее явной неопытности он наверняка посчитал ее изголодавшейся по сексу старой девой.

Наступил апрель, прежде чем случилось неизбежное – прошел слух, что Джо Маккензи подолгу бывает в доме новой учительницы. Поначалу Мэри не догадывалась, о чем судачил весь город, хотя дети на уроках странно на нее поглядывали и часто перешептывались. Шэрон Уиклиф и Дотти Ланкастер, две другие учительницы, также бросали на нее удивленные взгляды и что-то шептали друг другу. Мэри не потребовалось напрягать ум, чтобы догадаться – тайна перестала быть тайной, но она с безмятежной улыбкой продолжала заниматься своими делами. От одного из сенаторов пришел благоприятный ответ, что говорило об его интересе к успехам Джо, и, несмотря на собственные доводы не считать дело решенным, у Мэри поднялось настроение.

Этим вечером Джо был необычно рассеян. Один из самых въедливых учеников, относящийся к учебе с феноменальной собранностью, сегодня явно думал о другом. Он без вопросов согласился с переносом занятий в помещение школы и даже не намекнул, что знает о заседании школьного совета. Начался май, установилась не по сезону теплая погода, поэтому Мэри приписывала невнимательность Джо весенней лихорадке. Зима была долгой, Мэри и сама ощущала смятение.

Наконец она закрыла книгу.

– Почему бы нам не пойти домой пораньше? – предложила она. – Большего мы сегодня не добьемся.

Джо захлопнул свою книгу и провел пальцами по таким же, как у его отца, густым темным волосам. Мэри заставила себя отвести взгляд.