Они носили черную форму. Они держали нацию в страхе и присягали своему фюреру на вечную верность. На кокардах был изображен череп – «мертвая голова», которую их дивизии пронесли по всей Европе. Их высшим символом был сдвоенный древнегерманский знак победы «зиг». Они уничтожили миллионы людей.

Все сферы жизни немецкого народа были под их неусыпным контролем. Они командовали в полиции и спецслужбах, охраняли рейхсканцелярию и концентрационные лагеря, занимали ключевые позиции в сельском хозяйстве и в здравоохранении, в науке и в национальной политике. Им удалось просочиться в традиционную твердыню дипломатии и захватить командные высоты в чиновной иерархии.

Их официальное название – охранные отряды Национал-социалистической германской рабочей партии, или Schutz-staffel, сокращенно – СС. Они ощущали себя, как сформулировал гауптштурмфюрер СС Дитер Вислицени, «сектой нового типа, со своими собственными нормами и обычаями».

Непосвященному не дано было заглянуть во внутренний мир тайной секты СС. Она оставалась для простых граждан такой же пугающей и непостижимой, как орден иезуитов, против которого органы СС официально боролись, однако при этом подражали ему до мельчайших деталей. Руководители черного ордена сознательно культивировали в народе страх перед собой. «Тайная государственная полиция, уголовная полиция и служба безопасности окутаны таинственным ореолом политического криминального романа», – с удовольствием признавал шеф полиции безопасности обер-группенфюрер СС Рейнхард Гейдрих. Сам же гроссмейстер черного ордена рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер говорил не без удовлетворения: «Я знаю, что в Германии есть люди, которым становится плохо, когда они видят наш черный мундир, мы понимаем это и не ожидаем, чтобы нас любили».

Люди чувствовали, что некая тайная организация разбросала над рейхом огромную тончайшую сеть, однако разглядеть ее они были не в состоянии. Немцы могли слышать лишь чеканный шаг черных колонн по асфальту и рвущиеся из сотен глоток песни-лозунги:

Истоки возникновения СС, как и нацистского движения, приходятся на суматошную послевоенную весну 1919 года, когда добровольческие отряды – «Фрайкор» и армейские части рейхсвера разогнали рабочие и солдатские советы в Баварии.

Повивальной бабкой национал-социализма нечаянно оказался мюнхенский историк Карл Александр фон Мюллер. Он близко сошелся с группой националистически настроенных молодых офицеров, задававших тогда тон в Мюнхене Во время митинга на Мюллера произвел сильное впечатление один человек, который по всем данным должен был обладать необычайным, неотразимым ораторским талантом.

«Я видел, – рассказывал Мюллер впоследствии, – бледное худое лицо, совсем не воинственным образом свисающую на лоб челку, коротко подстриженные усики и – поразительно большие голубые глаза, светившиеся холодным фанатизмом».

Мюллер толкнул локтем сидящего рядом школьного друга Карла Майра: «А тебе известно, что среди твоих парней есть прирожденный оратор?» Капитан Майр руководил отделом пропаганды в штабе баварской группы войск рейхсвера. Он понял, о ком речь: «Это же Гитлер из полка „Лист“… Эй, Гитлер, подойди-ка на минутку!» Тот сделал, как было велено. В его скованных, неловких движениях Мюллер заметил странную смесь: стеснительность и вызов одновременно. Эта сцена наглядно иллюстрирует зависимость раннего Адольфа Гитлера от офицеров баварского рейхсвера, свойственное ему чувство подобострастия перед старшими по званию и комплекс неполноценности, от которого будущий фюрер Великой Германии долгие годы не мог избавиться.

Капитан Майр быстро распознал пропагандистские способности капрала Гитлера. В июле 1919 года отдел Майра составил для баварского военного министерства список «контактов» в различных воинских частях. В этом конфиденциальном документе значился некий Гитлер Адольф. Майр считал Гитлера в высшей степени готовым к любому бою на идеологическом фронте. Постепенно капрал сделался просто незаменимым, и капитан оставил свой командный тон, обращаясь теперь к нему в письмах с вежливой формулой: «Уважаемый господин Гитлер!» Выдвиженец Майра стал часто бывать в военном министерстве и считался «политическим сотрудником» отдела. Однажды в демобилизационном лагере Лехфельд возникла опасность солдатского бунта, офицеры теряли контроль над ситуацией. Туда сразу направился Гитлер и восстановил порядок.