«Записки о Галльской войне» Гая Юлия Цезаря, возможно, самая великая книга о войне в мировой литературе. Она писалась по горячим следам событий главным действующим лицом той войны, и в ней Цезарь-писатель равновелик Цезарю-полководцу и историческому деятелю. Это трагическая эпопея покорения огромной страны и лобового столкновения цивилизаций. Книга написана чрезвычайно просто и толково, будто бы речь в ней идет о борьбе римлян с грозной эпидемией. Поэтому цезаревы «Commentarii de bello Gallico» можно читать как отчет о легендарных событиях двухтысячелетней давности, но можно и как своеобразный комментарий к позднейшим перипетиям всемирной истории.
Война войн
«Записки о Галльской войне» Гая Юлия Цезаря – пожалуй, самая великая книга о войне из всех когда-либо написанных. Во-первых, пишет главное действующее лицо той войны – причем пишет о себе в третьем лице! А это известно только детям до трех лет, некоторым философам и воинам: на рубеже жизни и смерти никакого местоимения «я» нет, оно – пустая грамматическая форма, вместилище преходящих желаний и страхов. Во-вторых, в сделанных по горячим следам «Записках» (что само по себе беспрецедентно – как правило, деятели либо сами описывают свои деяния десятилетия спустя, либо еще позже это выполняют за них другие: сказители, летописцы, историки) Цезарь-писатель в чем-то сравнялся с самим собой как историческим деятелем, а в чем-то даже превзошел – так сказать, увековечил. В-третьих, сам материал Галльской войны грандиозен: трагическая эпопея покорения целой огромной страны, более того – конфликт цивилизаций. В итоге город Рим победил мир и просуществовал еще полтысячелетия в виде империи – попутно инфицировав, оплодотворив и подвигнув варваров к созданию европейской цивилизации, повторявшей в общих чертах общественное устройство Древнего Рима в его разных фазах.
Поэтому Цезаревы «Commentarii de bello Gallico» можно читать как отчет о легендарных событиях двухтысячелетней давности, но можно и как комментарий к позднейшим перипетиям европейской истории – от этнических междоусобиц до династических, наполеоновских, мировых, религиозных войн и вплоть до острых конфликтов и геополитических сдвигов последних двух десятилетий. Это очень «гулкая» книга, написанная чрезвычайно просто и в силу этого выходящая на фундаментальные основания всех войн и человеческого мироустройства в целом – а в этой области очень мало что изменилось за прошедшие тысячелетия. Не получается никак, да и вряд ли стоит пытаться читать эту книгу только как «литературный памятник». Так же как образ Цезаря не сводим к беломраморному бюсту с невидящим взглядом из Британского музея.
Кесарь
Юлия Цезаря принято считать великим полководцем и выдающимся государственным деятелем времен кризиса Римской республики. В немалой степени благодаря ему Рим из античного города-государства превратился в столицу величайшей империи Древнего мира.
Родоплеменное устройство являлось испытанным средством прекратить войну всех со всеми внутри клана, подавить внутривидовую агрессию. Государство стало социальным изобретением более высокого порядка, надклановым. Чаще всего оно было царством, но могло обернуться и рабовладельческим полисом, с более или менее республиканским устройством, управляемым свободными гражданами. Греки считали, что таких граждан должно быть не больше, чем способна вместить самая большая площадь города, – чтобы все друг друга знали в лицо, могли увидеть и выслушать на общем собрании. К I веку до н. э. Рим – как созидательная социальная идея и чисто количественно – попросту перерос рамки города, а Римская res publica после нескольких столетий существования исчерпала свой ресурс развития. Из-за огромного притока дешевой рабской рабочей силы в латифундии богачей Рим был переполнен разоренным и неимущим паразитическим плебсом (все достояние которого – собственное потомство, отсюда слово «пролетариат»), находившимся на государственном иждивении и освобожденном от всех повинностей, однако имевшим римское гражданство и право голоса. Аристократическая олигархия пыталась удержать власть и сохранить мир в обществе, но в рамках республиканского правления это все хуже получалось. Порожденная ею диктатура Суллы лишь подтвердила тупиковость консервативных устремлений. Рим обречен был либо открыться миру, начать инкорпорировать в себя италийские города, отдаленные провинции и завоеванные территории, предоставляя какой-то части их жителей римское гражданство и права, либо очень скоро погибнуть от завоевателей или самоистребительной гражданской войны.
С волками жить – по-волчьи выть. Войны, завоевательные и гражданские, не заставят себя долго ждать, и все же создание империи станет не целью, а единственным способом установить Pax Romana – относительно устойчивое и пространное государственное образование, функционирующее по общим правилам и не допускающее войн внутри собственных границ, – римский «миру – мир». Погибнут и те из «стана обреченных» (Гракхи, Катон-младший), кто станет слишком рьяно этому сопротивляться, и те «первые ласточки» преобразований, кому придется осуществлять этот амбициозный исторический проект (в том числе Цезарь). Современники считали Цезаря погубителем res publica (то есть государства как «общего дела» граждан), тираном и узурпатором, а идейные противники честолюбцем, авантюристом и политическим дилетантом, тогда как он всего лишь заложил фундамент автократии, отдаленно напоминавшей то, что много позже назовут конституционной монархией. А довершил дело после гибели Цезаря гораздо более прагматичный и политически трезвый Октавиан Август, предусмотрительно сохранивший республиканский фасад уже вполне императорской власти. Причем надо учитывать, что слово «диктатор» у латинян во времена Цезаря подразумевало наделение временного правителя некоторыми чрезвычайными полномочиями, а титул «император» означал всего лишь «главнокомандующий», а не «абсолютный монарх» в позднейшем династическом смысле.
Зато само имя Юлия Цезаря сделалось дважды нарицательным: месяц, в который он родился, был переименован в его честь июлем (Цезарь учредил юлианский календарь, принятый в Российской империи Петром I и отмененный Лениным), а «кесарь» (царь, кайзер) стало после его смерти титулом императорской, царской власти. Но также сделалось антонимом другой власти – той, что не от мира сего. Потому преданный вскоре римлянами позорной казни на кресте Иисус Христос наставлял своих последователей воздавать «кесарю кесарево» (то есть с мирской властью расплачиваться монетой с профилем «кесаря»), но не более того. И в этом смысле «кесарь» и Сын Божий – два полюса человеческого мира: мирского, материального, внешнего – и внутреннего, духовного, божественного. Симптоматично, что Цезарь и Христос стали жертвами, подверглись насильственной смерти, причем в обоих случаях – в результате предательства. Возможно, для своего времени и для соплеменников Юлий Цезарь оказался чересчур хорош.
Попробуем на основании дошедших до нас свидетельств вкратце охарактеризовать личность первого римского императора и автора «Записок о Галльской войне».
Aut caesar, aut nihil
Всем известно приписываемое Цезарю высказывание о захолустном галльском селении, ставшее девизом властолюбцев: «Я предпочел бы быть первым здесь, чем вторым в Риме». Цезарь был нацелен на первенство. И все же главной отличительной чертой его личности является не маниакальное честолюбие (так называемое цезаристское безумие), а полнота человеческого осуществления в дохристианском, античном понимании (типа «ничто человеческое мне не чуждо»). Не случайно он полагал себя потомком Энея и при случае посетил Илион/Трою (злые языки уверяли даже, что он намеревался сделать этот город новой столицей империи). Ему не знаком был разлад мысли, чувства и воли. Баловень судьбы, богатый и знатный, Цезарь как никто умел сносить удары судьбы, а неудачи и поражения его только бодрили. Саллюстий писал об этом так: «Ты сохраняешь величие духа при несчастных обстоятельствах еще в большей степени, чем при удаче». Врожденное чувство превосходства отнюдь не сделало Цезаря заносчивым и чванливым, а армейская жизнь – грубым. От непобедимого вояки Помпея его отличала способность к вдохновению, к озарению в безвыходных ситуациях, а от безошибочного «аппаратчика» Августа – способность к иррациональным поступкам и милосердию. И Галльскую, и гражданскую войну Цезарю приходилось начинать с одним легионом (с 5 тысячами солдат!) – и он победил в обеих. В годы гражданской войны он мог все похерить и отправиться с Клеопатрой в двухмесячное плавание к верховьям Нила, а между двумя походами на Британию вдруг отвлечься и сочинить не дошедший до нас трактат «Об аналогии». Но даже в этих поступках не было авантюризма или сумасбродства. Цезарь являлся расчетливым игроком и владел секретом поведения, непонятным и недоступным малодушным людям. Он был блестяще образован, благороден, любопытен, прозорлив, женолюбив (что свойственно скорее честолюбцам, чем властолюбцам). Свою любовь дарили ему поочередно три собственные законные жены, жены его товарищей по триумвирату Помпея и Красса, царица Клеопатра и римская матрона Сервилия (мать Брута, самого знаменитого из убийц Цезаря, нанесшего ему удар мечом в пах, – кое-кто считал его внебрачным сыном Цезаря) и многие-многие другие (за что солдаты ласково прозвали своего полководца «лысым развратником»). В молодости Цезарь побывал еще и любовником малоазийского царя Никомеда, о чем позже сожалел (эта история также сделалась достоянием солдатского фольклора).
Не отличаясь крепким здоровьем, страдая от желудочных и головных болей, кратковременных обмороков, а затем и припадков эпилепсии, он смолоду закалил свое тело и развил необычайную выносливость и физическую ловкость. Легионерским шагом (6–7 км/час) он наравне с солдатами преодолевал в день от 30 до 50 километров на марше; ежедневно упражнялся в фехтовании и верховой езде (мог скакать на лошади во весь опор, не держась руками; притом что конники из римлян были никакие, и в кавалерию приходилось вербовать, нанимать или привлекать варваров); превосходно плавал (в Египте это спасло ему жизнь); в критических ситуациях лично водил легионеров в атаку. Своей обязанностью он почитал знать всех центурионов/сотников своей армии в лицо и поименно (только в Галльской войне это свыше полутысячи человек). Ему хорошо были известны человеческие слабости, и своих солдат он щедро одаривал дорогим оружием, чтобы те крепче его держали. Он добивался от сената выделения земельных участков для ветеранов и готов был расходовать на это собственные деньги. В ходе гражданской войны, получив полномочия диктатора, он вдвое поднял оклады своим легионерам. Иначе и быть не могло, поскольку армия – главная опора той военно-империалистической политики, которую позже назовут «цезаризмом». Цезарь лучше всех своих противников умел использовать принцип «кнута и пряника», но от бесчисленных последователей его отличало великодушие – он берег жизни римских солдат и граждан и умел прощать побежденных врагов. Он никогда не мелочился, устраивая для римлян празднества, гладиаторские бои и пиры на десятках тысяч столов – оттого популярность его в народе была огромна («популяры», «популизм» – это тоже латынь). Через его руки прокачивались астрономические суммы, которые Цезарь умел занимать, тратить (в том числе на политический подкуп) и добывать (в основном путем ограбления взятых городов и покоренных народов). Свое отношение к деньгам он выразил в чеканном афоризме: «Есть две вещи, которые утверждают, защищают и умножают власть, – войска и деньги, и друг без друга они немыслимы». В силе денег он убедился еще в юности, когда, схваченный патрулем Суллы, откупился от смерти за 2 таланта. В молодости, попав в плен к пиратам, он поразил их, предложив поднять сумму выкупа за себя с 20 талантов до 50 (денежное довольствие римского легионера за 2500 лет службы!). Пираты пылинки с него сдували и только посмеивались, когда он грозился их всех повесить, выйдя на свободу. Как только прибыл выкуп и Цезарь оказался на берегу, он тут же нанял и снарядил флотилию, настиг пиратов и приказал распять их на крестах, предварительно умертвив, чтобы не выглядеть чересчур мстительным и жестоким. Надо сказать, в то время Средиземное море кишело пиратами – из-за перебоев с поставками продовольствия в Риме то и дело вспыхивали голодные бунты. Конец их господству на море положил Гней Помпей, наделенный сенатом для этого чрезвычайной властью, полномочиями и ресурсами. Он разделил Средиземное море на тридцать секторов и вытравил 30 тысяч пиратов на без малого тысяче судов, как тараканов. Жестокая расправа римлян с ними на два столетия избавила население Средиземноморья от морского разбоя и искушения заняться этим прибыльным делом. К слову, год спустя Помпей столь же стремительно разделался с заклятым и грозным врагом Рима – звероподобным черноморским царем Митридатом, разговаривавшим более чем на двадцати языках, но оставашимся в глазах римлян диким варваром.
Вернемся, однако, к Цезарю. Вот вкратце вехи его биографии.
Родился в Риме в богатой и знатной патрицианской семье 13 июля 102 г. до н. э. (так аргументированно считает современная наука, хотя по Светонию и Плутарху выходило, что он родился в 100 г. до н. э.). Его отец умер, не дослужившись до высшей в Римской республике консульской должности, когда Цезарю исполнилось 15 лет. Большое влияние имела на сына мать, происходившая из рода царей и консулов, а также муж его тетки Марий – выдающийся полководец, спасший Рим от нашествия тевтонов и кимвров, реформатор армии, признанный лидер плебейской демократической оппозиции, семь раз избиравшийся консулом. Воспитанием юного Цезаря занимался знаменитый римский грамматик Гнифон, обучивший его греческому языку и прививший вкус к слогу чистому и простому, без вычурности и украшательств, – на зависть Цицерону, главному римскому «златоусту». С 18 лет Цезарь занимает различные государственные посты, выполняет поручения в Малой Азии и Испании, в 63 г. до н. э. по итогам народного голосования назначается верховным жрецом, в следующем году – претором (сравнявшись в должности с покойным отцом, но горюя, что, по сравнению с судьбой Александра Македонского, все это – пыль!). В 60 г. он втайне заключает так называемый Триумвират с двумя самыми могущественными людьми в Риме – Помпеем и Крассом. Последний еще и самый богатый – он сказочно разбогател на погорельцах Рима, скупая сгоревшие дома и перепродавая участки под застройку. Красс охотно ссужает Цезаря деньгами. В 59 г. до н. э. Цезарь становится наконец консулом и начинает выпускать прообраз первой в мире правительственно-парламентской газеты, используя ее для политической борьбы с олигархией. Следующие девять лет он проводит в Галлии наместником и главнокомандующим. В ночь на 13 января 49 г. во главе 13-го легиона Цезарь со словами «Жребий брошен!» (цитата из древнегреческой комедии Менандра) переходит речушку Рубикон, отделявшую Предальпийскую Галлию от Италии, и начинает гражданскую войну с Помпеем, четыре года воюя с ним, а затем с его сыновьями и союзниками, на полях сражений трех континентов. Титулы Цезаря в эти годы: «диктатор» (а под конец – «пожизненный диктатор») и «император» (с оговоренным правом передачи этого титула по наследству – и это единственный веский аргумент в пользу того, что Цезарь стремился-таки к установлению абсолютной монархии). Но, как мы помним, эти понятия тогда имели еще вполне законное республиканское содержание.
Действительно ли стремился Цезарь к достижению неограниченной царской власти или нет – мы уже не узнаем. 15 марта (в «мартовские иды», начинающиеся 13-го числа!) 44 г. до н. э. опасавшиеся этого заговорщики зарезали его прямо в сенате (только одна из десятков резаных и колотых ран оказалась смертельной, как показал врачебный осмотр). Если бы и вправду стремился – думается, убить его было бы не так легко. Но Цезарь смолоду был фаталистом. Ему представлялось малодушием на старости лет вый ти из роли, и оттого он пренебрегал предсказаниями, предчувствиями и доносами. Кое-кому из современников даже казалось, что Цезарь безмерно устал от жизни и ждал внезапной смерти как избавления. Вечером накануне гибели он признался друзьям, что желал бы для себя неожиданной смерти. Цезарь умер там, где родился, и почти так, как хотел. Последние сутки его жизни описаны многочисленными свидетелями чуть не поминутно.
Полководец и писатель
Обратимся наконец к «Запискам о Галльской войне».
Когда начинаешь их читать, в глазах рябит от обилия названий исчезнувших племен и каких-то незнакомых сказочных территорий. Тогда как город парисиев Лутетия/Лютеция – это будущий Париж на реке Секване/Сене, белги – кельто-германские предки бельгийцев, гельветы – швейцарцев, город Генава – сегодня Женева, река Родан – вытекающая из Женевского озера Рона, Дукортор – Реймс и т. д. При желании со всем этим можно разобраться. Главное – держать в уме следующую систему координат: Цизальпинская/Предальпийская Галлия – это территория нынешней верхней/северной Италии; Нарбонская Галлия, или романизированная римлянами Провинция, – ныне Прованс во Франции; Трансальпинская/Заальпийская Галлия – собственно «материнская», посконная, сугубо кельтская Галлия; примыкающая к Пиренеям Аквитания – еще одна густонаселенная окраина Галлии с благодатным климатом, где кельты интенсивно смешивались с иберийцами. Общего у всех этих племен было не больше, чем у славянских племен до появления письменности, образования государств и христианизации. Кто-то уже строил города, а кто-то еще отсиживался в дремучих лесах и заболоченной местности.
Канва событий такова.
58 г. до н. э. и I книга «Записок». Очередной акт переселения народов – без малого 400 тысяч гельветов, из которых около 100 тысяч способно держать оружие, сжигают свои поселения и урожай и вторгаются в Галлию в поисках лучшей доли и плодородных земель. А поскольку они намереваются пройти через подконтрольный Риму и Цезарю Прованс, начинается Галльская война. Гельветы разгромлены и уничтожены, их семьи возвращены восвояси. Так же Цезарь поступает в следующем году с могучим и воинственным германским племенем свевов и их вождем Ариовистом, приглашенным из-за Рейна в Эльзас галльскими племенами для внутренних разборок.
II и III книги. На севере – подавление волнений возомнивших бельгов, отвязных нервиев и недалеких адуатуков, а также морская победа над венетами. На юго-западе – усмирение Аквитании.
Гай Юлий Цезарь
Записки о Галльской войне
Книга первая
Содержание
География Галлии (гл. 1).
Поход против гельветов (гл. 2–29).
Поход против Ариовиста (гл. 30–54)
I
Галлия по всей своей совокупности разделяется на три части. В одной из них живут бельги
[1]
, в другой – аквитаны
[2]
, в третьей – те племена, которые на их собственном языке называются кельтами, а на нашем – галлами
[3]
. Все они отличаются друг от друга особым языком, учреждениями и законами. Галлов отделяет от аквитанов река Гарумна, а от бельгов – Матрона и Секвана. Самые храбрые из них – бельги, так как они живут дальше всех других от Провинции с ее культурной и просвещенной жизнью; кроме того, у них крайне редко бывают купцы, особенно с такими вещами, которые влекут за собою изнеженность духа; наконец, они живут в ближайшем соседстве с зарейнскими германцами, с которыми ведут непрерывные войны. По этой же причине и гельветы
[4]
превосходят остальных галлов храбростью: они почти ежедневно сражаются с германцами, либо отбивая их вторжения в свою страну, либо воюя на их территории. Та часть, которую, как мы сказали, занимают галлы, начинается у реки Родана и ее границами служат река Гарумна, Океан и страна бельгов; но со стороны секванов
[5]
и гельветов она примыкает также к реке Рейну. Она тянется к северу. Страна бельгов начинается у самой дальней границы Галлии и доходит до нижнего Рейна. Она обращена на северо-восток. Аквитания идет от реки Гарумны до Пиренейских гор и до той части Океана, которая омывает Испанию. Она лежит на северо-запад.
II
У гельветов первое место по своей знатности и богатству занимал Оргеториг. Страстно стремясь к царской власти, он, в консульство М. Мессалы и М. Писона, вступил в тайное соглашение со знатью и убедил общину выселиться всем народом из своей земли: так как гельветы, говорил он, превосходят всех своей храбростью, то им нетрудно овладеть верховной властью над всей Галлией. Склонить на это гельветов было для него тем легче, что по природным условиям своей страны они отовсюду стеснены: с одной стороны весьма широкой и глубокой рекой Рейном, которая отделяет область гельветов от Германии, с другой – очень высоким хребтом Юрой – между секванами и гельветами, с третьей – Леманнским озером и рекой Роданом, отделяющей нашу Провинцию от гельветов. Все это мешало им расширять район своих набегов и вторгаться в земли соседей: как люди воинственные, они этим очень огорчались. Они полагали, что при их многолюдстве, военной славе и храбрости им было слишком тесно на своей земле, которая простиралась на двести сорок миль в длину и на сто шестьдесят в ширину.
III
Эти основания, а также авторитет Оргеторига склонили их к решению приготовить все необходимое для похода, скупить возможно большее количество вьючных животных и телег, засеять как можно больше земли, чтобы на походе было достаточно хлеба, и укрепить мирные и дружественные отношения с соседними общинами. Для выполнения всех этих задач, по их мнению, довольно было двух лет, а на третий год должно было состояться, по постановлению их народного собрания, поголовное выселение. Оргеториг взял на себя посольство к общинам. Во время этой поездки он убеждает секвана Кастика, сына Катаманталеда, который много лет был царем секванов и имел от нашего сената титул друга римского народа, захватить в своей общине царскую власть, которая раньше была в руках его отца; к такой же попытке он склоняет и эдуя Думнорига, брата Дивитиака, который в то время занимал в своей общине высшую должность и был очень любим простым народом. За Думнорига он, кроме того, выдает замуж свою дочь. Оргеториг доказывает им, что эти попытки очень легко осуществимы, так как сам он должен получить верховную власть в своей общине, а гельветы, несомненно, самый сильный народ в Галлии; он ручается, что при своих средствах и военной силе обеспечит им царскую власть. Под влиянием подобных речей они дают друг другу клятвенные обязательства и надеются, что после захвата царской власти они овладеют всей Галлией при помощи трех самых сильных и могущественных народов.
Книга вторая
Содержание
Поход против бельгов (гл. 1–33):
а) покорение западных бельгов (гл. 1–15);
б) победа над нервиями и их союзниками (гл. 16–28);
в) покорение адуатуков (гл. 29–33).
Покорение аремарийских племен (гл. 34).
I
Когда Цезарь находился, как было выше упомянуто, в Ближней Галлии, до него часто доходили слухи, подтверждаемые письменными сообщениями Лабиэна, что все бельги (занимавшие, как было выше сказано, треть Галлии) заключают тайные союзы против римского народа и обмениваются заложниками. Указывались следующие причины этих заговоров:
прежде всего, бельги боятся, что после покорения всей Галлии наше войско будет поведено на них; затем их подстрекают некоторые галлы: отчасти это были те, которые были недовольны зимовкой и вообще долговременным пребыванием римского войска в Галлии, подобно тому как до этого они не желали, чтобы в Галлии надолго устраивались германцы; отчасти это были люди, стремившиеся к перевороту по легкомыслию и непостоянству; наконец, некоторые агитировали потому, что в Галлии люди могущественные, имеющие средства для содержания наемников, большей частью стремились к захвату царской власти, а при нашем господстве это было для них не так легко.
II
Встревоженный этими известиями и донесениями, Цезарь набрал в Ближней Галлии два новых легиона и поручил легату Кв. Педию отвести их в начале лета в Дальнюю Галлию, а сам отправился к войску, как только на полях стал накопляться фураж. Сенонам и остальным галлам, жившим по соседству с бельгами, он дал поручение узнавать, что у них делается, и доводить до его сведения. Они все единогласно сообщили, что там набирают отряды и стягивают войска в одно место. Тогда он уже без дальнейших колебаний решил двинуться против них и, обеспечив себя провиантом, снялся с лагеря и дней через пятнадцать достиг бельгийской границы.
III
Так как он появился там внезапно и скорее, чем его могли ожидать, то ближайшие соседи бельгов, ремы
[35]
, отправили к нему послами первых людей своей общины Иккия и Андекумбория с заявлением, что они
себя и все свое достояние отдают под власть и покровительство римского народа; они не были заодно с остальными бельгами и вообще не вступали ни в какие тайные союзы против римского народа; наоборот, они готовы дать заложников, исполнить все требования, принять римлян в свои города и снабдить их хлебом и другими припасами. Все остальные бельги стоят под оружием, с ними соединились также германцы, живущие по сю сторону Рейна, и у всех них так велико возбуждение, что ремам не удалось отклонить от союза с ними даже своих единокровных братьев суессионов
[36]
,
которые имеют общее с ними право и законы и даже общую военную власть и гражданское управление.
Книга третья
Содержание
Борьба с альпийскими племенами (гл. 1–6).
Морская война с ареморийскими племенами (гл. 7–16).
Победа Титурия Сабина над венеллами (гл. 17–19).
Победа П. Красса над аквитанами (гл. 20–27).
Поход Цезаря против моринов и менапиев (гл. 28–29)
I
Отправляясь в Италию, Цезарь послал Сервия Гальбу с 12-м легионом и частью конницы к нантуатам
[60]
, вараграм
[61]
и седунам
[62]
, области которых простираются от границ аллоброгов, Леманнского озера и реки Родана до гребня Альп. Целью посылки было сделать свободной дорогу через Альпы, на которой купцы обыкновенно подвергались большим опасностям и должны были платить большие пошлины. Он позволил Гальбе в случае надобности расквартировать в этих местах легион на зиму. После нескольких удачных сражений с горцами и захвата у них некоторых укрепленных пунктов они отовсюду прислали к Гальбе послов, выдали заложников и заключили мир. Тогда он решил поместить две когорты у нантуатов, а сам с остальными когортами этого легиона остался зимовать у варагров в селении Октодуре. Оно лежит в долине, к которой примыкает небольшая равнина, и со всех сторон окружено очень высокими горами. Селение это разделяет пополам река. Одну часть его Гальба уступил галлам, а другую, которую они очистили, отвел под зимний лагерь своих когорт и все это место укрепил валом и рвом.
II
Прошло несколько дней зимовки, и он уже приказал свозить туда хлеб, как вдруг разведчики дали ему знать, что из той части, которую он уступил галлам, все жители ночью ушли и господствующие высоты заняты огромными полчищами седунов и варагров. Что галлы так внезапно задумали возобновить войну и уничтожить легион, на это было много причин: прежде всего, они презирали малочисленность этого легиона, который вдобавок был далеко не в полном составе, так как целых две когорты были из него выделены, и кроме того, не было налицо многих солдат, которых небольшими группами послали за провиантом. Далее, галлы полагали, что когда они будут сбегать с гор и стрелять в наших, то мы вследствие неудобства позиции будем не в состоянии выдержать даже их первый натиск. К тому же галлы были огорчены уводом их детей в заложники и были убеждены в том, что римляне пытаются занять альпийские горы не только с целью обеспечить себе дороги, но и навсегда закрепить их за собой и присоединить к своим владениям эту страну как соседнюю с Провинцией.
III
Ко времени получения этих известий еще не были вполне закончены работы по устройству и укреплению лагеря; а так как Гальба после состоявшейся сдачи горцев и приема от них заложников не имел никаких оснований бояться возобновления военных действий, то и не было принято мер к обеспечению войска хлебом и другим провиантом. Поэтому он немедленно созвал военный совет и стал собирать голоса участников. Эта грозная и внезапная опасность наступила вопреки всем ожиданиям, и уже почти все высоты на глазах у наших были заняты массой вооруженных врагов; дороги были, следовательно, отрезаны, и невозможно было ни получить помощь, ни подвезти провиант. Ввиду всего этого общее положение представлялось почти безнадежным, и на этом военном совете раздавались даже такие голоса, что надо оставить обоз, сделать вылазку и пробиться по той дороге, по которой они сюда пришли. Однако большинство постановило прибегнуть к этому средству только в крайнем случае, а покамест выжидать исхода дела и защищать лагерь.
Книга четвертая
Содержание
Война с усипетами и тенктерами (гл. 1—15).
Первая переправа Цезаря через Рейн (гл. 16–19).
Первая переправа Цезаря в Британию (гл. 20–36).
Наказание моринов и менапиев (гл. 37–38)
I
Следующую зиму (это был год консульств Гн. Помпея и М. Красса) два германских племени – усипеты
[82]
и тенктеры
[83]
– перешли большой массой через реку Рейн недалеко от его впадения в море. Причиной этого переселения было то, что они много лет страдали от свебов, которые беспокоили их войнами и мешали обрабатывать землю. Свебы – самый большой и самый воинственный народ в Германии. Говорят, что их страна состоит из ста пагов, каждый из которых ежегодно высылает за границу по тысяче вооруженных людей на войну. Остающиеся дома прокармливают и себя, и их; эти, в свою очередь, через год становятся под оружие, а те остаются дома. Таким образом, у них нет перерыва ни в обработке полей, ни в приобретении военных знаний и опытности. У них вовсе нет земельной собственности, и никому не позволяется больше года оставаться на одном месте для обработки земли. Питаются они сравнительно мало хлебом, а главным образом молоком и мясом своего скота. Кроме того, они проводят много времени на охоте. Она развивает их физические силы и сообщает им огромный рост благодаря особой пище, ежедневным упражнениям и полной свободе, так как их с самого детства не приучают к повиновению и дисциплине, и они делают только то, что им нравится. В конце концов они так себя закалили, что даже в самых холодных местностях надевают на себя только короткие шкуры, оставляющие значительную часть тела открытой, и купаются в реках.
II
Купцов они допускают к себе больше для продажи военной добычи, чем из желания получить какие-либо привозные товары. Даже привозных лошадей, до которых такие охотники галлы, покупающие их за большие деньги, германцы не употребляют, но в своих доморощенных, малорослых и безобразных лошадях развивают ежедневными упражнениями чрезвычайную выносливость. В конных сражениях они часто соскакивают с лошадей и сражаются пешими, а лошади у них приучены оставаться на месте, и в случае надобности они быстро к ним отступают. По их понятиям, нет ничего позорнее и трусливее, как пользование седлом. Поэтому, как бы их ни было мало, они не задумываются атаковать любое число всадников на оседланных конях. Вино они вообще не позволяют к себе ввозить, так как, по их мнению, оно изнеживает человека и делает его не способным выносить лишения.
III
По их понятиям, чем шире пустыни вокруг границ страны, тем больше для нее славы: это признак того, что многие другие народы не в состоянии бороться с ее силой. Так, на одной стороне области свебов, говорят, лежит пустыня около шести тысяч миль. На другой стороне с ними граничат убии, которые когда-то образовали обширное и цветущее государство, поскольку на это вообще способны германцы. Они несколько культурнее остальных своих сородичей, так как живут у самого Рейна; к ним часто приезжают купцы, да и сами они усвоили себе некоторые нравы своих соседей-галлов. Часто воевавшие с ними свебы не могли выгнать их из их страны вследствие ее больших размеров и могущества, но все-таки сильно принизили и ослабили их и сделали своими данниками.
Книга пятая
Содержание
Наказание пирустов в Иллирии (гл. 1).
Меры против треверов и эдуя Думнорига (гл. 2–7).
Вторая переправа Цезаря в Британию (гл. 8—23).
Отпадение эбуронов и гибель пятнадцати когорт Сабина и Котты (гл. 24–37).
Осада лагеря Кв. Цицерона (гл. 38–52).
I
В консульство Л. Домиция и Аппия Клавдия Цезарь уехал из зимнего лагеря, как он это делал каждый год, в Италию, предварительно приказав легатам, которых он поставил во главе легионов, озаботиться во время зимы постройкой возможно большего количества новых судов и ремонтом старых. Он указал также, какой они должны быть конструкции и формы. Чтобы их можно было скорее нагрузить и легче вытащить на сушу, он приказал сделать их несколько ниже тех кораблей, которые ходят у нас в Нашем море, тем более что, по его наблюдениям, там вследствие частой смены приливов и отливов волны не так высоки. С другой стороны, эти корабли должны быть несколько шире кораблей, плавающих в остальных морях, чтобы вмещать возможно большее количество грузов и вьючного скота. Все они должны быть быстроходными гребными судами, чему много способствует их низкая конструкция. Материалы для их оснастки Цезарь приказал привезти из Испании. Сам же он по закрытии судебных съездов в Ближней Галлии отправился в Иллирию, так как слыхал, что ее границу беспокоят своими опустошительными набегами пирусты
[89]
. По прибытии туда он приказал общинам поставить солдат и собраться в определенном месте. При известии об этом пирусты отправили к нему послов с объяснением, что их община в этом совершенно неповинна и что они готовы дать какое угодно удовлетворение за причиненный вред. Выслушав это заявление, Цезарь приказал им дать заложников и доставить их к определенному сроку: в противном случае он покарает общину вооруженной силой. Заложники были доставлены в указанный им срок, и он назначил третейских судей между общинами для определения убытка и размера вознаграждения.
II
Устроив эти дела и закончив судебную сессию, Цезарь вернулся в Ближнюю Галлию и оттуда отправился к войску. По прибытии туда осмотрел все зимние квартиры и нашел, что, благодаря необыкновенному рвению солдат, несмотря на нужду в предметах первой необходимости, построено около шестисот кораблей указанного типа, а двадцать восемь военных судов уже настолько оснащено, что через несколько дней их можно спустить на воду. Похвалив солдат и руководителей работ, он дал им необходимые указания и приказал собраться всем к гавани Итию, откуда, как он знал по опыту, была самая удобная переправа в Британию, находившуюся в этом пункте приблизительно в тридцати милях от материка. Для этого он оставил достаточное количество солдат. А сам с четырьмя легионами без багажа и с восемьюстами всадников отправился в область треверов, так как последние не являлись на назначенные собрания, отказывали в повиновении и, по его известиям, подстрекали зарейнских германцев.
III
Это племя гораздо сильнее всех других галльских племен своей конницей и может также выставить многочисленную пехоту. Его область, как было выше указано, простирается до самого Рейна. Там боролись за высшую власть Индутиомар и Кингеториг. Последний при известии о приходе Цезаря и его легионов немедленно явился к нему и поручился за то, что как сам он, так и все его сторонники сохранят неизменную верность и дружбу по отношению к римскому народу; вместе с тем он сообщил о положении дел у треверов. Но Индутиомар стал стягивать конницу и пехоту, укрыл неспособных по возрасту носить оружие в ардуеннском лесу, который на большом пространстве тянется через середину области треверов от Рейна до начала области ремов, и вообще стал готовиться к войне. Но отдельные князья этого племени – отчасти по дружбе с Кингеторигом, отчасти из страха перед приходом нашего войска – явились к Цезарю и стали ходатайствовать каждый за себя лично, раз уже нельзя помочь всему племени. Тогда Индутиомар, из боязни быть покинутым всеми, отправил к Цезарю послов со следующим заявлением:
он из тех соображений не хотел оставлять своих людей, чтобы легче удержать народ в повиновении; иначе народная масса по удалении всей знати могла бы по неразумию наделать ошибок. Таким образом, народ в его руках, и если Цезарь позволит, он явится к нему в лагерь и предоставит себя и народ в его полное распоряжение.