У меня была красивая морская раковина. Не знаю, как она попала в нашу семью, но помню ее с детства. Это сейчас появились в домах кораллы и раковины, маски и статуэтки, всякие экзотические сушеные крокодильчики. А в то время такая раковина была редкостью. Моя мама терпела в доме только необходимые вещи (дом-то был четырнадцать квадратных метров), — но раковину не выбросила. Нежно окрашенная в розовато-желтые тона, покрытая короткими пурпурными шипами, была она действительно красивой. Поднесенная к уху, шумела мощно и таинственно. Маняще… Когда я хотел увидеть «морской» сон, я слушал ее шум на ночь.

Такой раковины на Замостье ни у кого не было. На нее-то и нацелился Петька, о необычайных способностях которого я тогда ничего не знал.

Завел меня «на слабо» Юрка. Он сказал, что Петька может за три секунды выучить наизусть страницу любого текста и тут же прочесть его вслух. Я не поверил и завелся. И когда Юрка сообщил условия: проигрыш — раковина, — я, ни на секунду не задумываясь, согласился. Ведь то, что говорилось о Петьке, было не-воз-мож-но! (Я же не знал тогда о Мессинге и Куни.) Мне предоставили возможность выбрать любой текст. Я наугад открыл огромной толщины том годовой подписки «Церковных ведомостей», служивший Левкиному отцу-портному прессом для глажки, и выбрал страницу, даже не всю, а часть ее, так я был уверен в Петькином поражении, в случае которого ко мне переходила немецкая ракетница с пятью ракетами. Внешне все выглядело пристойно: с одной стороны такая раковина, но с другой — все же ракетница. Еще неизвестно, что лучше. Но на самом деле, все обстояло так, как если бы я просто попросил бы Петьку принять от меня раковину в дар. Еще ничего не произошло, а раковина уже была Петькина. Но я этого не знал и указал ему на письмо царя Николая Экзарху Грузии, Преосвященному Флавиану, Архиепископу Карталинскому и Кахетинскому, которое выглядело так:

Петька взял книгу: