Алексей ЦВЕТКОВ

Звездный гладиатор

"Меня зовут Элвис Роуджен. Я принадлежу к первому поколению Пришедших со Звезд, хотя относительно молод и даже еще не женат. Спансы именуют меня короче - Трорг, впрочем, так они называют всех землян, когда-либо ступивших на их мрачную, холодную планету. Трорг. Что обозначает это слово: восхищение или презрение? До сих пор я был склонен к первому, но теперь... Нет сил писать. Пальцы не слушаются, боль в суставах прожигает раскаленным прутом. Наверное, все-таки я что-то сломал, когда вывалился из пасти Большого друга. Здесь тесно и душно, пахнет электричеством, и тускло мерцает аварийная лампочка, но тут я в безопасности. Прежде чем они догадаются снарядить в погоню звездный корабль, моя почтовая ракета затеряется в глубине космоса. А там и Земля, хотя до нее еще многие-многие дни полета. ...Вы знаете спансов? Эти прелестные существа вызывают умиление у наших детей. Средний спанс похож на огромного, почему-то ходящего на задних лапах котенка с белым шелковистым мехом. Его симпатичная мордочка стала символом межзвездной дружбы, а оранжево-голубая система Спарка-рифом, о который разбилось одиночество человека во Вселенной. Проклятые писаки на Земле вознесли новооткрытую планету на вершину славы, хотя великий отец свидетель: кроме целебных песков, ничего хорошего не найти на черном шаре размером с целый Марс. Звездная система Спарка была бы более дружелюбна, если бы не ее второе, оранжевое солнце. Оно внесло неразбериху в движение планет. На протяжении полутора веков Энтурия, родительница цивилизации спансов, кувыркается вдали от обеих звезд. Полтора века она живет обособленной жизнью, зная лишь одну бесконечную ночь. Потом идет на сближение, совсем недолго купается в излучении солнц и вновь возвращается в ледяную тень. Спансы боятся Светлых лет, как земляне Великого Потопа, они наделены страхом перед небесным огнем и всегда роют подземные города, когда истекает Темное время. Зачем я об этом пишу? Зачем пересказываю обзорные статьи международных журналов? Может быть, потому, что случившееся со мной впрямую связано с вековым мраком, который плотным саваном окутывал загадочную цивилизацию. Я не дипломат и не специалист по контакту с внеземным разумом. Я даже не астронавт, хотя прекрасно знаю устройство "Мира" - первого звездолета, коснувшегося опорами сыпучих песков Энтурии. Месяц назад я вылетел с Плутона, сопровождая большую партию уранодобывающих роботов. Зачем? Спросите об этом крикунов из газет, вопящих о "благородной миссии землян". Человечество задрожало в восторге, когда полюбившиеся "братья по разуму" попросили техническую помощь. "Вам нужны промышленные механизмы? Берите! Мы понимаем, что за сто с лишним лет население Энтурии возросло и необходимо расширять подземные города. Дело ясное - грядут Светлые годы..." О, как я желал бы немедленно порвать свою запись и просто начертать на бумаге: "Люди, берегитесь! Близятся Светлые годы!" Но я обязан донести до Земли мой страшный рассказ. ...Посольство землян пульсировало в своем хаотичном ритме. По стеклянным переходам носились механические курьеры, сновали взад и вперед торговые представители, послы, агенты по лечебным пескам. На заднем поле вокруг небольшого звездолета копошился технический персонал. С каждым часом свет прожекторов наливался все большей белизной, слабая пародия на дневное освещение. Изредка на мокрые плиты космодрома, опираясь на дрожащее марево пламени, садился очередной торговый корабль. Из раскрытых трюмов авторазгрузчики выуживали ящики с механизмами, зашитые в брезент тяжести и целый парк "спящих" роботов. Сегодня утром прибыла партия землероев, а к полудню с Земли доставили трех лесозаготовителей. Уму непостижимо, для чего эти дорогие штуковины здесь, на Энтурии, где, кроме фосфоресцирующих кустарников да трав, ничего более не растет. Технику груэили на платформы и вывозили за пределы посольства. Та же участь постигла и моих урановых добытчиков. Как механика, меня почему-то еще держали на Энтурии, обещая вывезти на следующей неделе. Изредка я занимался мелким ремонтом в мастерской, однако большую часть времени бесцельно слонялся по космодрому или сиживал у видео, созерцая последнюю кинопродукцию с Земли. Кровавые боевики да визжащие, пронизанные свистом стрел и звоном мечей эпизоды исторических фильмов едваедва развеивали здешнюю скуку. Я смотрел на экран и не думал о таинственной стране, раскинувшейся за бетонным забором посольства, я изнывал от безделья и ждал, когда по внутренней связи мне предложат пройти на корабль... Холодно. Температура падает, и окоченевшие пальцы грубо ломают грифель. Почтовая ракета, бесспорно, быстра и автономна, но никогда всерьез не была рассчитана на человека. Спертый воздух - сущий пустяк в сравнении с мучительным чувством, что я не заслужил даже этого. Я - убийца. Кажется, об этом сейчас кричат все радиоголоса, даже те, что исходят от далеких светил впереди по курсу. На самом же деле все вокруг мертво, Большой друг тоже мертв. Он остался там, за моей спиной и газовым хвостом улетающей ракеты. А еще меня тревожит 'мысль, как же теперь Стив? ...Ранним утром тишину моей мастерской разорвало требовательное верещание. Агрегат внутренней связи ожил, на экране расплылись пышные огненно-рыжие усы. - Привет! Я молча растирал руки, медленно освобождаясь от цепкого сна. Голова звенела пустотой, как опорожненный досуха горшок. Вчера, по-моему, я слишком засиделся за стаканом крепкого джейля. Телесигнал из космоса приволок за собой целый сериал древнеримской эпохи. Слитный перестук боевых дубинок и сочные краски гладиаторских боев до сих пор не оставили меня. В ушах все еще стоял рев восставших спартаковцев и трещали кости казнимых надсмотрщиков, как будто я только что выключил разгоряченный видеоаппарат. - У меня для тебя неплохая новость, Элвис. Наконец я начал припоминать. - Вы Клексон? Кажется, заместитель консула по технической части? - Кажется, - проворчал усатый. - А вот мне кажется, что мы договаривались обращаться друг к другу на "ты". Мысли окончательно прояснились. Теперь вспомнил! Маленький этикет маленькой земной колонии не терпел строгой официальности. - Я знаю, Стив. У меня башка трещит, словно пробой в силовом трансформаторе, а огненный джейль, похоже, подсунул мне в кровь стаю вопящих кошек. - Ладно, - смягчились усы. - Кстати, о кошках. Тебе повезло, приятель. Через полчаса прогуляешься на территорию спансов. Остатки сна сразу унесла буря неудовольствия. - Это еще к чему? Я вот-вот улетаю. - Не спеши, один из роботов твоей партии заартачился. - Ерунда! У них тройной блок повиновения. - Разумеется, никакого бунта. Просто там что-то заело... - При чем здесь я? Моя работа выполнена, и, возможно, вечером я смотаюсь с Энтурии. - Слушай, дружок, подобных случаев раньше не было, консул в тревоге. Мы ведем сейчас щекотливые переговоры со спансами на предмет лечебных песков. Ты же в курсе, что Они панацея даже от тяжелых психических заболеваний. - Я не псих, что мне до этого, Стив. - Если все уладится, Элвис, то с Земли прилетят первые больные, чьи кошельки непомерно раздуты. Контракт пахнет солидным выигрышем, и поставка бракованной техники сегодня совершенно некстати. Я раздраженно стал натягивать на тело холодную одежду. - Какое мне дело до ваших контрактов? Я вовсе не из тех, кто обожает с романтизмом шлепать по лужам неизвестных ночных миров. - Зануда ты, - разозлились вдруг усы. - Говорят тебе, из всех роботов только урановый старатель оказался с браком. Добрая реклама твоей фирме, нечего сказать! Все. Похоже, он поймал меня на крючок. - Иду, - буркнул я, собирая инструменты. - Пропуск получишь на выходе, - облегченно затараторил заместитель и добавил:-Знаешь, Элвис, а ты ведь первый из технического персонала, кто удалится от посольства более чем на сто метров. Завидую тебе, приятель... Какие там сто метров! Черный поезд с лязгом и грохотом волочился и волочился сквозь сумрак полупустыни. Светящаяся растительность островками вырывала из тьмы щербатую поверхность грунта. Трудно было понять, где я нахожусь. Судя по пеленгу моего браслета, радиомаяк посольства бухал где-то далеко на западе. - Скоро? - спросил я пожелтевшего от старости спанса, клевавшего носом возле окна. - Прибыли,-так же коротко ответил попутчик и вновь задремал. Какую-то минуту мы еще катили по невидимым рельсам, затем поезд содрогнулся, съежился всеми вагонами и замер. Тихая ночь и холод поджидали меня снаружи. Здесь не было привычных прожекторов, вдали угадывались очертания гор, словно гнилые зубы упирались в звездное небо. - Следуйте за мной, Трорг, - спанс поволок меня в черноту пространства под немигающими звездами. Переводчик едва доставал мне до плеча, но был деловит и малословен. Глаза постепенно привыкли. Впереди выросли плавные светлые обводы, высокий ангар выдвинулся из темноты. Скрипнула автоматическая дверь, и зал, залитый светом мощных ламп, заставил зажмуриться. Нас безмолвно приветствовали шеренги застывших стальных великанов. Пройдя меж слоновьими ногами, мы вышли на расчищенную площадку. Одинокий робот стоял, слегка расставив обе опоры и свесив четыре мощных руки вдоль бугристого стального корпуса. Маленькая дверца, ведущая в нутро машины, была распахнута. - Не закрывается, - пожаловался спанс. Я хмуро оглядел возвышающуюся махину. Тусклый металл покрывал бесшейное тело робота, совсем недавно сошедшего с заводского конвейера. Легонько я пришлепнул ладонью по шарниру ножного сочленения. - Безобразничаешь, дружище? Конечно, промышленный робот не имеет синтезатора речи, он не собеседник, он труженик. В нем нет разума, но пусть кто-нибудь рискнет сравнить уранового старателя с железным пнем... С дверцей я возился долго. Кодовый замок фальшиво щелкал, но не замыкался. Под конец я взмок, сидя внутри робота, и уже начал раздраженно простукивать упрямый механизм молотком. Сопровождающий меня спанс не проявлял ни малейшего любопытства. Такое ощущение, что землянина он знает до мозга костей. Впрочем, и я не рвался поговорить с представителем ночной цивилизации. Потом я, кажется, спросил его с высоты, для чего спансам в темноте белый мех? Тот не ответил. Наверное, затаил обиду. Во всяком случае, бродил со скучным видом вокруг робота, пока не начал фыркать в мохнатый кулачок. - Яркий свет, - пояснил спанс. - Я должен уйти. Когда закончите работу, поезд к вашим услугам, Сказал и скрылся из виду. Я еще час ковырялся в замке, не в силах найти поломку. Может, ее следовало бы искать глубже, где-нибудь в кристаллических ячейках мозга, что управляют блокировкой двери. Но робот-то отключен, да и программа еще не введена в мозговые структуры, стало быть, виноват все-таки треклятый механизм кодового замка. Я тихонько злился и нервно рылся в сумке. Неожиданно послышалось журчание. Мне показалось, протек гидроамортизатор, но через миг понял, что впервые слышу речь спансов. Два шерстистых существа, видимо, из охраны, стояли внизу и яростно мне жестикулировали. Похоже, они требовали сворачивать работу. - Все, все, - скрестил я руки, - спускаюсь. Куда спешат? Спансы синхронно повернулись и удалились во всей своей молодой грации. Я быстро набил сумку инструментами и выдернул колодки, сдерживающие дверь. То, что произошло в следующий миг, удивило, но не испугало. Заклинившая было дверь вдруг легко заскользила в петлях и с лязгом захлопнулась, - Ах, черт! Я надавил на ручку, и тут мне стало не по себе. Над карнизом зажглась рубиновая надпись "Выход запрещен", я затеребил ручку, и к надписи прибавилась вторая: "Термическая зона!" - Ты же был обесточен! . В ответ лишь потрескивали светящиеся буквы. В принципе ничего особенного не случилось - произошедшее предусмотрено конструкцией машины. Но только на случай проведения работ в магме или кислотной среде, дабы не нашелся кретин, решивший вылезти из уранового добытчика в час, когда тот перебирается через огненный поток лавы. - Ты что, дурак, свихнулся? Отвори сейчас же! Я пнул дверь ногой, но та даже не загудела. Десять сантиметров металла звездной закалки наглухо отгородили меня от светлого зала. Представьте, что вы случайно захлопнулись в бронированном сейфе и никто не знает, где вас искать, тогда поймете, каково мне было. В красном сумраке я изо всех сил бил дверь молотком, ругался и звал на помощь. Впрочем, крик вряд ли проникал наружу, робот рассчитан для работы в условиях жесточайшего грохота, корпус герметичен и... и, великий отец, я рискую в нем задохнуться! Но по-настоящему страшно стало минутой позже. Пол неожиданно дернулся, и я бы обязательно упал, если б было куда. Машина пришла в движение? Не может быть! Однако я явственно услышал чавканье механизмов возле уха за переборкой. Проклятье! Стрелой я метнулся наверх. Там, чуть выше движителей ног и рук, между блоками электроники, имелась тесная кабинка. Вообще-то промышленные роботы давно заслужили доверие, и их выпускают исключительно автоматическими, однако изматывающая охота за ураном, в последнее время развернувшаяся во всех возможных мирах, требовала хотя бы косвенного присутствия человека. В каморке царило запустение. Полудемонтированное сиденье, забытая кем-то промасленная тряпка, спереди потухший пульт, и над ним зеленоватое стекло обзорного иллюминатора. Я долго обламывал ногти на кнопках, пока разгоряченный рассудок не уяснил, что доска приборов мертва. Стеная, я заглянул под пульт. От многоцветия проводов и световодов в глазах зарябило. О, великий отец, я не электронщик. Моя стихия - рычащий мир механизмов... Пол мягко покачивался в такт бесшумным гигантским шагам. Окружающая панорама безостановочно разворачивалась за сверхпрочным инфракрасным стеклом. Ночи не было, с малахитовым оттенком пустыня раскинулась от горизонта до горизонта. - Куда ты прешь! - заорал я, когда внизу зачернел язык пролома. Но машина с легкостью перепрыгнула трещину и заспешила дальше. Я изумленно потирал разбитый локоть. Значит, это не просто спонтанное самовключение робота, не просто бездумное движение вперед. Мозг пользуется программой! Но откуда ей взяться? Спансы? Куда им! Программированию надо долго учиться, к тому же дизельная цивилизация спансов вряд ли отыщет ключевой шифр к памяти машины, по сложности не имеющей равных среди прочих моделей уранового братства. Зеленоватый простор и ни одного жилого дома. Где же спансы? Почему не остановят машину? Качающаяся пустыня словно вырезана из кадров немого кино. Робот уверенно вышагивал, изредка поднимая сбоку шлейф пыли. Было нечто загадочное в неизмеримости пустыни под звездами, но мне не до созерцания красот. Требовалось во что бы то ни стало подключить пульт или хотя бы оживить микрофоны, дабы мощными динамиками взреветь на всю округу о помощи. Быстро отсоединив панель, я обнажил организм пульта. Великий отец, сколько тут электроники!.. Когда я разогнул онемевшую спину, то удивлению моему не было предела. Обзор заслоняла вереница исполинских колонн. Сердце содрогнулось от предчувствия недоброго. Черные столпы, хотя и были еще далеко, внушали ужас своими размерами. Сквозь них сочился слабый свет, грандиозные тени лежали поперек пустыни. Робот уверенно направлялся к циклопическому сооружению. Здание приближалось, врастая в небеса. Скоро звезд не стало видно. Мрачная громада что-то мне напомнила, словно я нечто знал, но забыл, или это хранилось слишком глубоко во мне. По-моему, я все это уже видел: и колонны, и свет, и надвигающуюся громаду. Но где? Старатель, размахивая многосуставными лапами, подошел к стене и обхватил выступающую плиту. Урчание двигателей перешло в напряженное гудение, плита беззвучно качнулась и отползла в сторону. Открылась глазница широкого прохода. Так, становится интересно! Робот вошел внутрь. Мимо плыли грубо отесанные стены, потолок едва не чиркал верхний обтекатель. Поворот. Черные змеи трещин на сыром полу. Еще поворот. Никого. Я остервенело дергал паутину световодов, завороженно глядя на расстилающийся вокруг ядовитозеленый сумрак. Впереди ворота, окованные ржавым железом, и ряды, ряды гнилых деревянных клеток. Опять! Словно уже было. Но когда? При каких обстоятельствах? Не останавливаясь, машина ударила по воротам, и те со скрежетом распахнулись. Со скрежетом?! Очевидно, я дернул за нужный провод. Звуки буквально ввалились в кабину. Все сразу: близкая капель ржавой воды, жужжание неведомого насекомого и далекий гул чего-то огромного, словно впереди волны моря с грохотом расшибались о скалы. Робот нес меня в направлении рокочущего прибоя. И вдруг остановился. Двигатели стихли. Но когда я поднялся, когда заметил на стенах полыхание голубого зарева и, жмурясь от ослепительных лучей, бросился к иллюминатору, то, могу поклясться великим отцом, спасаться было уже поздно... Пар моего дыхания пленкой инея облепил переборки. Черт возьми, я же не скоропортящийся продукт! Только спансу может понравиться мой летящий холодильник. Все же я молюсь на ракету и готов подхлестывать ее рифленые бока, лишь бы на лишний метр отдалиться от проклятой планеты. Иногда в темноте мне мерещатся черные коконы, и тогда я начинаю рычать. Эти уроды заслужили участь быть раздавленными пятой Большого друга. Хотя о чем я пишу? Все кончено. Большому другу никогда уже не надвинуться тенью на визжащих от боли и страха чудовищ, ибо коконы убили его. Убили подло, и подлость породил Роуджён - человек из первого поколения Пришедших со Звезд. ...Ровно гудели скрытые под полом трансформаторы. За спиной слабо шептал автомат регенерации воздуха, он включился вслед за микрофонами, но радости не принес. Меня тряс озноб. Увиденное за стеклом враз покрыло лоб липкой испариной. Чуть наклонившись вперед, словно раздвигая поток света, робот застыл на краю огромного поля. За спиной мрачно вздымалась стена грубых каменных блоков, укрытых мохом, а по бокам и впереди дышало космами тумана пространство синеватого дерна, кустов и низеньких корявых деревьев. Голубые светильники размытыми пятнами плавили мглу высоко в небе. А может, и не в небе вовсе. С боязнью и жадностью всматривался я в окно иллюминатора. Приспособляющиеся фильтры немного расчистили дымку, и мне предстала совершенно неожиданная картина. Поверхность мхового камня уходила в обе стороны, с расстоянием плавно заворачивала вперед и, насколько можно было судить по угадываемым вдали фонарям, несокрушимым кольцом охватывала таинственный пустырь. Справа шевелилась загадочная серебристая масса. Между нами многие десятки метров и неглубокий овраг. Ничего не ясно! Но робот, похоже, знал несравненно больше меня. Ведомый программой, он двинулся вдоль ограждения, едва не касаясь плечом слизистых проплешин во мху. Гул, нисколько уже не схожий с шумом прибоя, низвергался, казалось, прямо со стены. Урановый добытчик сделал еще несколько огромных шагов, и я тихо вскрикнул, зажав рот рукавом. Блестящей массой оказалась большая группа разновеликих машин. Великий отец, передо мной топтали траву... промышленные роботы Земли! Мирные, немые труженики, что вас согнало в кучу вдалеке от посольства, от ангаров, подле высоченного ожерелья из слизистых глыб? Собрание не походило на беспорядочную толпу, скорее это были шеренги многочисленного отряда. Одни автоматы стояли неподвижными статуями из металла и пластмассы, другие с лязгом продирались сквозь них, в стремлении занять свое место. Я буквально прилип к стеклу. Многие типы машин я узнал почти сразу, несмотря на нелепость ситуации. Вот пузатый механизм для сбора свеклы, урча, вклинился в строй; там ходячая цистерна с аммиаком, вдруг почувствовав тесноту, принялась вертеться и пихать соседей. Мой старатель раздвинул шарниром плеча электронную братию и замер в пятом ряду. Теперь я мог разглядеть окружение лучше. Вокруг щелкали, свистели, рычали и скрипели вновь прибывающие роботы, ни одного схожего механизма. Какая сумасшедшая программа выстроила миролюбивые машины в боевом порядке? Туман постепенно редел, и гул сверху стал отчетливее. Я совсем забыл про него, и, когда взглянул на обнажившиеся стены, сердце мое сжалось до булавочной головки: Я понял, что напоминало мне циклопическое сооружение. Над роботами нависали широкие карнизы, колонны и лоджии. Еще выше на высоту уходили черные полосы галерей, и там, наверху, виднелись спансы. Их было великое множество, белых, любопытных мордочек среди окаменевшего хаоса балконов. Колизей! Грубая копия из истории человечества - вот что это было! Слабое подобие оригинала, вывернутое наизнанку и раздутое до кошмарных размеров, казалось, вылезло из вчерашнего фильма. Каким образом простенькая техника спансов смогла создать подобного исполина, я решительно отказывался представлять. Сразу закрутился барабан памяти. Воспоминания телесериала и обрывки собственных знаний истории перемешались, В ушах звенели латы, перед глазами смуглый раб-фракиец хладнокровно бьет коротким мечом в красный щит, стараясь запугать угрюмого мавра с трезубцем и сетью. Секундная пауза, треск скоротечного боя, и вот уже предсмертный вопль утонул в восторженном реве зрителей. Разрубленный трезубец лежит на песке, а рядом его обезглавленный обладатель, запутавшийся в собственной сетке... Куда я попал? Неужели мой пленитель доставил меня прямиком на ристалище? Если и были сомнения, то они сразу рассеялись при виде агонизирующей публики. Милые, спокойные зверьки буквально выворачивались в азарте. Как жаль, что не видят их сейчас наши дети. Чернильная пустота самой нижней галереи чем-то пугала, спансы не спускались под ее своды, предпочитая глазеть на происходящее сверху. Надвигалось что-то угрожающее, даже сквозь броню я чувствовал наэлектризованную атмосферу ожидания. Идиотская ситуация: я, человек, ничего на знаю, а собранные людскими руками машины обо всем осведомлены. Но постойте! Раз это гладиаторский бой, то где же противник? Великий отец, лучше бы я поменьше гадал. Едва мой взгляд пересек ширь йоля, как натолкнулся на противоположную стену и серебряный кант у ее основания. Там, на противоположной стороне арены, топталась в ожидании вторая группа роботов. Теперь, когда я уже мог позвать на помощь, меня волновал только пульт. Оживить его! Скорее! Взять управление на себя и тихонько убраться из воскресшего "Колизея" подобру-поздорову. То ли от нетерпения, то ли проверяя амортизаторы ног, мой робот подпрыгнул, одарив меня новыми синяками. Добравшись до жестких ребер сиденья, я наскоро принялся прикручивать себя к спинке подручными ремнями и проводами от измерительных приборов. Сумка с инструментами полегчала, остаток я приторочил рядом, и, кажется, вовремя. Тонкий, переливчато-скорбный напев раздался с нижней галереи. Вся масса роботов разом всколыхнулась и напряглась. Сотни фотоэлементов, телекамер и бортовых радаров развернулись на противолежащую серебристую кайму. У того конца поля в ответ проиграла одинокая труба. Сигнал взволновал строй, потом словно что-то лопнуло, не выдержав ожидания, и лавина техники с бряцанием ряд за рядом тронулась вперед... Только что взорвался второй аккумулятор. Старая, изношенная техника доживает свой рек, и единственное чего я хочу, это добраться до Земли раньше, чем рассыплется моя ракета. Кислота протекла под пол и подтачивает без того хлипкую обшивку. Что ж, может, так будет лучше. Во всяком случае, после мучительной смерти меня перестанут преследовать галлюцинации, мне мерещатся мертвый Стив, дымящие руины посольства, изувеченные прожектора и чадящие звездолеты, что не успели спастись от стремительного ночного штурма. О, ужас! Ко мне опять явился Повелитель Камней. Он приказывает вернуться на Энтурию. Нет! Исчезни, чудовище! Нельзя разобрать, где бред, где явь, боль когтями раздирает внутренности, и кровь насквозь пропитала бинты на ранах. От брошенного болта вдребезги разлетелся аварийный радиопередатчик. Плевать. Постараюсь впредь не обращать внимание на галлюцинации. ...Тут были самые разные механизмы. Гиганты, могущие расчистить целые долины на дне океанов, шли бок о бок с низенькими огородными агрегатами. Каждый старался соизмерить шаге соседом, так что выходило: одни осторожно подкрадывались к врагу, другие бежали вприпрыжку. Земля сотрясалась от топота, и разве что свирепого, звериного сопения недоставало в тот миг. Сверкающий никелем противник приближался. Туман почти исчез, и, как из-за поднятой шторы, на нас надвигалась, расшвыривая пыль и комья травы, грозная армада. Я дрожал, рассматривая начало боя. Роботы, созданные людьми, выплавленные из одинакового металла, на одних и тех же заводах, металлические братья, каждый из которых нес в себе частичку человеческой мысли, все они рвались в братоубийственную бойню. "Сделай что-нибудь! - кричал мой разум. - Иначе они перебьют друг друга!" Но что я могу? Уговорить их разойтись с миром? Стадо бешеных слонов более управляемо, чем запрограммированные заранее машины. Разум вопил, но его уже начал заглушать трепетный шепот изнутри: "Спасайся, спасайся..." Волна животного страха подобралась к сердцу. То пробудился, верно, инстинкт древний пещерный зверь, вылез на свет, едва повеяло смертью, и расширил свои невидящие, без мысли зрачки. "Спасайся! - взвизгнуло в голове. - Порви ремни, разбей стекло, убегай, убегай", - выли демоны страха. Поздно! Урановый добытчик неожиданно перешел на рысь, и я суматошно впился в пульт ногтями. Обе партии разделяли считанные метры. В какое-то мгновение я понял, что противник наступает клином, колоссальным треугольником острием вперед. Во главе отряда двигался огромный, как портовый кран, агрегат, весь ощетинившийся иглами сверл. Это робот-универсал из лунного кратера Зенгера. Он способен на детальную разведку любых недр, но ужасно неповоротлив и используется только в условиях пониженной гравитации. Расстояние трагически сокращалось. "Никогда! Они не смогут... они же созданы для других целей!" - это заикнулся насмерть перепуганный разум. Он хотел еще что-то пропищать, но чудовищный грохот сотряс кабину, едва не полопались мембраны микрофонов, усилители не успели среагировать и убавить мощь звука. Многотонный первый ряд на полном ходу сшибся с противником, вмиг все спереди утонуло в клокочущем облаке серой пыли. Хруст, вспышки огня, визг рвущегося металла перемежались с глухим топотом задних рядов. Пыль не ушла, когда накатила вторая волна; снова жестокий удар, треск, фонтаны искр окрасили пыльное марево голубым свечением. Я не знал тактики своей партии. Поначалу казалось, это роботы бессмысленно бросаются в атаку и исчезают в сумятице сражения. В иллюминаторе щелкнуло, сменились фильтры, и я теперь имел несколько секунд для выяснения обстановки. Враги (подсознательно я уже отбросил сентиментальные порывы и четко определил, где "наши", а где "чужие"), так вот, враги не остановились ни на секунду. Механизированный клин погружался в наш строй все глубже и глубже. Не знаю, почему, но в первом ряду нашей партии, в центре, оказались слабые, ничем не защищенные газосварщики. Частью раздавленные, а частью проскочившие под универсальным исполином, они набросились на следующий за ним ряд. Вращая сразу всеми сверлами, универсал схватился с высоким, как жердь, нефтяным промысловиком. Не утих еще грохот второго столкновения, как разлетелась в щепы пластиковая броня нашего робота и арматура нефтяной вышки тяжело рухнула на напирающие сзади ряды союзников. На флангах обстановка была лучше. Слева врага кромсали визгливые пилы лесозаготовителей; справа, сминая ряды и отбрасывая зазевавшихся роботов, продвигался тяжелый корпус атомохода, привезенного из далекой колонии. Нигде не было вспышек лазеров, не слышалось выстрелов, не разорвалось ни одного заряда. То ли не наступил их черед, то ли правилами сражения запрещалось все, что было близко к боевому оружию. Грохот нарастал по мере вступления в битву свежих сил. Универсал с легкостью развеял третью линию строя, хотя не смог повредить серьезно ни одного "бойца". Где же наш предводитель? Почему никто из крупных роботов не рискнет помериться силами с гостем из кратера Зенгера. Мой урановый старатель почти доходил агрессивной машине до пояса, но и он стал тихонько уклоняться от встречи с ней, открывая дорогу в наш тыл. - Трусы! - заорал я что есть силы, с удивлением подмечая свой необычный пылкий азарт. Вдруг я заметил, что стальной мастодонт чем-то встревожен. Ага! Вот она, тактика боя! От него отсекли помощников: виброустойчивые заводские производители, устремившиеся в брешь, оставленную универсалом, были встречены пожарными и отброшены назад мощными струями из брандспойтов. Вокруг творился кошмар. Клин противника притупился, однако продолжал с тем же остервенением долбить нашу позицию. Роботы умирали, мужественно защищая каждую пядь земли. Из-за пыли многие машины, оснащенные только телекамерами, теряли ориентацию. Сразу было видно этих слепцов, беспомощно озирающихся вокруг. Их быстро "вычисляли" летающие почтальоны. Алюминиевые ящеры с визгом обрушивались на несчастные жертвы, гнули антенны и раздирали крюками их тонкие, беззащитные трубопроводы. Где же вожак? Где этот трус? Только позже я понял, что лидеров не было ни у одной партии. Массовое сражение должно было стихийно выдвинуть на эту роль самых достойных, а пока... пока только тоскливо завывали сирены умирающих - растаптываемые роботы стонали почти как люди. Я не видел, что происходило с теми, кто упал. На них накатились новые волны разгоряченного металла. Битва шла с переменным успехом. Теперь уже никто не стремился прорвать строй противника. Скорость упала, и массивность потеряла лидирующее значение. С неожиданной стороны отличились электросварщики. Юркие, маленькие, они подныривали под соперника и в мгновение ока приваривали к нему куски труб, тела погибших, а то и сваривали двух роботов вместе, заставляя их сыпать удары друг на друга. Универсал продолжал бесчинствовать в задних рядах. Вокруг него сгрудились шустрые оплетчики нефтепроводов, Издали они казались бурой массой, кипевшей в ногах противника. Дважды на помощь к универсалу пытались пробиться высокоскоростные заправщики фирмы "Форд", но оба раза откатывались назад, оставляя груды изувеченного железа. Оплетчики трудились основательно. Вверх взвивались прочные ленты из гибкого пластика. Восемь ног универсала безнадежно запутались и обматывались все плотнее и плотнее. Подошла очередь и моего робота. Освещенный вспышками газовых горелок, на него прыгнул большеголовый мусоросборщик. Уже на лету враг отворил чудовищную пасть, в которую вошел бы солидный контейнер с отходами. Старатель не сделал ни одного лишнего движения: короткий выпад, и атаковавший робот, пронзенный двухметровым буром, неестественно забился в судорогах. Над сражавшимися пронесся пронзительный рев. Это универсал, запеленутый в кокон, спешно звал на помощь. Его опрокинули на кишащую роботами землю. Сирена агонизировала еще долгих полминуты, затем истерично взвизгнула и смолкла. Ряды нашего войска редели. Затупились вечно острые пилы лесозаготовителей, и те, прикрываясь словно от стыда бесполезными дисками, шаг за шагом отступали. Гигант-атомоход, который крушил врагов на правом фланге, беспомощно лежал на спине, опутанный стальными анакондами-ползунами, что очищают канализацию в Нью-Йорке. Изрядно потрепанный клин еще существовал. Ядро его, преимущественно из угольщиков и роботов с венерианских каменоломен, не знало достойных противников. Они пробили последнюю линию, распороли брюхо сильной, но медлительной пресс-машине и, лихо развернувшись, стали громить остатки убегающей техники. Сражение растекалось по всему ристалищу. Мой урановый робот занял в основном пассивную позицию, никого не преследовал, ни с кем не задирался, ограничиваясь схваткой со случайным противником. После мусоросборщика он уложил на землю еще три машины, все были мелкими, безобидными огородниками и смогли противопоставить бешено вращающейся фрезе только свою жгучую ярость. Метрах в ста от нас шла битва исполинов. Гусеничный землерой отбивался от двух наседавших кузнецов, вооруженных огромными кувалдами. Кто из них принадлежит к нашему отряду? Только роботы безошибочно распознают врага, для меня же они все одинаковы. Безучастность уранового добытчика не позволяла определить, на чьей стороне землерой. С неба сыпалась странная изморозь. Это ветер сражения коснулся где-то погибшего птичьего инкубатора, выпотрошил из его останков, лежалые перья и развеял над сражающимися. Молоты продолжали со свистом сечь воздух, однако землерой, загнанный к краю оврага, размахивая широченными лапами с алмазными когтями, никого к себе не подпускал. Кузнецы так увлеклись попыткой сбросить упрямую машину вниз, что не заметили позади бесшумную тень. Газовый резчик тихо подкрался к дерущимся и, подняв раструб-копье, метнул раскаленный вихрь. Тугой стержень пламени полоснул по ходулям незадачливых кузнецов. Резка прошла, как всегда, мгновенно: нападавшие недоуменно подломились и покатились по склону. Они еще не достигли дна, как резчик развернулся и бросился на уранового добытчика. На нас! Через секунду меня уже трясло и мотало. Старатель приседал, подпрыгивал, извивался, уходя от длинной спицы плазмы. Он демонстрировал актерскую маневренность и блестящую реакцию стального тела. Будучи равного роста и приблизительно той же конструкции, противник уступал уровнем сложности, однако ни фрезы, ни бур не могли достать его брони. Долго бы так не продолжалось, рано или поздно к резчику подоспеет помощь и... Я чуть было не завопил от радости - на пульте заплясал зеленый светлячок индикатора. Управление вздохнуло, засветилось, забормотало. Я выглянул наружу. Расцветившись аварийными огнями, резчик наступал, размахивая резаком во все стороны. Злость всколыхнулась во мне: ну погоди же, электронный сундук, тебе сейчас покажут, кто такой человек. Я сдвинул тумблер, и старатель застыл в невероятно нелепой позе. С урановыми добытчиками управлялся я безукоризненно, помню, на спор продефилировал по ниточному гребню дрожащего вулкана... Я отпрыгнул. Противник за мной. Еще шаг назад. Резчик, похоже, обрадовался моей липовой неуверенности. И тогда я сделал то, чего никогда бы не придумал пудовый мозг добытчика. Я смело шагнул в луч и сжал механической клешней запястье робота. Что для стальной шкуры, могущей выдержать температуру магмы, мимолетное касание плазменного шнура. Резчик не успел сжечь и верхних слоев металла, а я уже с хрустом заламывал ему сустав. Странно, я даже не воспользовался фрезой. Почему же он не корчится от боли?! Проклятье, я забыл, что передо мною всего лишь бесчувственная машина. В моей каморке было слышно, как воют под полом двигатели, встретившие сопротивление. Медленно, очень медленно я выворачивал его лапу назад. Я хотел убить его собственным же оружием. От напряжения вибрировали стены и мигали индикаторы перегрузки. Неизвестно, сколько мы простояли так, сцепленные железными объятиями. Неожиданно сустав враждебной машины всхлипнул и выскочил из гнезда. Тугой струей ударило масло, луч потух, и я сразу же перехватил оставшиеся три лапы врага. Нельзя дать ему освободиться. Реакция кристаллического мозга опережает человеческий, и резчик изувечит старателя раньше, чем метнутся по кнопкам мои пальцы. Однако на мою сторону встала неподдельная человеческая ярость: теперь ты сполна получишь, железное пугало. Я сжал свободную клешню в подобие кулака и нанес резчику чудовищный удар в корпус. Сила, могущая свалить слона, не произвела должного эффекта. Я ожесточенно ударил вновь. Броня противника откупилась бестолковыми искрами. Потихоньку свирепея, я резко разжал захваты и толкнул робота в грудь. Резчик какой-то миг непонимающе смотрел на меня двумя фотоэлементами, может, в тот момент наваждение спало с него и стал он обычной мирной машиной, или, может, увидел сквозь зеленое стекло человека и не посмел дальше сопротивляться. Не знаю, я не стал гадать, а решительно выбросил руку вперед. Удар с треском пришелся в пространство между "глазами". Великий отец, я бил его как человека, бил в переносицу. Когда он упал, я придавил его своим многотонным телом. Движки старателя визжали в агонии, корпус трещал, а я, обезумевший, колотил и рвал соперника. Из его разорванных трубопроводов хлестала жидкость, масло заливало перебитые суставы, и он не выдержал, пискнул и затих. Медленно, как во сие, я встал с колен и оглянулся. Рядом застыли трое горбатых пожарных с брандспойтами наготове. Казалось, невозмутимые машины шокированы способом, каким я расправился с противником. Чего ждете? Нападайте, храбрецы, вас же трое, ну! Нет, они не набросились, наоборот, окружили, взяли меня под охрану. Свои! ...Сердце бешено колотилось. Во многих местах ристалища трепетали языки пламени. Разбитые аккумуляторы, элементы и узлы машин густо усеяли арену. Мы шли через поле. Мой эскорт беспрестанно отражал нападения со стороны. Один раз ногу обвил стальной канат ползуна, потом почтальон птеродактиль рухнул на меня с высоты. Их мигом втоптали в пыль. О, великий отец, как я тогда ожесточился! К конвою присоединялись уцелевшие машины, искалеченные роботы с трудом поднимались с земли и тащились вслед. У меня в голове зародился план. Все шло пока нормально, только бы побольше роботов признало во мне лидера, и еще кровь, что сочится из рассеченного лба, только бы перестала заливать глаза... Кажется, барахлит генератор искусственной гравитации. Временами предметы в отсеке срываются со своих мест и кружатся в дуновении моего дыхания. Писать все сложнее. Достал пару рыбных консервов, вскрыл, но есть не могу. Неприятная ассоциация: куски разрезанного тела в искореженном металле. Все-таки я остаюсь убийцей. Мне стыдно перед Стивом, но что я мог тогда поделать? Повелители Камней сами выбрали меня вожаком, им понравилось, как я уничтожил газового резчика. Они даже не могли представить, что в чреве уранового робота имеется полость и там прячется живой человек. - ...Алло, Стив, ты слышишь меня? Из треска ожившей радиостанции доносились позывные посольства. - Стив, радио заработало, я ранен, пришли скорее вертолет, - Где ты, Элвис? - Голос Стива был насквозь пропитан кабинетной тишиной и спокойствием. - Участвую в битве гладиаторов... - я кратко описал происходящее и закусил губу в ожидании. - Но этого не может быть! Назови ориентиры, где тебя найти, - Исполинское здание из камня, колонны с галереями в высоту достигают несколько сот метров. - Не шути, Элвис, спансы не строят таких высоких объектов. Их подземные города... - Знаю! - заорал я на радиомикрофон. - Но тем не менее я в Колизее. - Где? - В Колизее! В его копии снаружи и отвесными стенами внутри. Молчание. - Я догадываюсь, Стив, что ты хочешь сказать. Нет, я не сошел с ума. Только что я заманил противника в ловушку. Ядро клина низверглось в топкий овраг. Пусть горный лазер в обтекателе заблокирован, зато мои фрезы лихо исполосовали ихнего угольного вожака. - Элвис... - Сложнее всего, Стив, было с аварийщиками. Ты, наверное, знаешь эти агрегаты. Они умеют посылать по радио вирус-программы в мозг любому роботу. На Земле их используют для укрощения взбесившейся техники, здесь же они успели парализовать половину моего отряда. Небольшая пауза, и голос Стива раздвинул писки помех. - Я разберусь. Постоянно поддерживай связь, Элвис, и... не напортачь там чего-нибудь. Я горько усмехнулся. Четыре пятых парка роботов бесформенными грудами железа лежало на изрытой земле, обильно политой электролитом и маслом. Бой закончился, я остался вожаком победившей партии. Удивительно, как сознание собственной значимости будоражило кровь. Гордой походкой прохаживался я вдоль потрепанного строя своей металлической рати. Стив не бросит, он землянин и тоже из первого поколения. Я глядел на механических солдат и гадал, иссякла ли их страшная программа или таит в глубине кибернетических символов новое сражение? А может, через минуту для услаждения спансов развернется здесь гладиаторский поединок, где я, наисильнейший, буду по очереди биться с выжившими роботами. Нет, надо срочно спасаться бегством, пока длится краткая передышка. Напористое журчание чужой речи эхом разнеслось над ристалищем. Сделанное объявление заметно оживило спансов. Мои пальцы нервно подрагивали на кнопках, готовые в любую секунду сорвать машину с места. Где же дыра, из которой вылез мой старатель? Изучая монолит стены, я развернулся на угловатых пятках и... обомлел. Прямо ко мне через останки погибшей техники пробиралось странное существо. Медные блики на треугольной чешуе совершенно не гармонировали с огромной головой-шаром, которая неприятно пульсировала, становясь то натянуто-глянцевой, то дрябломатовой. Медленно перебирая шестью паучьими ножонками, чудовище подползало все ближе. Глядя в ряд вытаращенных фасеточных глаз, я безотчетным чувством понял-передо мной не живое существо. Тварь обогнула бьющегося в конвульсии землемера. Все в ней дышало чужеродностью: и дикая фантазия в конструкции, и брезгливость, с какой она касалась лапками поверженных земных машин. Бестия двигалась осторожно, потом присела, словно приготовилась к молниеносному броску. Совершенно не вовремя запищала радиостанция: - Внимание! Посольство Земли срочно вызывает Роуджена Элвиса, экспедитора партии урановых роботов, - взволнованный голос, несомненно, принадлежал заместителю консула по технической части. Я схватил микрофон. - Стив, они выпустили на поле бредовую штуковину. - Прекрати! Мы проверили твою версию, и что же? Спансы клянутся, что все роботы стоят в ангарах и не сделали ни одного шага без ведома Пришедших со Звезд. Верховный спанс обижен. Консул недоволен. Чего ты добиваешься, Элвис? Расторжения контракта по пескам? - Возле меня, Стив, околачивается убедительный довод. Если бы ты увидел его глазки величиной с хороший поднос, ты бы перестал задавать вопросы. Ну и гадина! Интересно, как устроен у нее механизм? - Вздор! Спансы не владеют тайнами робототехники. Я хмыкнул. - Разумеется, Стив. С архитектурой небоскребов они тоже не знакомы. - Что... что ты этим хочешь сказать? ., - Я только спрашиваю, будет из посольства вертолет или нет? - Мы не имеем права, Элвис. По закону ты еще не считаешься пропавшим без вести. - Отлично! Значит, буду пробиваться к посольству собственными силами. - Ты не сделаешь этого! Ведь контракт... пески... Мы рискуем потерять кучу денег. Первая партия больных вот-вот отправится на Энтурию. Изо всех сил я сдавил микрофон и процедил: - Сделаю! Увидишь, прожгу дорогу до самого твоего кабинета. - Я запрещаю вам, Роуджен! Слышите?! Элвис, голубчик, ну опомнись, ты погубишь меня, ты погубишь посольство. Если причинить им боль, они не оставят никого в живых... Внезапно голос заместителя забулькал и оборвался. Без пользы я крутил ручку настройки, В радио будто набиЛи глухой ваты.

Механический паук шевельнулся и не спеша поднялся во весь паучий рост. Он даже стал выше моего старателя. - Ты достаточно наговорился, Трорг! Я впился взглядом в чужеземного робота. Тот продолжал стоять, пульсируя своим шаром. - Я знаю, ты сейчас меня слышишь. Бойся, Трорг! Незваным ты явился на ратную потеху, невидимым ты оставался до сих пор, но нас нельзя долго обманывать, настал и твой черед умирать. Под тяжестью наступившей паузы, казалось, вибрировали перетянутые нервы. - Что ж ты затих? Или в страхе забился в темный угол своей жестяной норы? Ответь мне, любезный пришелец! Обрадуй глупую машину, что ты еще не помер от столь приятной для тебя неожиданности! Загипнотизированный "пауком", я дрожащими пальцами включил внутренний микрофон, но не нашелся, что ответить. - Через несколько минут тебя не станет, но я хотел бы сказать тебе, Трорг, что ты обычный сорняк. Тебя и тебе подобных необходимо безжалостно искоренять. Природа наградила вас чудесной планетой, постоянным светом близкого солнца и безопасной удаленностью от других звезд. Вам во всем безмерно повезло, начиная с лазури неба, кончая теплой прозрачностью океанских волн. Но вы этого не постигли. Запаковываясь в герметичные сосуды, вы покидали планету, меняли ее на безвоздушные астероиды и ледяные просторы чужих земель. Смешно! Вы ищете во мраке Космоса то, что с РОЖДСНИЯ было у вас под боком. Знай же, Трорг, плодородная планета всегда имеет душу, она живая, это великий закон, который вам, сорнякам, никогда не открыть. КАЖДЫЙ РАЗ, КОГДА ЧЕЛОВЕК ПОКИДАЕТ ЗЕМЛЮ, ОН ВЫЗЫВАЕТ ВОЗМУЩЕНИЕ ВСЕХ СИЛ ПРИРОДЫ! Ведь планета не знает, что беглец вернется, и считает себя виновницей бегства. Бедняжка гадает, чем же она не угодила детям, которые без оглядки бросают свой насыщенный светом космический дом. Она же так старалась, шла против законов природы, создавая пригодную для детей атмосферу, берегла от солнечной радиации, защищала как могла. Так почему же они теперь улетают? Ответ прост: вам, как сорнякам, все равно, где расти. Стало быть, вы недостойны собственной планеты и ее надо передать тем, кто по-настоящему оценит ее красоту. Например, нам. Когда-то нас самих изгнали в темноту. Родная планета, встав на сторону пришельцев, в одну ночь проглотила все наши города. И какие города! Величественные, ярко освещенные мегаполисы низверглись в бездну! Немногие уцелевшие из нас бежали во мрак Космоса, и только Энтурия согласилась подобрать бездомных щенков. Мы растеряли большинство наших технических достижений, но вот великий закон!.. мы вцепились в него, как могли, передавали из поколения в поколение; засыпая, шептали про себя его снова и снова. Теперь мы вправе заявить, что достойны забрать у вас Землю. "Паук" угрожающе зашипел и сделал шаг, одновременно распуская липкую стальную сеть. - Поиграем, Трорг! Вы, сорняки, большие любители подобных игр. Вчера мы перехватили ваш телесигнал, увиденные картины привели нас в ужас. Кровь вот что будоражит ваши белковые мозги, а жажда наживы застилает глаза и убивает робкие попытки вернуть доверие Земли. Теперь трясись, Трорг! Я иду к тебе. До конца выпростав сеть, чудовище двинулось в мою сторону. Внезапно раздался сочный шлепок, и старателя качнуло, точно от сильного ветра. Я вдавил кнопки и бросился наутек. - Куда же ты, Трорг? Как тебе нравятся мои бронебойные пули? Я тормознул и оглянулся. Ни один из моей рати не шелохнулся, чтобы оказать помощь. Ясно! Драка предстоит один на один. Второй удар пришелся точнехонько в иллюминаторное стекло, оно наполовину замазалось сеткой трещин. Еще одно такое попадание, и меня можно списывать в покойники. Пока я лихорадочно соображал, где укрыться, "паук" влепил пулю в плечевой сустав, мощная рука плетью повисла вдоль корпуса. Во всю прыть помчался я к ближайшему подножию стены. Перебитая рука гулко хлестала по спине. Несмотря на кажущуюся медлительность, "паук" не отставал. Ближайшее деревце брызнуло кусками коры и древесины. - Трорг, а Трорг! - неслось из-за спины. - Догадываешься, зачем мы затеяли ратную потеху? Мы хотим выбрать самую выносливую и живучую машину, чтобы на ее базе создать десант боевых роботов и завоевать ими вашу же планету. Сами-то мы покуда не рискнем оставить мир, с таким трудом нас приютивший. Правда, неплохо придумано? Очередной щелчок только прибавил мне скорости. За броню я не опасался, но вот шарнирные сочленения и иллюминатор... Впереди охнул и раскололся шершавый валун. Я бежал прямо на стену. Справа овраг, я повернул влево, и оказалось, что "паук" уже отрезает путь к отступлению. Я решил потянуть время и взялся за микрофон. - Зачем... Удар. Паралич хватил вторую руку. - Зачем вам Земля? Спансы не выдерживают прямого света. - Ага! Ожил, сорняк! Знай же, спансы лишь уроженцы черного мира Энтурии, не более. Когда мы сюда прилетели, мы не могли их согнать: они еще не освоили астронавтики и поэтому не успели поссориться с собственной планетой. Энтурия была только для них, но с нашим приходом она изменила привычной орбите, стала наведываться к звездам, подарив и гостям несколько Светлых лет. Редко бывает, чтобы заселенная планета взялась опекать еще кого-нибудь. Здесь же так: удел верхней цивилизации - тьма, нижней принадлежит свет. С восходом утренней звезды спансы удалятся в пещеры, а Повелители Камней выйдут встречать жар солнечного пламени. Пули зацокали по обшивке. "Паук" оттеснял меня к оврагу под безумные вопли спансов. - Они требуют добить тебя, Трорг. Не правда ли, знакомая ситуация? Вчера в телесигнале земные сорняки орали не хуже. - То был фильм, понимаешь, постановка, спектакль... - Тю! А это разве не спектакль? Посмотри, как радуются несчастные! Скоро вся планета вернется к ним, а Повелители Камней переселятся на преданную сорняками Землю, В голове у меня ворочался тяжелый мысленный сгусток. - Не так все просто, - исступленно вскричал я, - угроза перенаселенности заставляет нас искать... - А вы дожили до этой самой перенаселенности? Что? Нет? Так не трепись, Трорг! Вы сами придумали себе проблемы. Планета, родившая жизнь, не настолько глупа, чтобы прессовать ее на крошечных контийентах, - Как же Земля справится с бесконечным ростом населения? Не раздуется же до громадных размеров. - Существуют параллельные миры... - Чушь - завопил я, инстинктивно зажмуриваясь. - Разумеется! Вы же, сорняки, не способны поверить, что специально для вас Земля держит в запасе бессчетное число законсервированных миров. В истории любого вида жизни наступает пора, когда планета отмыкает ближайшую параллель и дарит ему тысячи километров солнечного простора. Такой "подарок" уже получили многие ваши растения и животные. Иные даже полностью переселились, оставив на память о себе лишь жалкие отпечатки в антрацитовом срезе да скопления окаменевших скелетов. Впрочем, вы бы сами это узнали, если бы крепче цеплялись за воздушный подол матери. Теперь поздно! Вы продались звездам раньше, чем даже иссякло ваше жизненное пространство. Я молчал. Молниями метались обрывки мыслей о романтике путешествий, извечной тяге к неведомым берегам, истинно человеческом любопытстве. Нет, все гораздо сложнее... Еще одна пуля откусила от коленного сустава бронещиток. - Ты мне нравишься. Грог. Пожалуй, я обрадую тебя известием, что за твоей агонией наблюдают самые гармоничные существа во Вселенной. Погляди, они там, на нижней галерее, именно они за одну ночь возвели этот комплекс по ващим же телекартинам,.. Я медленно посмотрел на галерею и, конечно, ничего не увидел. - ...Они способны возвести пирамиду до самых верхних слоев атмосферы! И тут он метнул сеть. Я успел увернуться от липкого сачка и ринулся на врага. Публика над головой забилась в экстазе. "Паук" хладнокровно встретил меня стальным ураганом пуль. Иллюминатор вдребезги разнесло, в каморке закружилась взвесь песка и пыли. Только чудом я непогиб. Осколки изранили лицо и руки, зато в легкие ворвался свежий воздух. Под тяжелым градом я вел машину вперед. Лопались плафоны сигнальных фонарей, и чмокал израненный корпус. Я понимал, что робот разваливается на ходу и вряд ли преодолеет хотя бы половину пути. Не знаю, какие контакты перемкнула моя бессознательно шарящая ладонь. В общем шуме не услышал я долгожданного шелеста открывающихся заслонок во лбу уранового добытчика. Вибрирующий, нечеловеческий рык ворвался в разбитый иллюминатор. Пахнуло горелым. Дрожа, я отер с глаз пелену крови. Я знал, что увижу: перерезанные останки безжалостно-надменной машины, до конца уверенной в невозможности разблокировать горный лазер. Но увиденное врезалось в память на всю жизнь. Среди расплавленных обломков пищало от невыносимой боли, билось на песке изуродованное черное тельце. Безобразное существо, похожее на кокон, тщетно пыталось опереться на обугленные усы щупалец, с невыносимым страданием закатывая желтые белки глаз. Великий отец, какой вой поднялся на галереях! У них действительно не было автономных роботов, и я убил... я убил одного из Повелителей. Как во сне, упал я грудью на пульт. Никогда еще добытчик не участвовал в такой бешеной скачке. Мы перемахнули через овраг, казавшийся дотоле непроходимым, и понеслись вдоль поднебесной стены. Краем сознания я отметил, что колонна уцелевшей техники последовала за мной. Великий отец! Во мне продолжал мигать маяк вожака металлической стаи! Она подчинилась воле старателя. Впереди показались огромные ворота. Чугунные створки еще падали, а кавалькада легированной стали уже сносила препятствия по ту сторону каменной преграды. Страшно вспомнить: все, на что я обращал гнев, было целью уничтожения и для них. Слабые цеплялись за сильных, и мы мчались в непроглядную темень, кромсаемую лучом моего единственного уцелевшего прожектора. Дорога на запад пролегла по ровному грунту полупустыни. Роботы подожгли несколько строений спансов и растоптали светящийся оазис. Хотелось оторваться от эскорта, но верные псы неотрывно следовали за вожаком. Я должен был избавиться от них во что бы то ни стало. Но как? Через минуту я резко затормозил. К посольству следовало добираться одному. До конца не осознавая своих поступков, растирая кровь, я полез в иллюминатор. Поверхности земли не было видно, и прыгал я будто в пропасть. Роботы спешно строили лагерь. Где же конец их саморазвивающейся программы? Хромая, я проскочил дозор и оглянулся. В отблеске прожектора урановый добытчик, казалось, прощался со мной. Избитый, закопченный корпус да раскрытый зев иллюминатора, словно умоляющий человека не уходить, - вот все, что осталось в памяти. Только спустя несколько часов я понял, как подло поступил с машиной, спасщей меня от гибели... Прости меня, Стив. Я догадываюсь, как страшно, когда тишину ночи сменяет визг бронебойных пуль и чудовищные "пауки" лезут через ограду. Прости меня, Большой друг, мой верный старатель. Мне почему-то кажется, что ты специально подстроил поломку двери, ибо в предстоящей драке придавал присутствию человека значение магическое, почти амулетное. Я же поступил низко. Спасаясь, забыл переключить тебя обратно на автомат, и ты остался стоять железным изваянием среди недоумевающих роботов, с мольбой жмущихся к тебе: "Нас уже почти окружили. Что ж ты медлишь, вожак?" Простите меня, люди, за то, что я не предупредил вас, а в панике спрятался в почтовую ракету и дернул пусковой рычаг. Я никогда не рискну больше приблизиться к системе Спарка. К тому же в ракете невозможно выжить и, быть может, только письмо мертвеца долетит до Солнца. Прости меня, Земля. Тебя предупреждает об опасности не супергерой из сказочных фильмов, а первый интерпланетный убийца. Повелители Камней пророчили скорый гнев твоего материнского сердца. Но сколько Людей после долгих странствий вернулось под голубой небосвод! Сколько еще вернется! Возвращаюсь и я, возвращаюсь с обещанием никогда более не бросать тебя, ибо на далекой чужой планете мне открылась маленькая, бесхитростная истина. Прости и, если возможно, напиши на моей могиле четыре слова: "Здесь спит Звездный гладиатор". Большего не нужно. Прощай,