В книгу включены фантастические повесть «Изнанка мира», а также рассказы «Псевдо», «Призрак времени» и другие. Главные действующие лица этих произведений находят выход из необычных ситуаций, путешествуют в космическом пространстве, разгадывают тайны прошлого и настоящего и всегда при этом остаются людьми: разумными, справедливыми, гуманными.
Содержание:
Повесть
Изнанка мира
Рассказы
Псевдо
Призрак времени
Потерянный
Нулевые
Сон-озеро
Знаток
Свои планы
Подходящая планета
Индикатор истины
Художник
О. В. Трофименко
Владимир Цветков
Владимир Гусев
Изнанка мира
Повесть
Изнанка мира
Глава первая
Летящий остановился. Подняв голову, бросил взгляд на палящее солнце. Он не знал, сколько прошло времени с тех пор, как тропа вывела его к желтым холмам. Солнце отсюда казалось неподвижным. Вокруг было тихо. Летящий совершенно потерял чувство времени, и ему казалось, что он уже порядком запутался в этих холмах.
«Старьевщика бы сюда, — утомленно подумал он. — Работы ему хватило бы…»
Повсюду, куда ни глянь, были хаотично разбросаны остатки мебели, автоклавов, пластиковых книг и многих других старых и поломанных вещей.
— Почему она петляет? — пробормотал Летящий. — И вообще, что это за тропа?
Впервые он оказался на планете, где тропа не походила на стремительный прямой луч, уходящий вдаль. Здесь она выглядела иначе.
Глава вторая
Око-лонг с самого утра был в плохом настроении. Он с раздражением одел элегантный модный костюм, зная о том, что завтра в таких будет щеголять все Соединение. У Око-лонга было своеобразное хобби: он диктовал моду дня. Каждый раз выдумывал новое. Его фантазия не знала границ.
В своем синем зале он появился вовремя. Здесь царил абсолютный порядок. Око-лонга передернуло.
«Как мне все это надоело!» — подумал он.
Полированные столы, полированные стулья, полированные стены, полированный пол, полированный потолок, полированные стеллажи… Мода на полированное держалась уже целую декаду! Это тоже его заслуга, Око-лонга! Впрочем, заслуга ли?
«Завтра же закажу все игольчатое. Иголки будут самые мягкие. Наверняка, всем понравится», — Око-лонг оставил сандалии в нише и опустился в кресло.
Глава третья
Сутто раздраженно расхаживал по прогулочной полосе. Кустарник успокаивающе скрипел; тонко, с переливами посвистывали гусеницы, свисающие с кустов чуть ли не до поверхности полосы; панцирные перекатыши шевелились под ногами, время от времени выстреливая струйки вкусно пахнущего никашинного дыма; в воздухе лениво колыхались иллюзионы. Но все это не могло быстро успокоить Сутто.
Он был ужасно недоволен собой. Причиной тому — разговор с Око-лонгом. И надо же! Сутто давно привык к тому, что многосторонний во время ежедневных утренних пуск-докладов ведет себя стереотипно. Даже в прошлом году, когда Ррайж Бикута-третий из Отдела неукоснительного Имущества за какие-то три часа раздал некоторым девицам Соединения последние впечатлители, — и то Око-лонг потребовал просто возместить убытки. Больше его, казалось, ничего не интересовало. Хотя все Соединение было до предела возмущено случившимся.
Сегодня Око-лонг вел себя не так, как обычно. Во-первых, он постоянно поторапливал Сутто. Во-вторых, пытался докопаться до мелочей. Почему? В-третьих, зачем-то заблокировал селектор связи, когда должен был состояться разговор с Сезуллой. Как правило, многосторонний этого не делал. Зачем ему понадобилось переносить пуск-доклад на самое утро? Неужели Око-лонг уже знал о происшествии с Летящим? И как это он, Сутто, сразу не догадался?
Кстати о главном. Возможно, многосторонний проверял Сутто. И тут у Сутто зашевелились уши: он понял, что Око-лонгу что-то известно. То, чего не знает он, Сутто.
Первый помощник позеленел. Такого он от Око-лонга никак не ожидал! Вот тебе и многосторонний! Ловко запутал Сутто! А ведь Сутто не простак, ох, не простак!
Глава четвертая
— Дедушка, почему мы остановились?
— Что-то случилось, внучек.
— С тобой?
— Нет, не со мной.
— А с кем?
Рассказы
Псевдо
К последней субботе января Толли Маар чертовски устал. Просыпаться было трудно.
Вся жизнь Толли пропиталась обыденной повседневностью, надоевшей суетой и невольной досадой на то, что жена не понимала его. Он не мог написать за несколько часов сносный пейзаж акварелью. Он не мог сочинить хотя бы детскую песенку. Он не мог придумать даже элементарное четверостишие к празднику. Он мог запросто сходить в универсам за продуктами. Он мог вовремя сдать белье в стирку. Он мог кое-как произвести уборку в квартире. Зато все свои свободные вечера проводил в комнате-коллекции, где хранились десятки, а то и сотни всевозможных часов разных времен, стран и народов.
Его жену звали Йулла Лас-Маар. Длинные светлые волосы, зеркальные глаза, полноватые ноги… В общем-то, она нравилась Толли. Она могла часами просиживать у настенного телевизора. Она могла без труда приготовить вкусный и питательный обед. Она могла с интересом просмотреть все пьесы сезона в драматическом театре. Она не могла заставить себя продолжать учебу после двенадцатилетки. Она не могла появиться на работе, не зайдя перед этим в парикмахерскую высшего класса. Она не могла терпеть комнатуколлекцию с ее, как считала Йулла, никому не нужными дурацкими часами. «Бух, бух, бух…»
Все-таки трудно просыпаться рано!
Призрак времени
Дежурный, как обычно, вежливо поздоровался с Лацци и передал ему контрольный пакет воскресных шифров помещений института. Лацци слегка волновался, но дежурный ничего не заметил. И вообще, Лацци показалось, что он где-то видел этого человека. Возможно, здесь, в институте.
Его вдруг осенило: конечно, здесь. Ведь все научные сотрудники постоянно дежурят по графику. Когда-то он и сам дежурил, чтобы заниматься своим делом почаще. Позже он добился разрешения работать без выходных.
Лацци расписался в Журнале Ответственности и неторопливо направился в зал своей лаборатории. По пути у него возникло ощущение чего-то необычного в сегодняшнем дне. Конечно же, такой день трудно было считать обычным. Он являлся чуть ли не итогом всей его жизни.
Лацци почему-то казалось, что он уже когда-то шел точно также, как сейчас: не вчера, не позавчера, а давным-давно.
— Чушь какая-то! Давно — это когда же? — произнес он вслух.
Потерянный
Трудно думать о том, чего не помнишь. Данни Гоор даже не заметил, как его настойчивые усилия хоть как-то преуспеть вдруг обернулись безысходностью. И вот теперь он остался совсем без работы.
Ночевал стоя. Один. Без ужина. Да и место было неподходящим. Кто же ночует на ногах? К тому же, у Башни Действия… «Разве что только этот старик? Вот бы его сюда! Ему тут самое место, — думал Данни. — И чего он возле меня крутится? Уже который день подряд! Наглый: заглядывает в лицо, задает ненужные вопросы, постоянно дергает за рукава. И вообще, какое ему до меня дело? Вот черт! Лохматый, беззубый, грязный… Оборванец!»
Как бы там ни было, но хоть раз в жизни надо быть первым. И конечно, утром. Раньше всех. Возможно, завтра ему все-таки повезет. По-настоящему. Кто знает… А пока… Пока впереди долгая ночь.
Данни считал себя уравновешенным мужчиной. Обыкновенный, нормальный, честный человек. Образование, жилье, семья, ребенок… И была работа: наблюдатель.
Неужели жить стало сложнее? Так часто кажется, что раньше многое было проще. И только с годами начинаешь понимать, что в этом таится элемент самообмана. Легко никогда не было. И не будет.
Нулевые
Солл Тиим со злостью сплюнул на пол. Отошел к окну. Раздраженно уставился в туманную даль.
Впервые за долгие месяцы своей однообразной работы в нем шевельнулось чувство собственного достоинства. Недовольство своим положением, словно язык пламени, обожгло душу. Изо дня в день он мыл одни и те же склянки после одних и тех же чьих-то опытов. Неужели это судьба? Завтрак, южный экспресс, работа, обед, работа, северный экспресс, ужин, сон и опять завтрак… И снова те же склянки…
Внезапно Солл Тиим вспомнил о марсианской воде, рванулся и быстро перекрыл кран.
«Идиотская работа! Уже в который раз никак не выйти на режим. Столько воды впустую ухлопал! На Марсе халтурят. Что ни партия — то вода с примесями, а мне — отвечай… Чертовы склянки! Чем их мыть? Теперь воды уже точно не хватит. Да и вообще, роботов — целый институт, а чем они занимаются — никто толком не знает. Почему-то ни одного сюда не поставили склянки мыть!»
Вечерело. Небо ожило. В лучах заходящего солнца засверкали гравитационные поезда. Наступал час пик.
