В этой книге речь идет о науке, которой в школе не учат, - науке жизни. Книга ограничена рамками семьи, которые на самом доле безграничны, поскольку к их пределах — и жизнь, и смерть, и бесчисленные оттенки отношений, от ненависти до любви. И радость тут, и печаль, и то счастье (подчас несчастливое), которое дарит совесть…
Шел снег, и оттого, что он летел, рябил за окном, в комнате было особенно тепло и тихо. Мать и Бабушка (назовем их так, потому что именно в этом их качестве они сейчас будут нам интересны и нужны) сидели у окна. Мать что-то шила, а Бабушка штопала носки. Они разговаривали, и ритм их разговора, спокойного и неторопливого, невольно подчинялся движению иглы и полету снега за окном.
— Сказать тебе правду? — говорила Мать.— Вот так сидеть, шить, и пусть снег идет — больше ничего мне на свете не надо. Самое разлюбезное дело — сидеть дома.
— Мы с тобой мало сидим, — отозвалась Бабушка,— потому и любим.
— Нет, я бы с удовольствием,— возразила Мать.— Убралась бы, протерла все до блеска, приготовила обед, с толком, внимательно приготовила бы, не спеша, чего-нибудь испекла — и стала бы ждать семью домой. Сперва одна — влетит, потом другой — важно придет, потом ты из своей больницы, Сережа с работы. Больше мне ничего на свете не нужно.
— Да нет,— ответила Бабушка,— теперь нам с тобой уже дома не высидеть. Мы с тобой женщины испорченные.
