Эту историю мне рассказал Эл Барни, разбухший от пива бездельник, который постоянно околачивается возле портовых таверн Парадиз-Сити, высматривая, кого бы выставить на пиво.

Говорят, когда-то он был лучшим аквалангистом на побережье. В сезон здесь полно богатых туристов и он зарабатывал уйму денег, обучая их плавать с аквалангом, гарпуня акул и трахая их жен. Но его погубило пиво.

Эл был огромен. Он весил фунтов триста пятьдесят и, когда садился, его пивное брюхо опускалось на колени, словно воздушный шар. На вид я бы дал ему около шестидесяти трех.

За долгие годы, проведенные на солнце, его лицо загорело до красно-коричневого цвета. У него была яйцевидная плешивая голова, маленькие неприветливые зеленые глазки, рот, сразу напомнивший мне хищную рыбину, и расплющенный на пол-лица нос. По его словам, это было результатом удара, полученного от чересчур вспыльчивого супруга, который накрыл его со своей женой.

— Чтобы представить эту историю в надлежащей перспективе, — сказал Эл, — придется отступить теперь на три года назад. Скоро мы опять вернемся к начатому, но я хочу, чтобы вы имели в виду: все происходит три года тому назад.

Я заверил его, что понимаю.

Эл кивнул и отпил пива.

— Так... расскажу вам теперь про Гарри Льюиса...

В 38 лет Гарри Льюис стал мужем одной из богатейших женщин мира. Сам он вовсе не стремился жениться на ней — это она женила его на себе. С той минуты, как он попался ей на глаза, его песенка была спета. Она пожелала его в мужья, а когда Лиза Коэн чего-нибудь хотела, она всегда получала желаемое. По части мозгов Гарри особо не выделялся, да и в делах не блистал. Зато он обладал выигрышной внешностью. Высокий, крепкий, красивый, он походил на какого-нибудь актера, вроде Грегори Пека. Все в нем так и дышало обаянием и сексом, а улыбка просто валила с ног девушек того сорта, с которыми он обычно имел дело. Нечего и говорить, что у Гарри был целый табун девушек, которые опрокидывались на спину по малейшему его сигналу. Но если не считать неотразимой внешности, Гарри не представлял собой ничего особенного. Он радовался и тому, что больше везеньем, чем трудолюбием, сделался директором магазина самообслуживания в Парадиз-Сити. Это был один из целой сети магазинов Коэна. — Эл остановился и взглянул на меня.

Гарри провел тягостный день в офисе. Все не ладилось. Он понимал, что будь он напористей, подпись богатого приезжего из Техаса уже стояла бы под контрактом. Но в последний момент высокий, загорелый техасец покачал головой и сказал, что должен еще подумать. Сделка, ускользнувшая у Гарри из рук, могла принести триста тысяч долларов.

Он приехал домой подавленный и сразу прошел на террасу, где Лиза сидела в своем кресле. Ее невидящий взгляд был устремлен на великолепный сад, где три садовника-китайца бездельничали, прикидываясь занятыми работой. При виде ее угрюмого лица у Гарри упало сердце. Очевидно на нее опять накатило дурное настроение.

Когда он подошел и хотел поцеловать ее, она отмахнулась!

— Не трогай меня!

Гарри вздохнул и сел рядом.

Марта, Генри, Джильда и Джонни сидели вокруг стола на террасе и рассматривали драгоценные камни миссис Ловенстейн. Джильде захотелось примерить эти красивые вещи, однако Марта сгребла драгоценности со стола и убрала обратно в мешочек.

— На, Генри, пусть будет у тебя, — она дала мешочек через стол Генри, а тот опустил его в карман.

Марта откинулась на спинку кресла и обвела взглядом остальных.

— Теперь номер два. Миссис Уоррен Крэйл. У нее на 650 тысяч всякого добра. Послезавтра она уплывает на рыбалку. Мы опять пустим трюк с чисткой ковров. Надо узнать, кто оставлен в доме.

Через два дня Джильда, надев черный парик, строгое платье и темные очки посетила великолепную резиденцию Крэйлов. Дверь открыла экономка, худая женщина с суровым лицом, смотревшая на Джильду с подозрением.