— En garde! — разнеслось в прохладном вечернем воздухе, и Лешка полоснул когтями наотмашь, от локтя, целясь противнику в горло. Валдис почти синхронно качнулся назад, отступив на шаг, и нападающий, используя инерцию движения, ударил на этот раз левой рукой, с разворота, и опять встретил пустоту — Валдис ловко нырнул под режущие воздух когти и выпрямился. На губах его под черной повязкой, плотно охватывающей глаза, заиграла легкая улыбка, и Лешка рассвирепел.

Проступили клыки под верхней губой, и удары на Валдиса посыпались градом — сверху, наискось, с разворота, в полуприседе, рывок клыками — снова в горло и снова мимо. Валдис постоянно оказывался где-то сбоку, или сзади, или, наоборот, слишком близко — замах пропадал зря, а восходящий удар когтями, который должен был распороть его живот от пупка до сердца, запаздывал на долю секунды.

Когда, ослепнув от бешенства, Лешка укусил себя за руку, тот же голос произнес:

— Достаточно.

Лешка остановился, тяжело дыша. Валдис стянул повязку и улыбнулся — немного виновато, но радостно. И как показалось Лешке — с чувством легкого превосходства.