Осень выдалась жаркой. Три дня назад погода преподнесла людям сильный дождь с грозой, однако по-летнему теплое солнце мигом прогнало стужу и слякоть. Кое-где в лесу все еще блестели темные пятна луж, но на центральной дороге из Кевелна в Деларос от природного буйства не осталось и следа. Сухой и чистый тракт дружелюбно предлагал скромным путникам прогуляться по песчаной глади..

Впервые за месяц у меня было отличное настроение. Пока шагал по тракту, пару раз искупался в глубокой реке, воды которой еще не успели надышаться холодным воздухом, рождающимся каждую ночь. Купание освежило и придало мне сил для дальнейшего пути. А лучше всего то, что у воды есть одно замечательное свойство – она смывает не только грязь телесную, но и грязь душевную.

Также хорошему настроению способствовал тот факт, что я сумел-таки отправить в Арканну простофилю Сенро. Стоило показать стражнику драгоценный камень, как он согласился на все условия. Даже странно. Обычно люди менее доверчивы, особенно при общении с магами. Вот она – всеобъемлющая сила денег, разрушающая все предрассудки и преграды. Лично мне сие открытие на руку.

Вскоре навстречу выехала повозка, груженная всяческим барахлом. На облучке сидел старик – грязный, словно извалявшаяся в луже свинья. Он постоянно морщил нос и изредка покрикивал на худенькую кобылку, вынужденную в гордом одиночестве тащить всю тяжесть и вместо благодарности получать удары хлыстом.

На меня – скромного путника в дорожном плаще – возчик не обратил особого внимания. Лишь поравнявшись с моей персоной, он соизволил пожаловаться:

Когда я перебрался на ту сторону и уселся на трухлявый пенек, мечтая снять измазанные грязью сапоги, из-за поворота появились три всадника. Они окружили меня, и один из воинов, видимо главарь, спрыгнул с лошади.

– Ты Эриан? – без всякого перехода спросил он.

– Все зависит от вашей цели, – уклончиво ответил я. – Если мне хотят вручить большой кошель с деньгами, то – да; если желают вспороть брюхо, то – нет!

– Он, он, – подал голос второй всадник. – Точно такой, каким его и описывали.

Мне их тон не понравился:

Ночь выдалась холодной, черной и беззвездной. Про такие ночи говорили: Далеар покрыл мир могучими крылами, посадив людей под нерушимый замок льда и мрака. Некоторые особо ревностные фанатики утверждали: однажды день так и не наступит; свет, навечно погребенный саваном тьмы, останется лишь в грезах еретиков и подлых магов.

Прежде Сенро никогда не обращал внимания на болтовню жрецов. Но после страшной расправы в святилище молодой стражник готов был поверить и в несокрушимую мощь Далеара, и в силу его сторонников – как небесных, так и земных.

Правда, бывшего стражника волновали дела поважнее. Во-первых, он постоянно дрожал, предвкушая встречу с пиратами; во-вторых, опасался не дойти до порта Ховергол из-за надвигающейся грозы; в-третьих, все очевиднее становилась опасность распрощаться с жизнью из-за подаренных колдуном сапфиров.

Проведя на корабле посреди Деларосского моря пять дней, городской стражник наконец понял, что влип по самые уши. Идиот! И как он только согласился на столь безумную авантюру? Нет, дело не чисто. Наверняка тот проклятый маг затуманил ему, Сенро, разум. Волшебники без труда способны обмануть, заговорить, заколдовать, отнять трезвость мышления. Иного объяснения, кроме влияния колдовства, стражник не видел. Банальное стремление к наживе, на его взгляд, причиной не являлось.

«Ну держись, Эриан, – мстительно подумал Сенро. – Найду тебя и все кости переломаю! Ты у меня узнаешь, как простым людям головы морочить; ты собственными драгоценностями подавишься!»

– Похоже на камеру пыток, – сообщил я свое профессиональное мнение. – Несколько жаровен, дыба в центре, решетка – и готово.

– Тебе бы язык поджарить, – мечтательно сказал глава всадников, с комфортом доставивших меня в Деларос.

Обычно он откликался на прозвище Эльгорро, но подлинного его имени не знал никто. Простые люди в отличие от магов боялись открывать истинные имена, данные свыше, и предпочитали прятаться за вымышленными кличками. На мой взгляд – глупейшая манера.

– Так куда меня ведут? – продолжал выпытывать я.

– Заткнись и шагай, – проворчал Эльгорро. – Мне говорили, – ты талантливый заклинатель. Однако пока я заметил лишь один талант – действовать на нервы.

Пристеон откинулся в кресле и сложил морщинистые ладони лодочкой. Его хрустальный шар, дающий возможность видеть любые события настоящего и прошлого, вновь стал прозрачным. Минуту назад он демонстрировал красивый зал в магическом городе под Деларосом, теперь же опустел, на время утратив драгоценные волшебные свойства.

Величайший из магов, десять лет назад ушедший на покой, был не на шутку встревожен. Его волновало даже не усиление влияния инквизиции, а появление в Деларосе странного молодого мага по имени Эриан. Юноша называл себя учеником клаудфольского мага-правителя и утверждал, будто владеет сложнейшим искусством волшбы над миром теней – Недриарном. Некую силу Пристеон в нем действительно разглядел, однако ясно чувствовал: в Клаудфоле Эриан никогда не жил. Но кто он и зачем явился в орден к Нергилу?

У ныне покойного Гархеда Мрачного действительно был ученик, но гораздо старше и звали его совсем не Эрианом. Оный ученик действительно проявлял талант к управлению Недриарном, но его возможности сводились скорее к теории контроля, нежели к практике. Естественно, маг-правитель Нергил не мог об этом знать. Как ни крути, Деларос находится безумно далеко от Клаудфола, и маги обоих орденов практически не контактируют.

Тогда кто же такой этот Эриан? Простой колдун, желающий накрутить себе цену, или шпион, посланный Белой гильдией? Пристеон решил пока не разоблачать наглого мага. Пусть для начала покажет истинный лик. А уж тогда…

В свои девяносто три года Пристеон ухитрился сохранить не только колдовскую мощь, но и ясность мышления. Он чувствовал приближение смерти, однако противился ей всеми силами. «Нет, Далеар, – все чаще и чаще повторял великий маг, сидя по вечерам у горящего камина. – Ты не получишь мою душу. Пока во мне сохраняется хоть капля воли, я буду сопротивляться, и твои ангелы смерти не подступятся к моему священному очагу».