Схваченный легким морозцем, снежок похрустывал под Машиными валенками, точь-в-точь свежий огурец на зубах. День заметно прибывал, но по утрам держались еще голубоватые сумерки. В их неярком свечении снежный покров улиц был пронзительно чист и бел, как будто тут только что похозяйничал мастеровитый маляр со своей помощницей — кистью.

Настроение у Маши было под стать чистому звонкому утру. Сегодня у нее все сладилось на редкость удачно: и завтрак быстро сготовила, и бельишко сполоснула, и даже пол успела подтереть. Праздник, он ведь уже с утра праздник. А то, что сегодня обычный рабочий день, так это празднику никакая не помеха, потому как работу свою Маша любит.

Работает Маша неторопливо, но споро и со вкусом. Размах у нее по-мужски длинен, мазок ложится на стену широко и ровно. Так белить научил ее Степан. Немудрящие, конечно, секреты, а попробуй обойдись без них. Да еще чтобы на полу ни пятнышка.

Люська Звончихина заявится, зыркнет из-под насмоленной брови бесцветным глазом и уж не преминет высказаться:

— Дура ты, Машка! Все равно им опосля нас полы драить: одно слово — ремонт. А ты будто для маменьки родной расстарываешься, почем зря трудовую энергию расходуешь.