Пролог
Это было не лучшее время империи. Время большой внешней войны. Но не в войне главная проблема. Война только усугубила всё то, что скапливалось десятилетиями. И рано или поздно должно было вырваться наружу.
Из-за чего началась эта война? Да если говорить грубо, то из-за того, что два тигра не могли поделить кусок мяса. А этим куском, как всегда, оказались земли, ресурсы, да пересмотр каких-то старых договоров. Да и пресловутая борьба за мировое господство. Всё как обычно. Колоссальные жертвы — колоссальные военные заказы. И колоссальные доходы. И масса социальных проблем в лагерях обеих противников. Пропаганда обеих сторон называла войну и 'Великой' , и 'Народной' , и 'Священной' . Употребляется и масса иных, столь же громких эпитетов.
Смертельная схватка двух великих народов. Грэды и миррены. Последние сто лет мировая история пропитана их противостоянием. Переполняет их энергия. И слишком тесен мир для двух подобных сил. Могущественные императоры, крупные финансово-промышленные группы, наживающиеся на военных заказах, политики, военные… Старые распри, новые противоречия. Пожар всё сильнее.
А сами народы… Народы пока безмолвствуют. Хотя на их долю, как обычно, не выпадает ничего, кроме гранитных глыб или иных знаков на могилы. Конечно, это касается тех, у кого были могилы.
Но со стороны сражающаяся империя по-прежнему смотрится величественно. Впрочем, так же как и её противник. Враги стоят друг друга. Чудовищных размеров армии перемалывают друг друга. Пылают фронты на всех континентах. И не видно победы ни для одной стороны. И накапливается усталость от войны. Где-то уже проходят митинги под лозунгами 'Долой войну! ', где-то по лесам уже появились банды дезертиров и уклонистов, поднимали голову различные национальные движения, но громче всего звучали требования реформ. И звучали они по обе стороны фронта. Вопрос социального взрыва был только вопросом времени. И были ещё вопросы о его масштабах. У кого первым? Или у обоих сразу? Или будет что-то ещё?
Часть 1.
Глава 1.
Кроттет заканчивает ещё один тяжелый день. Впрочем, он уже позабыл про лёгкие дни. На часах 6 часов утра. И, кажется, годы начинают давать знать о себе. Министра за глаза уже давно называют 'Великим Кроттетом' . Не из лести. Воистину всемогущей и всевидящей стало при нем 'Министерство общественного порядка' , одинаково успешно вылавливающее как жуликов в подворотнях, так и чужеземных шпионов. Глава одной из церквей даже хотел пожаловать ему порядком позабытый почетный титул 'Защитник веры' . Министр вежливо отказал, так как не принадлежал к данной конфессии. Патриарх позабыл, то же, что забывали и многие до него- второе лицо в империи- вовсе не миррен. Его народ покорен мирренами около трехсот лет назад. Националисты и сейчас любят кричать об угнетении, министр же происходит из тех, кто считает — завоевание принесло только благо. Железной рукой миррены прекратили все войны между кланами и магнатами, так и не сумевшими объединится перед лицом новой угрозы. Что же, вековечная мечта о единстве народа пришла с неожиданной стороны — на багинетах мирренских пехотинцев и палашах кавалерии императора Тима I.
Наступил мир. Плохой ли, хороший ли, но мир. И личные армии магнатов больше не разбойничали на больших дорогах, да не грабили соседей, вся вина которых заключалась в том, что на каком-то пиру один магнат другого пивом облил. Чванливые и спесивые магнаты никуда не делись, но их гипертрофированному честолюбию весьма льстило что их принимают как равных при дворе, в моде их танцы, да и за знаменитые мирренские шелка теперь не надо платить втридорога.
Прошли годы — и первое из сокрушенных мирренами государств оказалось чуть ли не в центре земель огромной империи. Миррены не лезли в вопросы веры и не насаждали своего языка. Но тот кто хотел сделать карьеру знал — первым делом надо учить мирренский.
Бывший враг стал теперь моден, и один из полков императорской гвардии носит теперь клетчатые береты, а на парадах надевают подсумки из шкуры медведя
За будущим министром никогда не водилось любви к национальным костюмам, хотя язык он знает, и появляется в храмах по большим праздникам. Не по велению сердца — в душе он атеист, но считает что нравственный стержень в виде религии необходим для обывателя, и обыватель должен брать пример с высших.
Глава 2.
Многое в этом мире могло изменится. Но в сущности ещё юный город — грэдская столица уже казался вечным. И неизменным. Может происходить что угодно, но всё также пылают по ночам огни. Дворцы, театры, дорогие рестораны и магазины. Всё это живет и бурлит. Премьеры, балы, банкеты и выставки — все как и раньше, разницы-то — некоторые из этих мероприятий из них проходят под патриотическими или благотворительными лозунгами. Собирается пестрая публика, именующая себя знатью. Старая, зачастую пропившая все, кроме фамильных мечей, и прогулявшая земли, и новая, купившая эти самые земли. И все вместе- такие рафинированные, чистенькие и высококультурные. В меру критикующие императора, участвующие в благотворительных или патриотических кампаниях, и до глубины души презирающие то самый народ, за здравие которого столько вин выдувается на банкетах.
А так — для этой публики словно и нет войны. Всё как прежде. В блеске фейерверков и брызгах шампанского.
И днём и ночью бурлит в столице жизнь. И царствует безудержное веселье. И проносятся по ночному городу дорогие машины с теми, кого здесь было принято называть золотыми.
И они почти не замечали огромных зданий монументальной архитектуры в центре города — важнейшие министерства. А ведь в них идет совсем не такая жизнь. С каждым днём накапливается всё больше проблем. Низы всё более косо смотрят на золотых. Война когда-нибудь, да кончится. И миллионы прекрасно умеющих убивать, и разучившихся ценить жизнь людей вернуться по домам. И что тогда?
А на окраины золотые практически не заглядывают, и не очень интересуются, как и чем там живут люди. Но ведь рано или поздно придут домой те, кому жизнь окраин небезынтересна… Хорошо хоть пока не было проблем со снабжением продовольствием, и всё положенное по карточкам, по крайней мере в центральном регионе, выдается в полном объёме.
Глава 3.
Битый час торчит в приемной губернатора. Принимать не спешат. Ну барство из местных властей прет. Знакомая картина. Небось, скажи кто она… Давненько не видала плясок угрей на сковородке. И сейчас смотреть вовсе неохота. Пока…
Пока от вокзала сюда добиралась, насмотрелась кое — на что. Одни заголовки местных газет чего стоят. Шрифт уж больно интересный. Угловато-заострённые буквы здорово походят на старинные мирренские. Да и статейки на тему возвращения священной земле Юго-восточного региона исторического наименования наводят на грустные размышления. Равно как и переименование местных органов власти в министерства. Шевроны у местных полицейских на рукавах тоже интересные — с изображением местного флага. А ещё тут с имперским языком какие-то проблемы. Только 'Не разумею' и слышишь. На местном Марина ничего не спрашивает из соображений гордыни. И в конце-концов: у нас же один государственный язык. Ладно, перед губернаторским дворцом государственный флаг хоть присутствует.
Но присутствуют ли мысли о целостности империи в башке губернатора?
Пока шла до приёмной, да разглядывала обстановочку, раз двадцать пожалела, что не служит в контрольном отделе Минфина. Сотрудникам этого отдела точно сюда не помешает заглянуть. С проверочкой. А от местных пальм в кадках крепко воняет. Хищением государственных средств в особо крупных размерах. И на коврах заметно. А про мебель уж и говорить нечего. Понятно, почему губернатор в первых рядах борцов за культурную автономию (а между строк читай- независимость). Пока над тобой небезызвестным мечом нависает имперская безопасность, нет-нет, а будешь опасаться слишком уж явно казенные средства в свой карман перекладывать. Глядишь, и отвечать придется. А раз ты глава свежепровозглашонного государства- то и спросу с тебя никакого.
Лица встречных чиновников тоже говорят о многом. В первую очередь об экспериментах какого-то спятившего учёного по оживлению заспиртованных уродов из столичных музеев. Похоже, в основном из того отдела, где анацефалы хранятся. Как ни странно, опыты частично удались. Двигательный и хватательный рефлексы развились даже чрезмерно. Остальные так и остались на зачаточном уровне.
Глава 4.
За время войны даже в столичных частях отвыкли от пышных церемоний встречи начальства. Однако, эта танковая дивизия исключение. И причина- захваченные в самом конце войны на железнодорожной станции два мирренских трехосных легковых автомобиля повышенной проходимости знаменитой марки 'Две звезды' . Император Тим именно на таких машинах принимал военные парады. 'Реклама' сыграла свою роль, и комдив, уволившись в запас, одну прихватил себе. Вторую, надраенную как на парад, даже с флажком с эмблемой дивизии, отправили встречать нового комдива.
Для встречи выстроилась рота с оружием и дивизионный оркестр.
После возвращения в места постоянной дислокации, своими силами соорудили памятник павшим: водрузили на постамент прошедший всю войну старый тяжелый танк. На броне башни — боевой путь. Во многих землях империи, и даже на другом материке побывала машина. Степи, предгорья, леса, пустыни, и главное, всё созданное человеком для уродования ландшафта повидала машина. И обрела заслуженный покой. В последние года войны на танке возили знамя дивизии. Теперь у его гусениц принимали присягу.
Когда-то давно дивизия была кирасирским полком. Много воды с той поры утекло, но и сейчас на парадах офицеры ходят в кавалерийских сапогах со шпорами, и носят огромные палаши, а рядовые и сержанты обязательно посылают домой фотографию — в надраенной кирасе, кивере чёрной кожи с золотым гербом и темно-синим султаном на вороном скакуне, такой же темно-синий черпак покрывает коня, на черпаке- золотые вензеля С и III. Сордар III, император в правление которого сформирован полк. Цветные фотографии страшно дороги, но такую за счет части получит и писарь, и повар. Их делали даже на фронте, а кирасы, кивера и прочее возили на знаменном танке. Хуже было с конями, зачастую довольствовались артиллерийскими. Но как война кончилась, купили двоих жеребцов прославленной породы. На них никто не ездил, их держали только для того, что бы каждый солдат мог послать домой снимок.
Танкисты есть 'Старые' и 'Новые' . Дивизии 'Старых' когда-то были переформированы из кавалерийских полков. В столичных парадах принимали участие части 1-й дивизии, выводившие свою историю от 'Чёрного отряда' Дины II. 'Новые' — части не имевшие давней истории.
Глава 5.
''Почему так плох этот мир — думала Сашка неторопливо идя по осеннему лесу — Или это не мир плох, а я такая, неприспособленная. Одинокая, озлобленная и решительно никому не нужная. Все люди, как люди, у всех друзья, личная жизнь, вообще хоть какая-то жизнь. А у меня какое-то прозябание с примесью борьбы за существование' .
Она часто так гуляет по лесу. Чем меньше времени проводишь дома, тем спокойнее, хорошо хоть эта скотина ночами почти не появляется. Очень уж ей не нравится, как он на неё смотрит. Не нравится настолько, что она поставила замок на дверь в свою комнату и запиралась на ночь. А сегодня он с утра дома, и она сочла за лучшее пойти прогуляться. Часов до одиннадцати вечера, когда он точно уберётся. И что только мама в нём нашла в своё время? А после её смерти начались проблемы. У Сашки. Он частенько стал говорить, что дом его, он тут всё содержит, и следовательно, всё что в доме, тоже его. Сашка вовсе не дура, скорее совсем наоборот, но упорно делает вид, что не замечает слишком прозрачных намёков. Хотя ей страшно, очень страшно. К счастью, часть квартиры оформлена на неё, и его это отчасти сдерживает. Только надолго этого не хватит. Она это прекрасно понимает. И что делать дальше? Как выкручиваться? Становиться подстилкой этого выродка она вовсе не намерена. Хотя выбора у неё особого и не было. На правоохранительные органы она совершенно не рассчитывала. Этот субъект сам в них служит, и имеет кое-какие связи. А насмотревшись на него, Сашка давно уже пришла к выводу, понятно почему ментов больше, чем армии, а преступность непрерывно растёт. С такими-то деятелями этому нечего удивляться. Они вообще от бандитов только расцветкой костюмов и отличаются.
Мотор работает, но машина стоит. BMW серебристого цвета. Одна дверь открыта, и возле неё на жёлтых осенних листьях лицом вверх лежит человек. Молодой мужчина, внешний вид которого не оставляет сомнений о роде его занятий. Мощная фигура, короткая стрижка, багровый шрам на пол черепа, какая-то татуировка на левой руке.
Кожаный пиджак распахнут, и Сашка видит ремни и кобуру под левым плечом.
Наконец он открыл глаза. Сашка вздохнула с облегчением. Он же, кажется, не вполне понимает где находится, и что с ним произошло. Он довольно долго вглядывался ей в лицо, словно ожидал увидеть какие-то иные черты, и потом спросил.
