Вода, что падает на вас ниоткуда, когда вы лжёте — самая обычная, разве что очень чистая. Факт. Несколько недель назад, когда всё началось, я проверил сам. Все на Земле проверили. По крайней мере, все те, кто не чужд технике безопасности. Не стоит безосновательно полагать, что любая прозрачная жидкость — вода. Произнесите «Я всегда документирую эксперименты по мере их проведения», — и пусть не ведро, но уж пробирка для анализов наберётся. О чём лгать, неважно. Жидкость всякий раз оказывается чистейшей дистиллированной водой.

Произнесите «Это высказывание ложно» или что-либо столь же парадоксальное, и накатит такая тревога, такое яркое предчувствие беды, что большинство людей, не пройдёт и пяти секунд, выпалят что-нибудь очевидно и явно ложное — либо столь же правдивое. Неудивительно, что эта забава — продержаться как можно дольше — самый писк среди подвыпивших студентов и настоящих мужиков, рвущих себе зубы без наркоза. Психологи выяснили, что чем дольше ждёшь, тем более заведомая ложь или правда нужны, чтобы обрести успокоение.

Ну же, Гас, сдавайся! Он терпит уже минуту. Он не пьян и не студент. Его взмокшая от пота рубашка льнёт к телу, которому позавидовал бы любой качок с обложки глянцевого журнала. Колени зафиксированы, под туго натянувшимися джинсами вздуваются бёдра. Он гримасничает, будто на его глазах молотком убивают котят. Глупая игра. Надеюсь, через неделю-другую мода пройдёт.

Не знаю, зачем на этот раз он попросил меня присутствовать, и не знаю, зачем я согласился. Смотреть, как он страдает, всё равно что самому умирать под ударами молотка. Ладно, раз Гас просит… Мне положено болеть за него, кричать «держись», но я хочу одного: чтобы это кончилось. Как ему больно, это просто невыносимо.