Формат игры «Восточная угроза» предусматривал все. Играть полагалось в команде, но если ты желал уйти в одиночный рейд по тылам противника или выполнить задание, внедрившись во вражеское подразделение, – пожалуйста. А еще здесь можно было общаться с товарищами по виртуальному оружию в режиме реального времени. Если оно оставалось в пылу постоянных сражений. Впрочем, при достаточном уровне подготовки это было несложно. Беги от укрытия к укрытию, петляя по узким улочкам и прячась в загроможденных всяким бытовым хламом двориках, и переговаривайся на боевой частоте с кем угодно. Главное – своим трепом в эфире не навредить товарищам. Впрочем, команды виртуального начальства имели приоритет и заглушали болтовню разгоряченных игроков. Совсем другое дело, если ты вдруг вздумаешь похулиганить, перехватив разговоры противника и тем более вклинившись в них. С одной стороны, это правилами не запрещалось, но хитрая программа мгновенно демаскировала твою позицию и выбрасывала на боевой дисплей предупреждение: «Противник запеленговал вашу передачу». Как правило, за этим следовал мгновенный электромагнитный удар и обездвижение на долгие десять секунд. Выбыть из строя за это время было проще простого. Так что болтунам в «Восточной угрозе» приходилось быть крайне осторожными. А вообще-то, все зависело от уровня подготовки.

Игрок с ником Одиночка выбрался на плоскую крышу двухэтажного здания из желтоватого песчаника, что стояло неподалеку от полуразрушенной мечети с двумя минаретами. Позиция выглядела предпочтительнее предыдущей, с нее отлично просматривались сразу два перекрестка, но смущал один из минаретов. Он отлично сохранился, и на его площадке Одиночка заметил едва уловимое движение. Возможно, это были птицы или просто тень небольшого облачка дыма, дотянувшегося с земли до башенных высот. Точно сказать, что там за тень – появилась буквально на миг и тут же пропала, – Одиночка не мог, но он привык доверять интуиции. Он взглянул на часы. До вечернего намаза еще час, значит, это не муэдзин там маячит. А если так, сто к одному, что это стрелок. И пятьдесят на пятьдесят, что стрелок свой. Да и если свой, как он узнает, что Одиночка не враг? Одинокие охотники форму не носят, рядятся, как дервиши, соблюдают радиомолчание, даже простейшие маячки «свой-чужой» выключают. Пулю можно получить запросто от кого угодно. Как от чужих, так и от своих. Просто для профилактики. В общем, позиция с изъяном, и ее лучше покинуть. Надо переместиться в развалины некогда шикарного дома в квартале к югу. Оттуда не виден перекресток перед мечетью, только тот, что левее, зато не попадешь под пулю снайпера, засевшего на минарете.

Одиночка отполз под прикрытие дырявых мешков с песком – когда-то на этой крыше располагалась пулеметная точка – и спустился по заваленной обломками и щебнем лестнице на первый этаж. Здесь было прохладно, но воняло, как на помойке или в разрушенном склепе. Где-то под завалами рухнувших перекрытий гнили останки хозяев дома. «Восточная угроза» не напрасно считалась лучшей сетевой игрой-стрелялкой от первого лица. Комплекс ощущений был полный, как на реальной войне. В новейшей версии, говорят, даже присутствовали назойливые мухи, а разлагающиеся останки мирных жителей не только смердели из-под завалов, но и валялись повсюду. Правда, эту версию пока не одобрила цензура. Формально это был, конечно, довольно вежливый отказ комиссии ВТО по программной этике, с просьбой доработать детали, но настоящие причины никто особо не скрывал. В прозрачном мире Сети и «Невода» этого все равно не скроешь. Последняя версия «угрозы» грешила натурализмом. И если в плане графики это был только всеми признанный плюс, то насчет содержания мнения разделились. Стоит ли показывать все жестокости войны? Мир только начал выздоравливать, и мораль сделала мучительный шажок в сторону повышения ценности человеческой жизни, так зачем напоминать о темных временах войны с терроризмом? Контраргументы были просты – забудь и повторишь. Да, но зачем так жестоко? А как? Устроить стрельбу по розовым зайцам или нереальным чудовищам из космической бездны? Кто содрогнется и поверит, а значит, ощутит отвращение к войне? Кого перевоспитает такая игра? Аргументы были железные с обеих сторон и базировались на одинаковых платформах – на воспитании.

Одиночка усмехнулся. Он точно знал, чего добивались создатели игры. Шока, популярности и рекордных продаж. Ни о каком воспитании юных игроков они и не помышляли.

По улице, крадучись, прошла команда «западных». Они неумело прикрывали друг друга, во все глаза следили за подозрительными объектами и прислушивались к шорохам. Трое из арьергарда, в форме и с оружием САС, прошли буквально в шаге от замершего снайпера. Одиночка вновь беззвучно усмехнулся. Дети. Сопли по щекам, а туда же – в десант, да еще в элиту. Вот посмеялись бы настоящие английские парашютисты, увидев такое пополнение. Одиночка выждал, когда команда уйдет подальше, и поднял винтовку. При желании перестрелять весь этот отряд он мог бы секунд за пять. Но это было ни к чему. Он пришел сюда не за острыми ощущениями. Он пришел поговорить. То есть именно за тем, что в игре не приветствовалось, зато полностью соответствовало интересам Одиночки и его визави. Они оба желали остаться неузнанными, и в сетевой игре соблюсти это условие было реальнее всего. В первую очередь потому, что, играя, человек неспособен заодно еще и скользить по Сети, вычисляя адрес собеседника. На это просто не хватит рук и глаз. Ты должен следить за боевой обстановкой, что-то говорить, раз уж пришел побеседовать, да еще выполнять свою игровую миссию. Какие тут «вычисления»?

Удивительное чувство, когда возвращаешься домой после всего-то суток дальних странствий, но уже с трудом узнаешь знакомые дворики, а собственный дом и вовсе кажется чужим. Это трудно объяснить, ведь тебе знаком здесь каждый уголок, да и особых изменений за такое короткое время произойти не может, но так бывает довольно часто. Вот и сейчас Барков вошел в собственный дом, оглядываясь и напряженно ожидая, что увидит нечто неприятное, а возможно, шокирующее. К примеру, полный разгром или угрожающие надписи на стенах. Ничего такого в квартире не обнаружилось. Здесь сохранялся относительный порядок и такая же относительная чистота. Если бы не противное и обидное чувство, что в отсутствие хозяев здесь побывали чужаки, можно было бы сказать, что все как обычно. Саша вошел в кухню и брезгливо, двумя пальцами, взял со стола чашку. На дне темнели высохшие разводы от остатков растворимого кофе. Сидевшие здесь в засаде «черные» громилы не утруждали себя чайными церемониями. Взяли, что ближе лежало, вернее – стояло. Банка «Нескафе» всегда дежурила на столе, под рукой…

А ведь с утренней чашки «Нескафе» все и началось чуть более суток назад. Барков отлично помнил подробности вчерашнего утра…

Сначала он стоял у окна и, помешивая кофе, наблюдал за суетой китайских строителей, которые под руководством басовитых русских прорабов из «Мосстроя» возводили напротив Сашиного дома здание очередного филиала «Сбербанка». Потом, увидев голограмму «МТС – 30 лет с вами!», Барков вдруг вспомнил приключения десятилетней давности, ставшие – как выяснилось впоследствии – фактическим началом истории с «Соколом». Затем, размышляя над семейными неурядицами и служебными проблемами, он вышел из дома, сел в машину и отправился на работу. А на Ленинградском шоссе попал в глухую пробку, и тут началось такое!..

Подумать только – сутки! – а какая образовалась пропасть между инженером компании «Мобисофт» Александром Барковым, мирно существовавшим до десяти утра пятого июля двадцать восьмого года, и нынешним Барковым-биокомпом. То есть между человеком обыкновенным и «человекообразной биологической единицей», внутри которой засел электронный паразит, способный управлять любой техникой в радиусе километра или подключать хозяина-носителя к Интернету и глобальной спутниковой сети «Networld» (в русской интерпретации – «Невод»), будто тот и не человек вовсе, а какой-то компьютер. Всего сутки назад горная лавина невероятных событий подхватила Баркова и потащила вниз по склону, не оставляя ни единого шанса выпутаться из этой странной истории. Наоборот, проклятая лавина переломала его физически и морально, а затем швырнула в пропасть, дна которой пока не было видно. Впрочем, чтобы понять, что пропал, необязательно ждать, когда из подернутой дымкой тьмы покажутся острые скалы. Падение в пропасть без парашюта – это вам не «бейс-джампинг»

Перед внутренним взором снова поплыли кадры пережитых за сутки приключений. И то, что происходило с самим Сашей, и то, о чем он узнал позже из бесед с «союзниками» – Владиславом Валерьевичем, Васей Климовым и Ольгой, а также из кратких файлов-отчетов своего случайного, но рокового приобретения – микроскопического, но запредельно мощного биокомпьютера «Сокол», на данный момент успешно завершившего первый этап инсталляции внутри человека-носителя. То есть внутри Баркова…