Солнце местами освещало хвойный лес. Последние дни августа выдались жаркими: лето не хотело уступать свое место осени. Был слышен цокот копыт. Держа в руках поводья, темноволосая девушка чувствовала огромный прилив сил и связь с ее питомцем каждый раз, когда её черная, как уголь, лошадь, перепрыгивала через свалившиеся деревья и выступающие из земли камни. За спиной у девушки друг о друга стучались самодельные стрелы и лук.

– Почти добрались, Хэлли, – сказала Амалия, стукнув ногами о бока животного, – вперед!

Лошадь, словно тень, мелькала между деревьями. Вдалеке уже виднелось ярко-голубое небо. Добравшись до конца горы, Амалия остановила животное и грациозно спрыгнула, после чего стала гладить Хэлли по её черной и мягкой шерсти.

В воздухе витал сильный запах лаванды и других примесей трав. Глубоко вздохнув, девушка отправила свою лошадь пастись, а сама села на самый край скалы, обняв себя за ноги. Вдали виднелись полностью заросшие зеленью и цветами горы и поля. Но если присмотреться, то можно было заметить прозрачный купол, доходящий аж до самых дальних скал. На нем еле-еле проблескивали молнии. Эту преграду Граф создал для защиты, но так и не сказал, от кого.

Мы любим сказки, но не верим в них.

Александр Грин.

Я вытягиваю себя из ночных кошмаров каждое утро, и нахожу, что в пробуждении нет никакого облегчения.

Сьюзен Коллинз.

Люди бы бежали друг от друга, если бы видели один другого в полнейшей откровенности.

‌Иммануил Кант.

‌Вновь возвратившись в замок, Леон заботливо положил истерзанного юношу на ближайший диван, забрал у Амалии свой магический посох и посмотрел на её руку.

Секреты. Все хранят свои секреты. Все вокруг притворяются.

Александра Рипли.

Рыжий юноша сидел перед свеже зарытой могилой, перебирая в руке бледно голубой, небольшой цветок. Тень печали оставила свой отпечаток на его лице. С тех пор, как всё произошло, прошло около двух дней, а на его лице так и не было улыбки. Некогда яркие рыжие волосы потеряли свой блеск и были с серым оттенком. А огненные глаза больше не горели – теперь они стали черные, словно уголь.

Он рассматривал цветок в рука и начал говорить:

– Знаешь, тебе бы тут понравилось… Я про то, что тут почти также, как было у нас дома. Кругом хвойные деревья, заросшие мхом, папоротники… – он замолчал. По его лицу начали струиться слезы. Несколько капнули на сырую землю, растворившись в ней.

Обсидиан также переживал потерю. Рана в груди теперь болела не переставая. Его бросало то в жар, то в холод. А кожа на лице выглядела так, словно он только что поднялся из могилы, облитый холодным потом.

Люсиль щёлкнула пальцами, и люстра с белыми, восковыми свечами осветила её деревянный домик. По стенам были развешаны голубые и синие розы, стопки с разными травами, страницы из тетрадей, в которых подробно были описаны свойства растений.

– Новой Богини? – подал голос Бонфаер, не отрывая взгляда от девушки.

– Да. – она кинула взгляд на Бога Тьмы, который еле-еле стоял на ногах и тут же изменилась в лице и в тоне. – Быстро кладите его на стол! – крикнула она, указав рукой на большой, кленовый стол стоящий по середине комнаты. На нем сплошь и рядом были рассыпаны лепестки. Люсиль подбежала к столу и рукой смахнула все остатки растений, отчистив место.

Бонфаер и Май взяли Обсидиана, тело которого дёргалось в конвульсиях. Они положили его рывком на стол, от чего тот заскрипел.

Вернувшись домой после праздника, Май ощущал себя намного лучше. Теперь скорбь по Амалии не так была для него тяжела, ведь юноша понимал, что девушка не была бы рада, если бы он навсегда остался заперт в себе. Молодой парень после даров жителей Фэиритауна для Богини света чувствовал огромную силу в своей груди. Он видел, что божество было для горожан единственной надеждой, единственным лучом света в их жизни.

– Знаешь, это неплохо, что мы пошли к костру, – начал говорить юноша, обращаясь к ведьме. – Спасибо тебе за это.

– Не за что! – Она посмотрела на него фиалковыми глазами и улыбнулась.

В лицо дул хоть и сильный, зато до безумия теплый ветер. Май нес за спиной небольшой мешочек, в котором лежали перемолотые травы для Обсидиана и небольшой сосуд из эльфийского стекла, которое им дала Люсиль. Ему было приятно, что ветер обдувал его веснушчатое лицо. Под куполом хоть и не было солнца, но уже было светло, словно в ясный день. Подняв глаза ввысь, Май с улыбкой на лице смотрел на Луну – дар поселенцев магического мира для Богини света. Хоть и она была не так заметка, как в ночное время суток, все равно привлекала к себе внимание, мерцая на голубых стенках купола.

– Интересно, – задумался огненный юноша, – а какова цель этого купола? – ветер унес его вопрос вдаль.

Рядом с ним по тропинке шли два брата-близнеца – Обсидиан и Бонфаер. Так как Обсидиан старался большую часть времени молчать, то на вопрос юноши решил ответить огненный принц.

– Этот купол был создан давным-давно. Он является не только защитой жителей от земных людей, но и защитой людей от тех, кто тут обитает. – он усмехнулся. – Да, звучит ужасно глупо и не понятно… Как ты знаешь, раньше на Земле велась война между добром и злом. Человеческая раса не помнит этой войны, так как наш отец решил стереть им память, дабы не возвратиться к тому, с чего она началась. Все магические существа – это гибриды человека и кого-то ещё. Или же люди, которые являются мутантами. Имеют магические способности, необычный внешний вид и тому подобное. – он засмотрелся на пролетающих мимо птиц. – Когда-то давно-давно все они жили на поверхности, в то время, когда не существовало тьмы и Богини света были живы. Но потом тьма стала заполнять человеческие сердца и они превратились в пожирателей. Боги, победив пожирателей, сосали их вниз, глубоко-глубоко под воду и создали для них тюрьму, то есть этот купол. Щит охраняет обычных людей от зла, что живет в этом месте. Но, и здесь же, глубоко-глубоко под землей они спрятаны и жаждут мщения. – уголки его губ дрогнули в улыбке.