Пассажирский корабль «Владимир Великий», названный в честь первого императора новой царской династии, мягко опустился на бетонные плиты космопорта, строго по расписанию. Тут же, словно по мановению руки, вокруг засуетились роботы-погрузчики, ловко вытаскивая из грузового отсека чемоданы, кофры и дорожные сумки немногочисленных пассажиров. Еще через пару минут к кораблю подлетел старенький аэробус и пристыковался к закрытому до поры пассажирскому выходу.

- Уважаемые дамы и господа! – судя по голосу капитана, раздавшемуся по внутренней связи, он слегка устал, что не удивительно после трех дней, проведенных на синтетических стимуляторах. – Наш корабль совершил посадку в космопорте Алдай-2. Температура за бортом - плюс тридцать два градуса по Цельсию. Местное время - восемь часов шестнадцать минут. Через несколько минут вы сможете проследовать к выходу, расположенному в носовой части нашего корабля. Экипаж прощается с вами и желает удачного дня!

Никита с удовольствием потянулся, разминая затекшие конечности. Все-таки три дня полета, да еще в таких условиях – удовольствие ниже среднего. Департамент не любил платить лишние деньги за ненужный комфорт. Но Никита не расстраивался. Ерунда, мелочи жизни. Главное - он, наконец, в настоящем деле!

Его соседи по купе, двое мужчин и одна женщина - типичная семейная ячейка современной Европы - торопливо доставали ручную кладь из багажных отсеков над головами. Одна из сумок не выдержала столь бесцеремонного обращения и внезапно раскрылась, заставив женщину испуганно вскрикнуть. На головы посыпалось разнообразное содержимое, в основном - предметы одежды. Впрочем, помимо одежды, там было еще много всего.

- Да-с, любезный, заварилась тут каша, надо признать…

Иван Тимофеевич Шварц, бывший боевой абордажник крейсера «Победа» дослужившийся до звания капитана, а после окончания военной кампании переведенный на должность начальника Алдайского отдела царского департамента полиции с вполне заслуженным повышением до звания майора, неприязненно смотрел на Гагарина.

Этот молодой человек не понравился ему чрезвычайно. Во-первых, как раз именно тем, что он был молод просто-таки до неприличия. Ну, сколько ему там исполнилось: двадцать или уже двадцать один? Как можно в таком возрасте заниматься серьезными делами? И уже, видите ли, особый уполномоченный столичного Департамента по надзору за колониями. А значит, имеет право чуть ли не отдавать приказания самому Шварцу. А такое право надо еще заслужить! По крайней мере, Иван Тимофеевич вовсе не собирался потакать столичному выскочке и намеревался сразу поставить того на место.

Во-вторых, с момента появления Гагарина спокойная и размеренная жизнь покатилась неведомо куда. Это же надо: четыре боевых скайта, погоня, стрельба на жилой территории! Как только без жертв обошлось, непонятно! И ведь это досадное происшествие далеко не с лучшей стороны характеризует самого господина майора. Ведь найдутся потом те, кто спросит: «А куда это смотрел господин начальник алдайского департамента? И не пора ли ему удалиться на заслуженный отдых, коли он не может контролировать свою территорию?»

Капитан Чарин – высокий широкоплечий мужчина с густыми усами и ледяными глазами опытного опера уже более получаса старательно уходил от ответов. Нет, он не скрывал факты и даже тщательно останавливался на деталях расследования, но ничего сверх того, что выудил Гагарин из протоколов, капитан не сообщил. А новой информации так и не появилось. Опросы свидетелей ничего не дали, круг подозреваемых не расширился, даже, скорее сузился до полного нуля - у всех, кто хоть как-то мог быть замешан в убийстве, имелось алиби. Такое ощущение, что отдел все четыре дня считал ворон на соседнем дереве и даже пальцем не пошевелил, чтобы докопаться до истины.

Это-то Никита и высказал, не стесняясь в выражениях, терпеливо выслушав доклад Чарина до конца.

- Капитан, - жестко начал он, в упор глядя на Чарина и его подчиненных, - мне вас сразу под арест взять или все же объясните свое бездействие?

Кроме капитана, в комнате присутствовали еще трое: рыжая Крылова – она тихонько сидела на стуле в самом углу и старательно подпиливала ноготки нанопилкой, явно добиваясь идеала, и два старших лейтенанта Химаки и Лоренцо. Химаки, как все японцы, был невысокого роста, жилист и постоянно улыбался, Лоренцо же наоборот - отличался высоким ростом, хмурым выражением лица и скупыми движениями. Они входили в опергруппу Чарина и приходу особого представителя Департамента совершенно не обрадовались.

Если главным достижением века XX-го бесспорно можно считать изобретение и внедрение в повседневную жизнь компьютерных технологий, изменивших прежний мир навсегда, то основной заслугой XXI-го века является покорение космоса.

Все началось еще в первой четверти наступившего столетия, когда над человечеством возникла угроза полного истребления. Нет, речь шла не о перенаселении, хотя численность землян в ту пору уже превысила пятнадцать миллиардов и проблема нехватки ресурсов стояла как никогда остро перед всеми странами.

Дело было в другом. Почти сто лет без крупных войн не только не привели человечество к принципам добра и справедливости, а, напротив, породили поколения людей, только по книжкам, фильмам и играм представлявших себе войну. А какая в играх война? Герой непобедим, отважен, бессмертен и бесстрашен. Молодежь жаждала крови! И недолго просидело бы в креслах то правительство, которое запретило бы эту кровь проливать.

Вдобавок новая внешняя политика России во втором десятилетии XXI-го столетия привела к всеобщей мировой напряженности. Мир внезапно вновь перестал быть однополярным. Америка утратила лидерство, а поддакивавшая ей во всем Европа не могла заткнуть глотки всем недовольным.

Никита тут же вспомнил вальяжного князя, прилюдно отчитывавшего управляющих, и это воспоминание ему не очень понравилось. Сложно представить, что подобный наглый тип, не привыкший ни с кем считаться, стал бы работать с представителем Департамента и допустил бы к себе в святая святых молодого инспектора.

Помимо охранников-людей, Гагарин приметил несколько боевых роботов, патрулировавших периметр. Робототехника шагнула далеко вперед за последние сто тридцать лет, когда возникла необходимость исследовать планеты, на которых человек не мог находиться физически. А где есть денежный интерес и финансовые вливания, там и наука не дремлет, стремительно развиваясь – закон природы в ее человеческой ипостаси.

Однако роботы до сих пор были дорогими игрушками, которые позволить себе мог далеко не каждый, даже очень состоятельный человек. Речь, конечно, не шла о простых погрузчиках и прочих роботах-работягах – те были сравнительно дешевы в силу массовости производства, а вот охранники-убийцы, напичканные электроникой и оружием – такие стоили как машина элитного класса.

Чем большее расстояние капитан корабля планирует преодолеть за прыжок, тем больше времени требуется на разгон. Иногда можно неделю просидеть в ожидании, пока корабль наберет требуемую скорость. И заняться в такие дни, в сущности, нечем. Можно восполнять пробелы в образовании, читать, играть в игры - правда, оффлайн, либо по корабельной сети, - но все это быстро надоедает. И человек начинает скучать.

Обычный корабль достаточно мал, и пойти там особо некуда, тем более что в капитанскую рубку простого пассажира никто не пустит, да и если бы пустили, смотреть там тоже особо не на что. Пульт управления, десяток-другой мониторов, капитанское кресло, места помощников – вот и весь интерьер.

А если корабль не пассажирский, а боевой, то все, чем можно заняться в ожидании прыжка – это травить байки с экипажем, не занятым на дежурствах.

Но попадаются такие экипажи, к которым лучше не соваться – себе дороже.

- Очнись, шеф, да очнись же!

Никита слышал назойливый голос, но глаза не открывал. Спать! Вот что ему хотелось сейчас больше всего, спать долго, чтобы никто не тревожил. А этот голосок все зудел и зудел, не давая вновь уплыть в мир грез.

- Мы уже почти на месте, через час стыковка с базой! Мы добрались. Шеф, да проснись ты, наконец!

Эти слова что-то значили. Стыковка. Никита помнил, что это важно, но сладкая дрема все не отпускала. База. Горски.

- Закрыть дверь! – отрывисто приказал инспектор. Дарья быстро зашла в каюту, за ней Сулейман, а Хасан и Иса остались сторожить снаружи, каким-то образом приладив выбитую дверь на место.

Гагарин потрогал руку офицера – холодная, значит, он умер давно, скорее всего, еще вчера. Горски не терял времени даром.

Лицо покойного застыло в выражении сильнейшего напряжения. Словно бы он очень хотел что-то сделать перед смертью, но не успел. Скулы сведены, глаза чуть навыкате, кулаки сжаты.

Сулейман уже доставал из кармана портативный медицинский анализатор. Крылова же принялась за осмотр каюты, но изучать на этих нескольких квадратных метрах было, в сущности, нечего. Устроить здесь тайник казалось задачей нереальной.

Первым шел Иса, прокладывая дорогу, за ним все остальные. Каждую минуту «Клондайк» покидали шлюпки и корабли, но людей на базе было слишком много, чтобы успеть всех эвакуировать, к тому же шлюпок явно не хватало. Большая часть старателей находилась в поясе, а резервные шлюпки не могли вместить всех желающих.

Люди это понимали, и паника нарастала. Кто-то пытался прорваться в стратегически важные, охраняемые помещения, надеясь там отыскать пути к спасению, кто-то просто рыдал, не в силах остановиться, но находились и другие, самые отчаянные, которые искали выход.

Служба охраны базы не справлялась, в некоторых коридорах уже завязалась перестрелка. Старатели – народ тертый, они не хотели умирать вот так просто, и не верили никому. А капитан базы пока не мог сообщить ничего нового, да и не знал он ничего. Успокоительным речам, несущимся из всех колонок, не верили. Капитан, понимая, что двигатели отключились не сами собой, а в результате спланированной диверсии, не верил, в свою очередь, вообще никому. Он приказал охране блокировать ключевые переходы и стрелять на поражение, пообещав, что для охранников место в шлюпках обязательно найдется. Техники в полном составе работали внизу, пытаясь восстановить управление базой, но многие из них уже подумывали, что нужно бы бросить все и пробираться к ангарам, а там захватить одну из шлюпок, пока они еще есть.

Никто не хотел умирать.

Планета аграрного типа Нью-Тексас официально принадлежала СКША. Колонизирована она была давно, традиционно поставляла на Землю и в другие миры эксклюзивную говядину (как по старой привычке называли местных животных, похожих на что угодно, но только не на привычных коров), способную вызывать в организмах людей регенерационные свойства. Проще говоря, это мясо лечило. Причем, лечило все подряд: старые шрамы рассасывались, словно их никогда и не было, хронические болезни отступали, разве что зубы новые не появлялись, а так – спектр того, чему помогал обычный бифштекс с кровью, был крайне широк.

Самое интересное, что ученые до сих пор так и не пришли к однозначным выводам, каким именно образом это самое лечение происходит, и, к своему глубокому сожалению, не смогли повторить эффект в лабораторных условиях.

Поэтому неудивительно, что местная говядина ценилась на вес золота. Вот только далеко не каждая корова (если можно так назвать шестиногое существо, покрытое пятнистой шерстью, с невыразимо добрыми, грустными глазами и двумя небольшими парными рогами на голове) давала нужное мясо. Как выяснилось за долгие годы, только скотина в идеально спокойном внутреннем состоянии, убитая внезапно, представляла интерес. Да и то, чудодейственные свойства мяса быстро утрачивали свою силу, превращаясь просто в экзотическую котлету, стоящую огромных денег.

Только одна из тысячи коров шла на убой. За остальными ухаживали не только зоотехники, но и зоопсихологи. И только последние решали, когда данный конкретный экземпляр готов принять смерть во благо отдельных людей, готовых платить.