Я подошел к окну. Снег валил все сильнее, за его пеленой уже не было видно домов напротив. Приятно было наблюдать за бушующей стихией, находясь под защитой крепких стен и надежной крыши.

Удивительное ощущение тепла и покоя не отпускало меня с того самого момента, как я вернулся домой. Пускай в реальном мире дома у меня не было, а сам я лежал в гелькапсуле глубоко под землей, на какой-то спешно расконсервированной военной базе, тут у меня появилось это удивительное чувство. Чувство, что меня где-то ждут.

Надо сказать, что мое появление произвело настоящий фурор. Джером и Марджори обнимали меня, не скрывая слез, монументальная же мадам Пети едва вовсе в них не утопила, непрестанно повторяя, как мантру: «Бедный мой малщик, бедный мой малщик». Мистер Джобсон, который привез меня из больницы, только посмеивался, стоя в сторонке и глядя на то, как я краснел, смущенный таким теплым приемом.

День, к тому же, оказался крайне напряженным, и только вечером, казавшись в своей комнате, я смог, наконец, немного прийти в себя и проанализировать все произошедшее за то время, которое я находился в больнице.

А произошло многое. Во-первых, как и обещал, на следующий день после своего первого визита, вновь явился детектив. Проговорили мы с ним, в этот раз, около двух часов, до момента, пока я, обессиленный, не начал засыпать на половине фразы. И выяснились интереснейшие подробности…

К обеду погода, неплохая уже с утра, превратилась и вовсе в замечательную. Миллионы снежинок, ровным одеялом укрывающие кроны деревьев, крыши и газоны, сияли на солнце нестерпимым блеском. Мостовые и, местами брусчатые, местами деревянные тротуары, хоть и были тщательно выметены, но уже тоже покрывались, пока еще тонкой, кружевной снежной вуалью.

— Хорошо, а? — Донни прищурился, глядя на солнце, затем вдруг наклонился, захватил двумя руками горсть снега. Секунда, и крепкий, плотно сбитый снежок полетел мне в голову.

С трудом уклонившись, я хотел было урезонить разбушевавшегося друга, но увидев его насмешливый пришур, сам потянулся к ближайшему сугробу. Первая попытка оказалась неудачной, но я решил во что бы то ни стало добиться своего, раз уж начал. Донни тоже не остался в стороне и не прошло пары минут, как мы, отбросив всякие приличия, попросту валяли друг друга в снегу, пытаясь при этом натолкать его противнику за шиворот или прямо в рот.

— Господа ехать будут, или как?

Вот черт, а про кэбмена, которому я махнул, подзывая, мы уже и позабыли. Тот, впрочем, сам особо не торопился, наблюдая за схваткой с высоты своего места. Смущенно вскочив и наскоро отряхнувшись, мы погрузились в экипаж.

Возникшая перед глазами табличка с сообщением системы была совсем некстати, я с раздражением смахнул ее, не читая, и заглянул в сейф. Он был практически пуст. На верхней полке лежали три бумажные папки с рукописями, внизу стояла небольшая деревянная коробка со сдвигающейся крышкой. Как мне ни хотелось заглянуть туда немедленно, но я сдержался. Мало ли что могло находиться внутри? Стоило рассмотреть это в большем комфорте. Поэтому я запер сейф, закрыл потайную комнату и вернулся в свою спальню.

И только там, усевшись за письменный стол и выложив коробку под яркий свет настольной лампы, я, наконец, сдвинул крышку.

Внутри я обнаружил не так уж и много — два конверта, на одном из которых значилось дядино имя и адрес, а второй был подписан просто «Шерлоку», и искореженный, местами оплавленный механизм непонятного предназначения, на вид весьма древний. Покрутив его в руках и не придя ни к какому выводу, я решил начать с конвертов.

Первым, я начал читать письмо, предназначенное именно мне. Дядин мелкий почерк был мне уже знаком:

Утро было замечательным! Небо, еще по ночному синее, было безоблачным, снег сиял бриллиантовой крошкой, полная луна дополняла пейзаж, которому впору отправиться на картину, или, хотя бы, открытку.

Проснувшись с удивительно хорошим настроением, я на радостях вытащил из-под кровати уже слегка запыленные гантели, к которым не прикасался с момента, как получил штраф к силе и выносливости, отравившись эликсиром восприимчивости. Времени прошло уже порядком, параметры мои давно восстановились, так что отлынивать причин больше не было.

Делая упражнения, я вновь вспомнил вчерашний вечер, беседу с господами наемниками. Расстроили они меня, конечно, сильно. Мало того, что запросили просто нереальных денег за свои услуги, да еще и мистер Теннисон, который мне сразу не понравился, к концу беседы вовсе начал вызывать глухое раздражение, явно воспринимая меня, как взбалмошного сосунка, который лезет в джунгли по своей прихоти и дурости. И он этого даже не скрывал! А спросив про подготовку к экспедиции и узнав, что и в каком количестве закуплено, спросил, как мне показалось с издевкой, кто мне помогал с выбором. Этого я уже выдержать не мог и соврал, что занимался этим сам, хотя обманывать мне и не свойственно.

Хорошо, хоть мистер Ленгдон был на моей стороне, понимающе улыбаясь и шутливо закатывая глаза, в ответ на очередные придирки мистера Теннисона. И, кстати, именно он, мистер Ленгдон, подсказал мне, куда можно обратиться по поводу приобретения билетов на ближайшее судно до Панамы. К счастью, ехать поездом до Портсмута для этого не придется, все можно оформить прямо в Лондиниуме. Собственно, именно этим я и собирался сегодня заняться до маскарада, на который мне, признаться честно, не особо то и хотелось идти.

Гостиная за ночь преобразилась — камин оказался увешан красными бархатными мешочками, расшитыми серебряными и золотыми нитками, повсюду стояли букеты с ветками каких-то незнакомых мне деревьев или кустарников, усыпанных красными ягодами.

Чтобы не привлекать лишнего внимания, нам пришлось выкупить все купе. Пока Марисса давала указания Донни по поводу вещей, я поспешил открыть сумку, в которой, терпеливо ожидая момента освобождения, сидел Джой.

Улыбнувшись радостно запрыгавшему вокруг меня псу, я еще раз вспомнил то ошеломляющее ощущение счастья, которое испытал, когда я впервые его увидел. Передать это было просто невозможно. Не могу сказать точно, но, по-моему, я даже прослезился.

— Шерлок, вместо того, чтобы возиться со своей собакой, ты лучше бы помог мне с вещами! — Донни не удержал сумку, которую пытался забросить на багажную полку, и она здорово приложила его по макушке.

— Ты мог бы попросить об этом заранее, и не изображать тут героя, — поклажа была довольно тяжелой и Донни, морщась, ощупывал уже наливающуюся на голове шишку.

— Можно было бы догадаться самому! А ты, первым делом, начал распаковывать своего щенка, пока я тут пытаюсь помочь с обустройством! — не понятно по какой причине, но друг был необычайно раздражен. Честно сказать, я раньше никогда его таким не видел.