Пятикнижие — в еврейской традиции «Учение» (tōrā) — представляет собой комплекс, состоящий из пяти ветхозаветных книт, объединенных единством сюжета и идейного замысла и представляющих собой краеугольный камень Библии как священного писания. В Пятикнижии изложены основные постулаты иудаизма; христианство также отталкивается от Пятикнижия как сердцевины Ветхого завета, и его догматы представляются дальнейшим развитием идей Пятикнижия. Именно поэтому в уста основателя христианства могло быть вложено утверждение, что он пришел не нарушить Закон (имеется в виду Учение), но его исполнить.

В Пятикнижие входят следующие книги:

Различия заголовков объясняются тем, что имеются две различные традиции наименования книг: одна из них, представленная, в частности, в месопотамской литературе,- по начальным словам текста (как, например, в Масоретском изводе); другая, представленная, в частности, в угаритской словесности,- по сюжету книг или по их важнейшим и бросающимся в глаза особенностям (как в Септуагинте). В древнееврейской литературе оба способа сосуществовали. Следует заметить, что название «Бытие» не вполне точно; более близким к греч. Гένεσιζ следует считать, по-видимому, перевод «Происхождение»; греч. Δεντερoνόμιoν — Второзаконие — передает евр. mišnē tōrā, но последнее выражение означает, по-видимому, «повторение», «изложение» Учения.

Пятикнижие, в том виде, как оно дошло до нас, представляет собой, о чем уже говорилось выше, цельный литературный комплекс, связанный единством повествовательного сюжета и идейного содержания. Отсюда вытекает требование изучать Пятикнижие именно как литературное целое. Прежде всего это относится к проблеме датировки.

Строго говоря, датирующими факторами Пятикнижия являются следующие. Упоминание верблюдов как домашних животных, в том числе и предназначенных для верховой езды (см., например, Быт. 12:16; 24:10-11), дает основание датировать повествование временем не раньше XIV-XIII вв. до н. э., когда имело место их одомашнивание. Географическое название «Арамейское Двуречье» (Быт. 24:10-11) могло возникнуть только после появления в Северной Месопотамии арамеев, т. е. не раньше последних веков II тысячелетия до н. э. Упоминание «горы Арарат», т. е. Урарту (Быт. 8:4), ставит хронологический предел, раньше которого Пятикнижие едва ли могло появиться: первая половина XIII в. до н. э., когда Урарту (Уруатри) впервые упоминается в ассирийских исторических текстах. Рассказ о том, что Авраам жил в стране филистимлян (Быт. 21:34), и упоминание царя филистимлян Авимелеха (Быт. 26:1,8) ведут ко времени после XIII в. до н. э., т. е. после того, как филистимляне среди «народов моря» появились на Ближнем Востоке и осели на юго-западном побережье Палестины (первоначально Палестина — это «страна филистимлян» на морском берегу). Заметим, кстати, здесь и явные анахронизмы: правители филистимлян назывались сéрен (слово, этимологически соответствующее греч.- τύρυυος «тираны»), а не царями; последний титул появляется только в первой половине 1 тысячелетия до н. э. Имя Авимелех — семитское и могло быть дано повествователем либо проникнуть к филистимлянам, не являвшимся семитами, в результате семитского влияния, т. е. значительно позже того времени, когда филистимляне осели в Палестине. Границы Обетованной земли (Быт. 15:18) соответствуют владениям царя Соломона (Х в. до н. э.). То обстоятельство, что Моисей назван царем Израиля (Втор. 33:5), ведет к ситуации, когда в иудейско-израильском обществе существовала царская власть, т. е., вероятнее всего, к первой половине 1 тысячелетия до н. э. Наконец, включение в Пятикнижие законов и моральных увещаний дает основание датировать интересующий нас памятник временем существования государства в иудейско-израильском обществе, т. е. первой половиной 1 тысячелетия до н. э. Это тем более вероятно, что законы Пятикнижия регулируют отношения, сложившиеся в оседлом земледельческом обществе, причем, как увидим далее, Законодатель считает нужным регулировать права и возможности царя, с тем чтобы не повторилась ситуация, существовавшая в царствование Соломона. В послепленный период эти и многие другие законы Пятикнижия утратили свою актуальность.

Важным датирующим фактором является то, что Пятикнижие было и остается до наших дней священным писанием самаритянской общины.

Самаритяне сложились как этническая общность на территории древнего Израильского царства после того, как оно было разрушено ассирийцами в 722 г. до н. э., а его население было уведено в Северную Месопотамию и растворилось там среди местного населения. На освободившиеся земли ассирийские завоеватели переселили жителей ряда областей, находившихся под их властью, в том числе выходцев из Месопотамии, арамеев и арабов (см. II Цар. 17:24; FI. Ios. Ant. 10, 184). Эти переселенцы, смешавшиеся с остатками израильского и ханаанейского населения, восприняли культурно-религиозные традиции Израиля, связанные с Яхве, и активно их поддерживали; впрочем, в религиозной жизни самаритян в конце VIII-VII вв. почитание Яхве как местного бога Палестины уживалось с их традиционными «языческими» культами (см. II Цар. 17:25-41 ). Очевидно, в этот период Пятикнижие — манифест воинствующего монотеизма — не могло быть священным писанием самаритян. Столь же мало вероятно, что Пятикнижие было воспринято самаритянами в послепленный период. Создание в конце VI в. до н. э. иудейской гражданско-храмовой общины с центром в Иерусалиме и восстановление Иерусалимского храма Яхве осуществлялись в ситуации резкой конфронтации с остальным населением Палестины, прежде всего с самаритянами. Вражда иудеев с самаритянами заполняет собой всю вторую половину 1 тысячелетия до н. э. В этот период Пятикнижие использовалось для обоснования отделения общины от всех неиудеев; в такой обстановке трудно ожидать, чтобы Пятикнижие было воспринято самаритянами как священное писание. Единственная реальная возможность, когда самаритяне могли воспринять Пятикнижие, локализуется в допленном периоде; кажется наиболее вероятным, что это событие впрямую связано с религиозной реформой царя Иосии, который, пользуясь ослаблением Ассирийской державы, распространил свою власть и проводившуюся им реформу на Северную Палестину, где жили самаритяне. Соответственно можно предположить, что книгой, которая в 621 г. до н. э. была «найдена» во время ремонта Иерусалимского храма, было Пятикнижие в том виде, как оно дошло до наших дней.

Все изложенное не исключает того, что Пятикнижие является внутренне сложным литературным памятником и что его создатель пользовался многообразными источниками, так или иначе воспроизводившими письменную и устную жреческую и племенную традиции. Впрочем, та и другая в значительной степени, если не полностью, совпадали.

Религиозно-политическая реформа иудейского царя Иосии (640-609 гг. до н. э.) завершала собой социальное и идейное развитие иудейско-израильского общества в первой половине 1 тысячелетия до н. э. Следует, впрочем, оговориться, что развитие Израильского царства было прервано его разгромом в 722 г. до н. э.; далее на протяжении более чем столетия оно продолжалось в Иудее, но и там оно было прервано разгромом Иудейского царства в 586 г. до н. э. вавилонянами.

В первой половине 1 тысячелетия до н. э. в иудейско-израильском обществе в целом уже был завершен переход от кочевого к оседлому образу жизни; в хозяйственной сфере господствующее положение занимало земледелие. Пахали примитивным плугом, в который впрягали упряжку из двух быков; выращивали пшеницу, ячмень, эммер; разводили огородные овощи; широко распространено было виноградарство и культура оливковых деревьев. Питались преимущественно молоком и молочными продуктами, хлебными лепешками, овощами и фруктами; важное место в рационе занимал мед. Мясо (говядина, баранина, козлятина) употреблялось в пищу крайне редко; как правило, при жертвоприношениях, когда поедались определенные доли жертвенного животного, во время сакральных трапез и пиршеств (например, при приеме знатного гостя). Значительное место в хозяйственной деятельности занимало скотоводство — разведение крупного и в особенности мелкого скота. Естественно, были развиты и разнообразные ремесла — изготовление керамических изделий, тканей, одежды, обуви и другие, вплоть до строительного дела и обработки металла.

Социально-экономическая структура и политическая организация иудейско-израильского общества характеризовались в первой половине 1 тысячелетия до н. э. следующими чертами.

Общество было рабовладельческим. Рабы эксплуатировались в домашнем хозяйстве и в разнообразных сферах производства, однако в производстве принимали участие и свободные члены семьи — мужчины и женщины, взрослые и дети. Рабы могли достичь сравнительно высокого положения в доме, например, стать домоправителями, выполнять ответственные поручения своего господина и т. д. В руках рабов могло сосредоточиваться значительное имущество; они могли иметь свое хозяйство и даже своих рабов. Однако во всех случаях рабы оставались рабами, т. е. собственностью своего господина; они не имели юридических прав ни на свою личность, ни на свое имущество.

Основную массу населения составляли свободные -люди, располагавшие правом на собственную личность и имущество. В среде свободных отчетливо выделяются два сектора — царский и общинно-племенной.

Содержание Пятикнижия — это рассказ о том, как Яхве заключил договор с Израилем и его предками — патриархами. Само по себе представление о договорных отношениях, о союзе между Богом и его народом выросло из земных отношений между народом и поставленным на царство царем. Есть основания полагать, что они регулировались специальным договором, в котором оговаривались обязательства обеих сторон (ср. II Сам. 5:3). Бог выступает, таким образом, в роли царя, верховного владыки Израиля. Заключение договора между ним и его народом повествователь показывает на фоне космического миропорядка как основной элемент его развития. Неудивительно поэтому, что свое повествование он начинает с рассказа о сотворении Вселенной — небес и земли. В свою очередь, этот рассказ отчетливо делится на две части: космогоническое предание, не имеющее жанрового обозначения, в котором действует Бог (ʼǟlōhȋm) (Быт. 1:1-2:2), и другое предание (Быт. 2:4-25), представляющее собой «родословия (tolěḏōṯ) небес и земли».

Представление о Боге (Эль, Элохим) как о творце Вселенной является одним из самых устойчивых в мифологии древних народов сиропалестинского региона. В хеттском изложении ханаанейского мифа о Боге Бури упоминается

d

El-un-ni-ir-ša, что соответствует ханаанейскому ʼēlqūnȋ (ʼa)rsa «Бог (Эль.-

И. Ш.

)

— создатель земли». Эта формула встречается в надписи хеттского царя Азитавадда из Каратепе (ок. 720 г. до н. э.) и финикийско-пунийской надписи из Великого Лептиса (KAI 129; II в. н. э.). В арамейском варианте она засвидетельствована в пальмирских надписях (ʼlq(w)nr

c

)

.

В Библии Бог (Эль, Эль Всевышний) как творец небес и земли упомянут в книге Бытие (14:19); далее (Быт. 14:22) он отождествляется с Яхве. Вполне возможно, что предание, зафиксированное в 1-й и 2-й главах книги Бытие (1:1-2:2), разрабатывает этот же сюжет. Обращает на себя внимание сухой, подчеркнуто «протокольный» стиль этой части повествования, которое начисто лишено каких-либо художественных подробностей. Создается впечатление, что здесь воспроизводится не фольклорное предание, а жреческая схема, традиция, выработанная в храмах и сохранявшаяся там как специфическое сакральное знание. Сотворение мироздания, растений, животных и птиц здесь описывается как последовательная созидательная деятельность Бога; Бог «творит» небеса и землю, он «делает» те или иные предметы, выполняет свою «работу». Однако при создании света созидающей силой является Божье слово, а в рассказе о сотворении растений земля оказывается существом, выполняющим повеление Бога, выращивающим растения из себя. Не исключено, что перед нами в данном случае — отражение представлений о земле как о божестве; напомним в этой связи, что в угаритском списке богов фигурирует также и Земля.

Текст двух первых глав книги (l:l-2:2) одновременно призван объяснить существование семидневного цикла и отдыха в седьмой день (день отдохновения — суббота).

В «родословии небес и земли» богом-творцом Вселенной является Яхве — Бог. Следует отметить, что это представление разрабатывается в ветхозаветной мифологии в различных видах и формах. Так, например, в Псалме 24 (1-2) (авторство приписывается Давиду) читаем:

Предания о патриархах — Авраме (Аврааме), Исааке и Иакове (Израиле) — образуют в своей совокупности рассказ о начальном периоде истории Израиля, непосредственно о его происхождении. Их основное содержание — рассказ о божьем откровении и обетовании патриархам, о его договоре и союзе с ними. Они как бы подготавливают основное, с точки зрения повествователя, событие израильской истории — обретение Учения.

Первым в этой серии является ряд божьих откровений и обетований Авраму (Аврааму). Яхве побуждает Аврама покинуть свою страну и своих сородичей, уйти в страну, которую он ему укажет, обещает произвести от него великий народ и дарует ему благословение (Быт. 12:1-3). Второе обетование повествователь вводит после рассказа о разделе между Аврамом и Лотом (Быт. 13:14-17); оно также обещает Авраму многочисленность его потомства и владение той страной, в которой он поселился. Благословение Авраму вкраплено также и в рассказ о его походе против четырех восточных царей (Быт. 14:18-20); особое значение этому благословению придает то обстоятельство, что благословляет Аврама Малкицедек, царь Иерусалима и жрец Высшего Бога. Рассказав о походе против четырех царей, повествователь вводит (Быт. 15) еще один эпизод, являющийся кульминацией легенды об Авраме (Аврааме): здесь не только повторяются прежние обетования, но и рассказывается, как и при какой обрядности заключен договор между Аврамом и Яхве. При этом определяется граница Обетованной земли — от реки Египетской (Вади Эль-Ариш) до Евфрата; она примерно соответствует историческим границам сиро-палестинского региона (Кенаана) и, по-видимому, историческим границам царства Давида и Соломона. Последнее обстоятельство дает основания судить о времени, когда сформировался дошедший до нас текст предания, хотя, разумеется, не исключены и позднейшие анахронизмы. В легенду введено и предсказание рабства потомков Аврама (Авраама) — израильтян — в Египте. Еще один рассказ о договоре Яхве с Аврамом (Быт. 17:1-22) дополняется новыми подробностями. Помимо обетования многочисленного потомства, среди которого будут народы и цари, помимо обещания отдать Авраму и его потомкам Обетованную землю, Яхве дает Авраму новое имя Авраам, которое сопровождается народной этимологией (оно дается потому, что его носитель будет отцом множества народов). В свою очередь Яхве налагает на Авраама обязательство соблюдать договор с ним и совершать всем мужчинам-домочадцам обрезание. Кроме этого, Яхве переименовывает Сарай, жену Авраама, в Сару и предрекает рождение от нее сына и наследника Авраама, Исаака.

За повествованием об Аврааме следуют родословия его сыновей — Исмаила (краткое) и Исаака; последнее представляет собой подробный рассказ об Исааке и о его сыновьях. В нем (Быт. 26:2-5) содержится обетование Яхве Исааку: бог обещает отдать Исааку и его потомкам Обетованную землю, сделать его потомство многочисленным и исполнить клятву, данную Аврааму.

Рассказ об Исааке переходит в повествование об Иакове (Израиле) — непосредственном предке-эпониме израильтян. Оно содержит благословение Иакову, данное его отцом Исааком (Быт. 27:26-29) (Иаков получил его обманом вместо своего брата Исава); оно предрекает Иакову власть над другими народами и племенами, власть над его братьями, а также грядущее богатство и изобилие. Откровение и обетование Яхве Иаков получает во сне в Бет-Эле, по дороге в Харан (Быт. 28: 1 1 -22); оно также содержит обещание отдать Иакову и его потомству страну, в которой он находится, и сделать его потомство многочисленным. Бог обещает всегда быть с Иаковом, помогать ему и возвратить его в страну, из которой он уходит. Чудесное видение заставляет Иакова основать в Бет-Эле культ Яхве. Он клянется почитать Яхве и служить ему, если Яхве выполнит то, что обещал. Когда Иаков возвращается, он борется с Богом (Быт. 32:25-31) и получает новое имя: Израиль (Йисраэль), которое также объясняется народной этимологией (Иаков боролся с богом). Еще одно благословение Яхве Иаков получает при основании храма в Бет-Эле (Быт. 35:1-15) и учреждении там монотеистического культа.

Наряду с этой основной общей идеей повествования о патриархах содержат множество подробностей, объясняющих причины того или иного явления или обстоятельства. Наряду с происхождением Израиля предание рассказывает о происхождении арабов (от Исмаила, сына Авраама и рабыни Хагар), Эдома (Исава) (эпоним Исав — брат-близнец Иакова), Аммона и Моава (они происходят от кровосмесительной греховной связи Лота с его дочерьми). В предание включаются родословия Исава (Эдома), содержащие краткий очерк древнейшей истории Эдома. Дважды объясняется происхождение топонима Беэр-Шева («Колодезь клятвы», или «Колодезь семи»). Предание объясняет, почему Хеврон с полем и пещерой Махпела является сакральным центром Иуды, а Сихем — сакральным центром племен Эфрайим и Менашше, почему в Бет-Эле находится святилище Яхве; оно истолковывает имена отдельных израильских племен и их эпонимов; оно указывает происхождение топонимов Гилеад, Мицпа, Маханайим, Пенуэль, Суккот.