Не мною первым замечено, что корабли, как и люди, имеют свою судьбу. Есть корабли-счастливцы, те, у которых все в их жизни получается. Они выходят невредимыми из самых невероятных ситуаций, служа верой и правдой людям долгие и долгие годы. Однако есть корабли, на которых словно лежит печать некоего проклятия. Они буквально притягивают к себе всевозможные неприятности. Их преследуют аварии и катастрофы, на них все время гибнут люди, и в конце концов они погибают и сами, унося с собой немало жизней. Атомный ракетный подводный крейсер «Курск», казалось, принадлежал к первой категории. Судьба этого корабля изначально складывалась вполне благополучно. Счастливым было, прежде всего, само его появление на свет. На фоне развала флота первой половины 90-х годов, массового списания и уничтожения сотен и сотен еще вполне боевых кораблей все же были найдены силы и средства для достройки «Курска». Счастливым было и начало его, увы, столь короткой биографии.

В конце 60-х годов советский военно-морской флот окончательно вышел на просторы мирового океана. Одновременно перед ним встал весьма непростой вопрос: как противостоять мощным авианосным группировкам ВМС США?

Первые годы дело обстояло вроде бы неплохо. Но в 1968 году на верфи «Ньюпорт Ньюс Шипбилдинг» в США был заложен первый атомный суперавианосец нового поколения CYN-68 «Нимитц» – родоночальник большой серии кораблей этого класса, строительство которых продолжается и в настоящее время. По сравнению со своими предшественниками «Нимитц» имел значительно более высокую живучесть и ПВО, рубеж которой расширился до 5000 километров. Резко возросла и ударная мощь плавучих американских аэродромов.

Первоначальный расчет на полки ракетоносной авиации полностью не оправдывался. Да, стратосферные ТУ-16 могли наносить удары ракетами в любой точке океана по старым (времен еще Второй мировой войны) авианосцам, однако наличие мощной противовоздушной обороны на новейших атомных суперавианосцах уже изначально снижало их боевую эффективность. Необходимо было новое и неожиданное для американцев решение. И оно было найдено.

Задача борьбы с новыми авианосными соединениями США предопределила дальнейшее развитие в СССР класса крейсерских атомных подводных лодок, вооруженных крылатыми ракетами, способными наносить массированный ракетный удар из-под воды по неприятельским кораблям с больших дистанций и с возможной избирательностью поражения целей. Входившие к этому времени в состав советского ВМФ атомные подводные лодки проекта 675 (даже после модернизации) не могли уже гарантировать уничтожения неприятельских морских группировок. Время и обстоятельства требовали создания нового, более мощного и более дальнобойного ракетного комплекса с подводным стартом. Под новый ракетный комплекс, естественно, требовался и новый ракетоноситель, способный вести залповую стрельбу из подводного положения 20 – 24 ракетами (по расчетам именно такая концентрация ракет гарантировала «пробитие» противоракетной обороны американского авианосного соединения). Кроме этого, новый подводный ракетоносец должен был обладать повышенной скрытностью и глубиной погружения, что позволяло бы ему преодолевать противолодочную оборону противника и обеспечивало последующий послезалповый отрыв от преследования.

В гарнизонном Доме офицеров вдовам выдавали фотографии. Они брали их осторожно, даже несколько боязливо и тут же начинали всматриваться, ища своего, самого родного и единственного. Они брали фотографии как самое дорогое, что осталось теперь у них от той теперь уже такой далекой и совершенно иной жизни. На фотографиях были изображены их мужья. Гордые и красивые, в тужурках с золотыми погонами и при кортиках, они стояли в парадном строю на палубе своего подводного крейсера. То был снимок с последнего Дня ВМФ. Именно так, все вместе, именно с этой палубы плечом к плечу и шагнули они в вечность каких-то полтора месяца спустя…

Каким он был, экипаж «Курска»? Какими были те, кто теперь уже навсегда останется в нашей памяти молодыми? Они были совершенно разными по жизненному опыту и привычкам, по мечтам и увлечениям. Их объединял флот, корабль и служение Родине. Их навечно объединила и общая страшная судьба.

…Металлическая дверь открылась с таким звуком, словно открывалась кремальера, и мы оказались в казарме атомного ракетного подводного крейсера «Курск». Отсюда экипаж ушел в свой последний поход. Входящих в казарму корабля встречает плакат: «Гордись службой на АПРК «КУРСК». По опустевшей казарме меня водит чудом оставшийся в живых боцман «Курска» мичман Николай Алексеевич Мизяк. Ряды матросских коек с аккуратно заправленными одеялами. Поверх одеял аккуратно сложенные тельняшки и бескозырки сверху. Ряды и ряды бескозырок… За каждой чья-то оборванная жизнь… Вот комната отдыха, умывальник, теннисный стол, гимнастические тренажеры и библиотека – подарок шефов из Курска. Стенд с описанием православных праздников, схемы приборок, организационные приказы. В свернутых рулонах стенные газеты с боевой службы. Николай Алексеевич открывает кабинеты. Мы не входим в них, а, словно боясь потревожить покой, молча стоим на пороге. Этот – командира… Этот – старшего помощника… Этот – заместителя по воспитательной работе… Этот – командиров дивизионов… Всюду какие-то бумаги на столах, какие-то вещи, одежда. Ощущение такое, что люди только что покинули эти помещения и вот-вот вернутся обратно. От этого становится не по себе. Тишина казармы тревожит душу и давит на сердце.

В «умывальнике» личного состава разбитое зеркало. Боцман смотрит на него и хмурится.

– Два месяца назад разбили! – говорит он затем, смотря куда-то в сторону. –Я еще тогда подумал, не к добру это!

Уже на второй день после известия об аварии «Курска», будучи в управлении кадров ВМФ, я познакомился со списком личного состава, находившегося на его борту. И почти сразу взгляд остановился на одной из фамилий. Год рождения – 1958-й. Мой год! Место рождения – Севастополь. Мой город, моя родина! Два сына… Даже зовут Владимир, как и меня! Отцы у обоих служили в ВМФ. Значит, мы в одно и то же время бегали мальчишками по одним улицам, прыгали в воду с одних и тех же херсонесских скал. Затем оба пошли в военно-морские училища, плавали, стали капитанами 1-го ранга. Так я впервые узнал о Владимире Багрянцеве, начальнике штаба 7-й дивизии. Тогда же я твердо решил, что, будучи в Видяеве, обязательно побываю в его семье.

Дом, где живут Багрянцевы, последний на улице Заречной. Дальше – сопки, удивительно красивые своей особой северной красотой. Стояли первые дни осени, и покрывавший их лес еще только начинал окрашиваться в желто-красные тона.

Екатерину Багрянцеву приехали поддержать подруги из Западной Лицы, где прошла большая часть их совместной с мужем службы. Мне показали домашнюю библиотеку. И, едва взглянув на тесные ряды книг по исторической и военно-морской тематике, я сразу же понял, что нам было бы о чем поговорить с их хозяином. Глядя на портрет хозяина дома, я невольно ловил себя на мысли, что когда-то и где-то уже видел это лицо. И вспомнил! Владимир Багрянцев удивительно похож на известного русского киноартиста Виктора Степанова – кто не помнит его в роли Михаилы Ломоносова в одноименном телевизионном фильме или в роли начальника милиции в знаменитом «Холодном лете пятьдесят третьего»! Такое же богатырское сложение, высокий лоб и прямой взгляд. Я твердо уверен, что схожесть внешняя почти всегда подразумевает и схожесть внутреннюю. Хорошо известно, что Степанов – большой патриот России. Таким же патриотом своего Отечества был и Владимир Багрянцев.

В Видяеве Багрянцевы прожили всего три года после академии. С лейтенантских лет Владимир Багрянцев на «Гранитах». На них прошел все ступени службы. Их считал самыми лучшими в мире подводными лодками. Он был по-настоящему влюблен в море и больше всего на свете любил свои атомоходы. Он писал научные работы

Екатерина Багрянцева угощала меня удивительно вкусными домашними пирожками и рассказывала: «Мой Володя – очень сильный человек, он всегда все брал на себя. В жизни для него существовали прежде всего подводные лодки и семья. Был он очень большой, громкий и очень семейный. Для него всегда было особенно важно, чтобы его ждали дома. Сейчас вспоминается, что он никогда не хотел быть старым и болеть. Обладал каким-то обостренным чувством патриотизма. Очень любил Россию. За нее и погиб…»

Старшим помощником командира корабля был капитан 2-го ранга Сергей Дудко. Потомственный военный моряк, выросший в Видяеве и окончивший здесь школу, он после окончания военно-морского училища снова вернулся сюда, чтобы однажды уйти из родного гарнизона уже навсегда…

Из служебной характеристики курсанта С. В. Дудко:

«Успеваемость отличная. Принципиален и объективен в суждениях. Самостоятелен. Решителен. Выдержан. Спокоен. Способен уверенно действовать в сложной обстановке. Проявляет упорство в достижении поставленной цели. Трудолюбив. Средний балл по успеваемости 4,51. Неоднократно объявлялся отличником учебы. Ответствен. Общителен. Вежлив, тактичен. Всегда готов оказать помощь товарищам».

Добавить к изложенному в документе можно лишь то, что к выпуску главстаршина Дудко был уже старшиной роты, а это тем, кто знает специфику курсантской жизни, говорит о многом!

Уже офицером Сергей Дудко принял участие в августе 1994 года в походе атомохода Б-414 под командованием капитана 1-го ранга С. Кузьмина к Северному полюсу, где во время нештатной ситуации проявил мужество и высокий профессионализм. Вот как об этом сказано в его аттестации: «…В ходе выполнения боевой задачи проявил отвагу и мужество при возникновении аварийной ситуации в 1-м отсеке из-за короткого замыкания в приборе

66

МГК-500. Действуя быстро и решительно, капитан-лейтенант Дудко предотвратил возгорание и задымленность отсека, устранил аварийную ситуацию, способную привести к тяжелым последствиям». За совершенный подвиг он был награжден медалью «За отличие в воинской службе» II степени.

На боевую службу он ушел инженером группы, а вернулся уже командиром. Затем были командирские классы, также оконченные с отличием. Начальники прочили Сергею прекрасную карьеру, а товарищи верили в его восходящую звезду, ведь далеко не многие в тридцать лет надевают на плечи погоны капитана 2-го ранга. Однако, наверное, более всех верила в будущее Сергея Дудко его жена и верный друг Оксана. История любви Сергея и Оксаны достойна отдельного романа. Они вместе учились с первого класса видяевской средней школы. Но, как вспоминает Оксана, разглядели по-настоящему друг друга позднее, где-то к восьмому классу. Это светлое чувство первой влюбленности они пронесут через всю жизнь.

Он сразу обращал на себя внимание. Пожилой капитан 2-го ранга в старой тужурке и фуражке с черным верхом. Потухшие глаза. Мы разговорились. Он представился:

– Капитан второго ранга в запасе Александр Викторович Парамоненко!

Александр Викторович был отцом мичмана Виктора Парамоненко, погибшего на «Курске».

Род Парамоненко уже три поколения беззаветно служит Отечеству и флоту. Дед Виктора и отец Александра Викторовича Виктор Никитович Парамоненко провоевал всю войну на знаменитом балтийском крейсере «Киров», участвовал на нем в обороне Таллинна, кровавом прорыве в Кронштадт и обороне Ленинграда. После войны многие годы принимал боевые корабли от промышленности и ушел в отставку в звании капитана 2-го ранга. Его сын Александр после окончания высшего военно-морского училища радиоэлектроники многие годы служил на черноморском крейсере «Жданов». Прошел не одну боевую службу. Своего сына Виктора (названного так в честь деда) Александр Викторович впервые увидел, когда тому было больше года. Тогда, вернувшись с очередной боевой службы, он получил отпуск, к которому командир крейсера добавил еще 15 суток «за сына». Но отгулять их не удалось. Едва Парамоненко доехал до Ленинграда, где в то время была жена, его уже ждала телеграмма о возвращении в часть. Впереди предстояла новая боевая служба…

Понятно, что перед Витей Парамоненко после окончания школы вопрос, кем быть, особо не стоял. Он твердо хотел быть только военным моряком. Затем были Севастопольская школа техников и Северный флот. Вначале Витя попал на сторожевой корабль «Легкий». Тот самый «Легкий», который потом войдет в состав спасательного отряда, образованного для обеспечения работ на затонувшем «Курске». На подводный крейсер Виктор попал в феврале 1999 года. Как и отец, он был гидроакустиком. В последний свой приезд домой признался, что готовится к поступлению в училище радиоэлектроники на заочный факультет, так как тоже решил стать офицером.