Давно известна простая истина: судьбу больших войн решают народы. Но не они объявляют их: это за них делают сильные мира сего – их правители. Россия исключением не была. Да и, по большому счету, не могла быть. Что же по этому поводу говорили люди, стоявшие у руля Российской державы в преддверии Японской войны? Такие мысли, высказанные вслух, история для нас сохранила.

На рубеже веков в Российской империи ясно обозначились все признаки приближения общенационального кризиса. Они обозначились в экономике, в поведении революционных противников самодержавия дома Романовых, в действия лояльной к царизму оппозиции. Избежать этого кризиса внутренними реформами держава уже не могла. Заглушить ропот внутри страны можно было традиционным, много раз проверенным способом: триумфальными военными победами.

Какой-то тайны из этого правящие российские круги не делали. Когда, к примеру, военный министр генерал от инфантерии А.Н. Куропаткин стал сетовать на неподготовленность армии к возможной войне на Дальнем Востоке, то министр внутренних дел В.К. Плеве урезонил коллегу по правительственному кабинету так:

«Алексей Николаевич, вы внутреннего положения России не знаете. Чтобы удержать революцию, нам нужна маленькая победоносная война…»

Плеве зря упрекал николаевского военного министра в непонимании значения войны для Российской империи. Спустя немногое время А.Н. Куропаткин даст собственный анализ значимости состояния войны и мира для государства:

Иностранное вторжение, в том числе российское и японское, вызвало в Китае в мае 1900 года мощное крестьянское восстание. Первоначально вспыхнули восстания в ряде провинций, которые были подавлены императорскими войсками с огромным трудом. Новое народное возмущение началось в Шаньдуне, откуда перекинулось в столичную провинцию Джили (Чжили), Шанси и в Маньчжурию.

Инициатором восстания явилось тайное религиозное общество «Ихэцюань» («Кулак во имя справедливости и согласия»). Вступавшие в общество давали клятву «не быть жадными, не развратничать, не нарушать приказаний родителей, не нарушать существующих законов, уничтожать иностранцев, убивать чиновников-взяточников». Позже повстанческие отряды «Ихэцюань» были переименованы в «Ихэтуань» («Отряды справедливости и согласия»). В связи с тем, что в название общества входило слово «цюань» (кулак), иностранцы назвали повстанцев «боксерами», а само восстание – «боксерским».

Историк С.С. Ольденбург писал: «Китай, так долго молчавший и покорявшийся, перестал быть «мертвым телом»… он восстал на иностранцев, и правительство (маньчжурской династии Цин, которая вела родословную от чжурчжэнских кочевых племен, обитавших начале XVII века на юге Маньчжурии, пришедшей к власти в Китае в 1644 году. –

А.Ш

.)… поддалось народному движению… Сотни белых, в том числе немало женщин и детей… погибли при этом внезапном пробуждении китайского национализма».

«Ихэтуани» стремились уничтожить все и всех, кто нарушал покой добрых духов китайской земли. По стране распространялись рукописные листовки. В одной из них, например, говорилось следующее:

«Железные дороги и огненные телеги (то есть паровозы. –

А.Ш

.) беспокоят дракона земли и сводят на нет его хорошее влияние на землю. Красные капли, которые капают с железной змеи (то есть ржавчина, отлетающая с телеграфных проводов. –

А.Ш

.) являются кровью оскорбленных духов, летающих в воздухе. Эти духи не в силах помочь нам, когда эти красные капли падают возле нас».