Читателям предлагается первая книга из трилогии польских писателей Кристины и Альфреда Шклярских «Золото Черных гор». Авторы задались целью показать жизнь индейцев такой, какой она была в тот период, когда на богатейших землях Нового Света появились европейские колонизаторы, правда делают это с художественной точки зрения. Читатель почерпнет немало приукрашенной информации о быте индейцев, их традициях и верованиях, нравах, привычках. В романе увлекательно рассказывается о животном и растительном мире, окружавшем индейцев. Он показывает их в неразрывной части с природой, частью которой эти люди сами себя считали. В центре повествования судьба племени дакотов. Юный герой по имени Техаванка полон честолюбивых замыслов, но на его пути — масса преград. Попав в плен к враждебному дакота племени чиппева, юноша намерен отомстить за смерть отца, однако влюбляется в очаровательную дочь вождя по имени Меменгва. Рекомендуется для юношества.
I. ТЕХАВАНКА
Шел к концу восемнадцатый век. В западной части Страны Великих Озер
1
в Северной Америке, там, где сейчас находятся штаты Миннесота и Висконсин, в ту пору был еще древний лес, чередующийся с обширными прериями. Тысячи озер поменьше скрывались в Складчатой равнине
2
, в северной части которой пролегали цепи скалистых холмов
3
. На севере страны росли хвойные боры, переходящие на юге в лиственные леса, состоящие из березы, липы, кедра, клена, дуба и ценных пород гикори
4
.
Этот год был необыкновенно тяжелым и для людей, и для животных. Летом раньше обычного наступила продолжительная засуха, затянувшаяся до поздней осени. Потом сразу грянула тяжелая зима. С северо-запада подули близзарды
5
, принося снежные бури и вызывая резкое снижение температуры. Деревья в пуще сгорбились под тяжестью тяжелого савана. Огромные снежные заносы покрыли прерии, а озера и реки сковал ледовый панцирь. Дикие звери, спасаясь от холода, бежали на юг, боры и степи опустели. Людям грозила голодная смерть.
Но на закате луны
6
, в ту пору, когда животные сбрасывают рога, снежный вихрь неожиданно стих. Настали минуты тишины и отдыха. Именно в это время молодой индеец в одиночку пробирался сквозь заснеженную пущу. Коричневое лицо юноши было серым от холода, несмотря на то, что он закрывал голову шкурой бизона, вывернутой шерстью вовнутрь. Ноги юноши плотно облегали длинные краги, доходящие до бедер; вместе с набедренной повязкой они крепились к поясу. Под шкурой бизона на теле индейца была еще короткая рубашка из шкуры оленя. Обут он был в мокасины, украшенные колючками дикобраза. Черные жесткие волосы путника были сплетены по бокам в две косы, лежащие на его плечах и груди.
Индеец не носил знаков почетных воинов, он был еще молод и без славного имени
7
. Но, как у всех индейцев прерий, у него было первое имя, которое получал ребенок вскоре после рождения. По древнему обычаю оно давалось новорожденному человеком того же пола, наделенным сверхъестественной силой. Много зим
8
назад, во время обрядового пиршества могучий шаман Красная Собака, дед одинокого путника, долго молился всесильному Вакан Танку, который воплощал добрых богов и одновременно был божеством, объемлющим всех других. Во время страстной молитвы душа шамана отделилась от тела и устремилась в потусторонний мир к богам и умершим предкам. Именно тогда Красная Собака увидел маленький тополь. Жалкое растение только поднялось над землей. Образы начали постепенно меняться: то солнце пекло тополек, то ураганы пригибали к земле, его хлестали ливни, засыпали снегом вихри, но наперекор стихиям деревце становилось все выше, пока, наконец, не достигло лохматых туч.
Шаман внимательно смотрел на быстро растущий тополь. Старик уже знал, какое первое имя даст внуку. Душа его вернулась из потустороннего мира на Землю в свое тело. Неподвижный, как статуя, Красная Собака очнулся от медитаций, взял младенца на руки и назвал его Техаванка, что на языке дакотов
II. ДУХ-ПОКРОВИТЕЛЬ
Солнце было в зените, когда Техаванка добрел, наконец, до медвежьих ягодников. Мысль о том, что он вскоре сможет утолить голод, придавала сил. Не позволив себе отдохнуть, молодой охотник начал осматриваться. Медведи обычно устраивали свои логова в скальных заломах, под корнями вывороченных деревьев или в дуплах подгнивших стволов, устилая пристанища ветками или листьями. Их зимний сон был скорее полубодрствованием, от которого они часто пробуждались, начиная шастать по округе. Примерно в январе в своих зимних стоянках барибалы давали потомство. Неуклюжие с виду медведи ловко взбирались на деревья, пользуясь длинными острыми когтями.
Техаванка хорошо знал повадки барибалов и потому внимательно осматривал деревья. Вскоре он заметил на огромном кедре характерные следы когтей, и, остановившись, взглянул наверх. На высоте около тридцати стоп в стволе было отверстие — достаточно широкое, чтобы в него мог пролезть барибал. Сердце индейца затеплилось надеждой. Теперь предстояло убедиться, что животное устроило свое логово в дупле, и спугнуть, чтобы зверь вышел из укрытия, если он в нем еще оставался.
Ствол кедра был довольно толстым, а первые ветки находились слишком высоко, чтобы Техаванка мог взобраться на них. Однако рядом со старым кедром росло молодое деревце, вершина которого почти достигала дупла. Можно было влезть на него и бросить туда тлеющие, покрытые смолой щепки. Едкий дым заставит медведя выйти из берлоги.
Техаванка сразу начал приготовления. Сначала снял карплы и нашел разветвленную ветку, срезал одно из ответвлений, оставив на конце. искривленный конец, который служил бы чем-то вроде крючка для подвешивания палки. Потом собрал гнилую кору и покрытые смолой щепки, связал их в пучок лыком и прикрепил к ремню, затянутому на поясе. Затем сбросил накидку и положил на нее дорожную сумку, лук и стрелы, чтобы в любую минуту ими воспользоваться.
Он потратил много времени, чтобы поджечь ветки. Когда, наконец, по ним поползло пламя, Техаванка, используя крюк, повесил палку на растущее рядом с кедром деревце, а потом начал быстро взбираться на него. Вскоре охотник уже находился на ветке, где висела палка с горящими щепками. Чтобы закинуть ее на более высокую ветку, времени потребовалось уже немного.