Александр Шленский

Разумное, доброе, вечное

Кактус, Потрогай кактус! Как нас немного, Как нас... Звуки МУ

Бесконечная дорога, вымощенная неровным булыжником, протянулась через бурую холмистую равнину серой пупырчатой змеей. Солнце недобро посматривало из-за туч на согнутые спины и порепанные голые пятки. Тяжелые чугунные тяпки неритмично поднимались и опускались в заскорузлых, обветренных руках, молотя вязкую глинистую почву вокруг отвратительных толстых кактусов трехметровой высоты. Вонючий, душный ветер крутил густую, мелкую желто-коричневую пыль. Пыль кипела в воздухе, лезла в уши, горло и нос, забивала глаза и оседала ровным слоем на драную, линялую одежду. Кактусы были огромные, ядовитого серо-зеленого цвета, жирные и невероятно колючие. Полоть кактусы было тяжело, но другой еды не было. Старики рассказывали, что когда-то очень давно, когда еще была зима, кактусов не было, и все ели репу. Говорили, что репа была вкуснее, но что значит слово "вкуснее", никто не знал.

Подальше от дороги, за неровными гребенчатыми холмами, дымил трубами чугунно-литейный завод. Жирные клубы дыма сперва поднимались кверху, а затем постепенно прибивались вниз и смешивались с пылью. Один старик с большой волосатой родинкой на щеке, бывало, тыкал в эту смесь дыма и пыли пальцем и произносил загадочные слова: "Смычка города и деревни". Что такое город, никто не знал, а что такое деревня - и подавно. Слово "смычка" тоже не имело ясного смысла, но всем понятно было, что это что-то очень нехорошее. Можно было, конечно, спросить у того старика, но никто не спрашивал, а потом старик помер, подавившись колючкой от кактуса, и спрашивать стало не у кого.