Увертюра: шум леса, львиное рычание, чуть слышный гимн христиан.

Тропинка в густой чаще. В глубине раздается скорбный, унылый львиный рык; он приближается. Из-за деревьев, хромая, выходит лев, правая передняя лапа поджата, в ней торчит огромный шип. Лев садится и внимательно рассматривает лапу. Лижет ее. Трясет. Скребет ею по земле, пытаясь избавиться от занозы, но только усиливает боль. Жалобно скулит. Снова лижет лапу. Из глаз его катятся слезы. С трудом ковыляя на трех лапах, сходит с тропинки и, обессилев от боли, ложится под деревом. Испустив долгий вздох, словно воздух вышел из тромбона, засыпает.

На тропинке появляются Андрокл и его жена Мегера. Он невысокий, тощий, смешной человечек без возраста, ему можно дать и тридцать лет, и все пятьдесят пять. У него рыжеватые волосы, водянисто-голубые добрые глаза, нервные ноздри и внушительный лоб; но на этом и кончаются его привлекательные черты: его руки, ноги, да и все тело — в общем-то сильные — кажутся высохшими от истощения. Он тащит огромный тюк, очень плохо одет и выглядит усталым и голодным. Его жена — изнеженная, пухлая неряха в расцвете лет, недурна собой. У нее нет никакой поклажи, только палка, на которую она опирается на ходу.

Мегера

(внезапно кидая палку на землю)

. Я не сделаю больше ни шагу.

Вечер. Площадь у городских ворот Рима, где сходятся три дороги. Каждую из них у площади перекрывает триуфальная арка. Глядя сквозь арки, видишь, как дороги тремя длинными пыльными колеями прорезают римскую низину. По обеим сторонам площади — длинные каменные скамьи. На восточной стороне сидит старый нищий с миской для подаяния у ног. Из-под восточной арки, громко топая, выходит взвод римских солдат, сопровождающих партию пленников-христиан всех возрастов и обоего пола; среди них — Лавиния, красивая, решительная молодая женщина, судя по всему, занимавшая более высокое общественное положение, чем остальные пленники. Справа от солдат устало тащится командующий ими центурион с жезлом из виноградной лозы в руке. Все они изнурены и покрыты пылью, но солдаты угрюмы и безразличны, а христиане веселы и полны решимости смотреть на свои невзгоды как на потеху и поддерживать друг друга. Позади, с дороги, где идет вся остальная когорта, слышен звук рожка.

Центурион

(останавливаясь)

. Стой! Приказ капитана.

Все останавливаются и ждут.

Эй вы, христиане, чтобы никаких штучек! К нам идет капитан. Ведите себя как положено. Никаких песен. Постарайтесь иметь приличный вид! Серьезный вид, если вы на это способны. Видите вон то большое здание? Это Колизей. Там вас кинут на съедение львам или заставят сражаться с гладиаторами. Завтра же. Подумайте об этом, и вам будет легче вести себя как следует перед капитаном.

Появляется капитан.