Если твоя мама попаданка, а папа принц — это приговор. Гены в тумбочку не спрячешь и себя не обманешь. Если же любимые родители пропали неизвестно куда, а тебя королевской волей собираются всучить какому-то уроду в качестве придатка к наследству — это и вовсе убийственно. Но я же не просто так мамина дочь!
Даёшь идеального мужа потомственной попаданке!
— Это черт знает, что такое! — я влетела в свою временную комнату, хлопнув дверью так, что разноцветные стеклышки в витражных окнах задребезжали. Жалобно так, предостерегающе.
Увы, я была слишком зла, чтобы всерьез прислушиваться к такой мелочи, как голос разума или, например, сухой треск древесины, раздавшийся, когда в сердцах швырнула в стену позолоченный стул.
Нет, это просто издевательство! Чем я такое заслужила?
— Дульсинея, — дверь осторожно приоткрылась, но просовывать голову в образовавшуюся щель никто не спешил. Весьма благоразумно, кстати.
Игриво надув легкие занавески, свежий ветерок ворвался в кабинет, наполнив его ароматами осеннего парка. Нахально скинул со стола пару бумажек и вылетел окно. Как ни крути, танцевать среди зелени и золота ему было куда приятней, да и времени до холодов оставалось все меньше. Кабинет никуда не денется, а вот осень очень скоро раствориться в круговерти жизни и ускользнет, исчезнет до следующего года.
— Всё маешься? — замогильный голос лишь на первый взгляд был полон сарказма. На деле же сочувствия в нем было куда больше.
— Ничуть нет, — мотнув головой, сероглазый мужчина поднялся на ноги с низкого дивана. — Думаю.
— И о чем же? — ироничное. — Она не ночевала дома, да?
— Вероятно, на этот раз с женихом все прошло гладко, — деланно равнодушно пожал плечами Анатолий и, вдруг, со всей силы швырнул в стену пресс-папье, которое до того сжимал в руке. — Чтоб его!