Позитивное «Русское Богатство» выступило с критикой возрожденной в наши дни метафизики. Но, как и должно было предвидеть, направляя удар против последней, оно – в лице А. Пешехонова («Проблемы совести и чести в учении новейших метафизиков») – сделало попытку направить удар и против истинно-реалистической «догмы».

Г. Пешехонов прибегнул в данном случае к не раз уже практиковавшемуся полемическому приему. Прием этот заключается в том, что устанавливается генетическая связь мировоззрения «русских учеников» с тем или иным реакционным учением.

Известен классический пример пользования этим приемом: несколько лет тому назад один заслуженный критик-публицист, желая подорвать всякий кредит к «русским ученикам», объявил их духовными преемниками декаденства. Г. Пешехонов поступает аналогично: он старается доказать, что новейшая метафизика находится в органическом родстве с «догматизмом», что исторический материализм, в силу присущих ему внутренних противоречий, неизбежным, роковым образом должен был привести к нео-идеалистической реакции.

«Для нас, – говорит он, – всегда было очевидно, что на «голом классовом интересе нельзя основать великого исторического движения»; мы всегда утверждаем, что многое в прошлом, многое в настоящем и еще более в ожидаемом нами будущем нельзя объяснить и обосновать механическим развитием производственных сил и стихийной борьбы экономических классов».

Последователи исторического монизма, по мнению г. Пешехонова, всецело подчиняли «сознание» «бытию», целесообразность – причинности, свободу – необходимости. Но в то же время они учили о знаменитом «прыжке из царства необходимости». И в данном пункте таилась погибель для их догмы; данный пункт обусловил «неизбежность той реакции, которая наградила теперь нас метафизическим идеализмом».

Русская жизнь, несомненно, растет, выдвигает новые задачи, открывает новые горизонты. Но несомненно также и то, что в среде некоторых ячеек интеллигентного общества жизнь идет на убыль.

Красноречивым показателем этой «убыли» жизни является современная беллетристика.

Кто ныне ее возлюбленный герой? Подавляющая масса беллетристических произведений, сотни и тысячи рассказов, повестей, романов отвечают: «одинокий», «уставший», «размагниченный» интеллигент.

В какую сторону направлено творчество типичных представителей «молодой» литературы? Стараются ли они о том, чтобы покорить читателей глубиной своего социального провидения, силой и цельностью своих общественных чувств и симпатий, широтой и смелостью своих идеалов? Вовсе нет. Они стараются, главным образом, о том, чтобы возможно более ярко и рельефно обрисовать душевные драмы, переживаемые «маленькими», «одинокими» и «усталыми» людьми.

[1]

И это не простая литературная мода. «Молодые» беллетристы – идеологи «интеллигентного пролетариата». Они, в своих произведениях, лишь подводят итоги жизненного опыта названной общественной группы, констатируют владеющие ею стремления и волнующие ее чувства, фиксируют ее мировоззрение.