История притяжения двух полов (мужского и женского) уходит своими корнями в далекое прошлое нашей планеты: как предполагают ученые, половое размножение появилось в конце архейской — начале протерозойской эры, то есть приблизительно два с половиной миллиарда лет назад. До этого одноклеточные животные размножались бесполым путем — делением клетки пополам. Казалось бы, что еще желать: ты ни от кого не зависишь, не надо тратить время на поиски полового партнера, ухаживание (цветы, кино, мороженое…), тратить энергию на совокупление и проч. Однако, согласно теории Дарвина, эволюция идет тем успешнее, чем больше исходное разнообразие организмов, а при бесполом размножении потомство соответствует родительской особи как две капли воды. А раз нет разнообразия, значит, нет и естественного отбора, нет движения вперед.

Животному миру Земли понадобился почти миллиард лет, чтобы усвоить эту простую истину, и тогда возник половой процесс, требующий слияния уже двух половых клеток — так называемых гамет. Сначала они были совершенно одинаковыми — обе «средней упитанности», со жгутиками, которые позволяли им двигаться навстречу друг другу в водах Всемирного океана. Потом стала осуществляться специализация: одна клетка начала постепенно уменьшаться, становясь более легкой и подвижной, в то время как другая приобретала приятную округлость. В конце протерозойской эры обязанности между половыми клетками распределились окончательно: одна клетка (мужская) стала маленькой и «легкой на подъем», а вторая (женская) потеряла за ненадобностью жгутик, забрала себе все запасы питательных веществ и окончательно утратила способность к активному движению. Мужскую клетку назвали «сперматозоидом», а женская получила имя «яйцеклетка». Так завершилась первая сексуальная революция, а вторая произошла уже в конце протерозойской эры и была связана с половым разделением не клеток, а уже организмов. Самыми «продвинутыми» существами тогда были плоские черви. По сравнению с губками, кораллами и медузами, населяющими древние моря, они казались верхом совершенства: у них уже было разделение клеток на ткани, имелись хорошо развитые нервная, выделительная и половая системы органов. Только вот половая система у них была универсальная — и мужская, и женская одновременно. Каждый «червяк» мог вырабатывать как сперматозоиды, так и яйцеклетки. Такие организмы ученые называют гермафродитами (по имени мифического двуполого существа — сына древнегреческих богов Гермеса и Афродиты). С одной стороны, это было очень выгодно, так как отпадала необходимость в поисках полового партнера, но природа так устроена, что за все «легкости бытия» чем-то приходится расплачиваться. Здесь расплатой был повышенный риск смертельных наследственных болезней, который является неизбежным следствием самооплодотворения, да и вообще близкородственного скрещивания. Подробнее мы затронем эту тему, когда будем говорить об инцесте — сексуальном контакте между людьми, находящимися в близком родстве, пока же достаточно сказать, что идея природы совместить в одном существе и мужские, и женские черты оказалась не плодотворной. После многочисленных экспериментов и выбраковки миллионов неудачных особей возник двуполый вариант организмов — круглые черви, у которых самки и самцы существовали отдельно друг от друга. Однако идея создания универсального гермафродита была достаточно соблазнительной, поэтому в процессе эволюции на Земле периодически возникали подобные живые существа, обладающие как женской, так и мужской системой. Тем не менее высокий риск наследственных болезней при самооплодотворении и необходимость иметь максимально разнообразное потомство привели к тому, что, начиная с палеозойской эры, все виды более или менее высокоорганизованных животных появлялись в двух обличьях: мужском и женском.

Точно так же устроены и обезьяны, побочной ветвью эволюции которых является человек. Отношения между полами у обезьян не всегда соответствуют человеческим, хотя определенные параллели напрашиваются сами собой. У некоторых видов самки и самцы встречаются только во время брачного сезона, у других пара проводит вместе всю жизнь. Наиболее близки по своей социальной структуре к современному цивилизованному европейцу гиббоны, которые являются моногамными животными: у них самка и самец образуют пару на всю жизнь. У макак царит настоящий матриархат: эти обезьяны живут большими кланами, во главе которых стоят опытные самки. Самцы, встав взрослыми, либо уходят в другой клан, либо живут одни. У шимпанзе же, наоборот, процветает патриархат: во главе клана у них — несколько самцов, которые живут группой, а защищают территорию нескольких самок. Самцы совершенно не занимаются воспитанием детей, оставляя это «женское» занятие исключительно самкам. У орангутангов самцы живут на правах «холостяков», отдельно от своей семьи, которую посещают только в период размножения. Правда, когда наступает этот самый период, и гормоны вовсю бурлят в крови, гуляка-орангутанг может приласкать не только свою, «законную», самку, но и приглянувшуюся ему соседку. Более молодым, а также менее опытным «холостякам» остается только наблюдать эту картину издали и завидовать более сильным и опытным конкурентам. Но лучше всех жизнь у старых гамадрилов — те вообще заводят себе настоящие гаремы, как турецкие султаны во времена Османской империи. Получается, что все способы семейных отношений уже придуманы природой задолго до появления человека, более того, оказывается, что некоторые формы сожительства полов пока еще не освоены людьми. Например, самка южноамериканской когтистой обезьяны спаривается с несколькими самцами, после этого рождает двух детенышей, а воспитывают их уже самцы. Ну где, скажите, можно встретить мужчину, который добровольно согласится воспитывать ребенка от загулявшей «на сторону» подруги? А у животных это вполне возможно.

Считается, что исторически первым вариантом сексуальных отношений людей был промискуитет — стадия ничем не ограниченных половых отношений. Вот как представлял себе это время римский поэт Лукреций, живший почти две тысячи лет до нас и, возможно, поэтому, имевший более точные сведения о древних временах: