Мягкий серебряный дождь сыпался с ночного неба, свивая водяные кружева вокруг черных глыб сторожевых башен города Симмура, шипя в огне факелов, висящих по обеим сторонам широких ворот. В отблесках трепещущего пламени камни дороги, ведущей в город, казались черными и блестящими. Невдалеке показалась фигура одинокого всадника. Завернувшись в темный тяжелый плащ путешественника, он восседал на крупном чалом жеребце с длинной спутанной гривой. Путник был высок, сухощав и широк в кости. Порой пряди его темных неухоженных волос спадали на красивое лицо, которое портил лишь перебитый нос. В его посадке была заметна многолетняя привычка, а постоянная настороженность выдавала опытного воина.

Звали его Спархок, и выглядел он на десять лет моложе, чем был на самом деле. Разрушительное действие времени отразилось не столько в увядании лица, сколько в душевном разладе, да еще напоминало о себе несколькими багровыми рубцами на его теле, всегда болевшими в сырую погоду. Однако этой ночью он чувствовал свои годы и мечтал только о сухой постели на каком-нибудь уединенном постоялом дворе. Спархок возвращался домой после долгих лет скитаний под чужим именем в стране, где никогда не идет дождь, где солнце тяжелым молотом бьет в раскаленную наковальню песка, скал и растрескавшейся земли, где стены домов, толстые и белые, отражают удары солнца, где в серебряных лучах утреннего света грациозные женщины с черной вуалью на лицах спешат к колодцам с большими глиняными кувшинами на плечах.

Чалый встряхнулся и остановился перед караульной будкой, в круге красного света, отбрасываемого коптящими факелами. Небритый страж ворот в ржавой кирасе и небрежно свисающем с плеча зеленом заплатанном плаще вывалился из будки и преградил дорогу Спархоку. Голосом, осипшим от вина, он прокричал:

— Назови свое имя!

Спархок пристально посмотрел на него и, откинув свой плащ, обнажил висящий на груди тяжелый серебряный амулет. Глаза полупьяного стражника расширились от изумления, и он, отступив на шаг, пробормотал:

Спархок, облаченный в доспехи Рыцаря Ордена Пандиона, шагал по комнате, прилаживаясь к ним.

— Я уже и забыл, как они тяжелы.

— Ты слишком размяк за это время, — сумрачно заметил Кьюрик, — но за месяц-другой ты снова окрепнешь. Кстати, ты уверен, что тебе необходимо надевать всю эту амуницию?

— Это официальное событие, и оно требует соответствующего одеяния. Кроме того, я не хочу никаких кривотолков, когда я появлюсь там. Я — Рыцарь Королевы, и мне надлежит представать перед ней облаченным в рыцарские доспехи.

— Вряд ли они допустят тебя в тронный зал к Королеве, — с сомнением в голосе произнес Кьюрик, подавая Спархоку шлем.

Замок Ордена Рыцарей Пандиона в Симмуре располагался сразу же за Восточными воротами города. Это была крепость в истинном понимании этого слова — с высокими зубчатыми стенами и угловатыми, суровыми, открытыми всем ветрам огромными донжонами. Замок окружал глубокий ров, берега которого ощетинились остроконечными кольями. Попасть на внутренний берег рва к воротам замка можно было только по подъемному мосту. В мирное время мост был опущен, но его всегда охраняли четверо конных Рыцарей Пандиона, облаченных в черные доспехи.

Спархок проехал малую часть моста и остановился. Чтобы попасть в Замок, необходимо было соблюсти определенные церемонии. С приятным удивлением Спархок обнаружил, что эти формальности нисколько не раздражают его. Они были частью его жизни в годы послушничества, и соблюдение этого древнего ритуала теперь как бы обновляло его и убеждало, что он прежний Спархок, Рыцарь Ордена Пандиона. И пока он ожидал ритуального вызова, раскаленный неистовым солнцем город Джирох и вся его жизнь там убрались далеко от него и стали просто одним из воспоминаний.

Двое из четверых рыцарей двинулись навстречу ему. Копыта их величаво ступающих коней гулко гремели по деревянному настилу моста. Они остановились прямо перед Спархоком.

— Кто ты такой, что просишь допустить тебя в Обитель Воинов Бога? — нараспев произнес один из них.

Спархок поднял забрало символическим жестом мирных намерений.

Небо снова грозило дождем, когда Спархок покинул башню и спустился в главный двор. Послушник вывел Фарэна из конюшни. Спархок внимательно поглядел на юного рыцаря. Это был достаточно высокого роста восемнадцатилетний юноша. Его крепкие запястья высовывались из рукавов землистого цвета одеяния членов Ордена, которое было ему явно маловато.

— Как твое имя, юноша? — обратился к нему Спархок.

— Берит, мой господин.

— Есть ли у тебя уже какие-нибудь обязанности в Ордене?

— Мне еще не было поручено ничего определенного, я просто стараюсь быть полезным.

Спархок сидел на козлах старенькой шаткой повозки и, небрежно держа в руках поводья, правил понурой лошадью, давно страдающей шпатом.

Колеса вихляли из стороны в сторону и ужасно скрипели и трещали, когда повозку подбрасывало на выбоинах мощеной камнями мостовой.

— Спархок, тебе действительно так необходимо не пропустить ни одной ямки? — раздался из-под беспорядочно разбросанной кипы коробок и тюков приглушенный голос Келтэна.

— Тише, — проворчал Спархок. — Прямо на нас идут два солдата церкви.

Келтэн отпустил пару проклятий и затаился.

Лорд Абриэль, Магистр Ордена Сириник королевства Арсиум, стоял в кабинете Лорда Вениона у задрапированного зелеными портьерами окна, выходящего на Симмур. Это был крепко сбитый мужчина лет шестидесяти с седыми волосами, серьезным лицом, изборожденным морщинами и глубоко посаженными глазами. Перевязь с мечом и шлем он снял, но все еще оставался в доспехах и бледно-голубом плаще. Он был самым старшим из четырех Магистров, и они всегда почтительно прислушивались к его суждениям, которые он имел привычку излагать торжественно и церемонно, как и все сириникийцы.

— Я уверен, что каждый из нас отдает себе отчет в том, что происходит здесь, в Элении, — начал Абриэль, — но, как мне кажется, определенные аспекты требуют некоторого разъяснения. Ты не будешь возражать, если мы зададим тебе несколько вопросов, Вэнион?

— Совсем нет, — ответил Вэнион.

— Хорошо. В прошлом между нашими Орденами случались разногласия, мой Лорд, но сейчас все это должно быть забыто. Сегодня нам всем важно как можно больше знать об этом Мартэле.

Вэнион откинулся на спинку кресла.

Вскоре после полудня Спархок и его спутники проехали по подвесному мосту и выехали на дорогу в Димос. Небо почти расчистилось, и о непогоде напоминал только порывистый ветер. Дорога из Симмура в Димос была самой оживленной в Элении. То и дело грохотали по ней повозки и экипажи, шли на рынки в Симмур крестьяне с тяжелой поклажей на плечах. Спархок ехал впереди кавалькады и встречные путники расступались, давая ему дорогу. Фарэн снова приобрел свой надменный вид и шел ровной неутомимой рысью.

— У тебя норовистый конь, Спархок, — заметил Долмант, кутаясь в тяжелый черный плащ.

— Он просто пускает пыль в глаза, — сказал Спархок. — Фарэн считает, что так он оказывает глубочайшее впечатление на окружающих.

— Он просто убивает время, дожидаясь, пока ему подвернется случай укусить кого-нибудь, — рассмеялся Келтэн.

— Неужели он так злобен? — простодушно удивился патриарх.

Ранним утром следующего дня они покинули гостеприимный дом Кьюрика. Эслада и четверо сыновей стояли на пороге, махая им на прощание. Кьюрик еще на некоторое время оставался дома, пообещав нагнать отряд по дороге.

— Мы поедем через город? — спросил Спархока Келтэн.

— Нет. По дороге вокруг северной окраины. За нами, конечно, будут следить, так давай не будем облегчать им это дело.

— Послушай, Спархок, ты не думал о том, чтобы отпустить Кьюрика в отставку? — неожиданно переменил тему Келтэн. — Он стареет, и ему может быть лучше было бы провести оставшиеся годы в кругу семьи, чем таскаться с тобой по всему свету. Кроме того, насколько я знаю, ты единственный из Рыцарей Храма, у кого еще есть свой оруженосец. Остальные уже давно научились обходится без них. Назначь ему хорошую пенсию, и пусть он останется дома.

Спархок, прищурясь, посмотрел на солнце, поднявшееся над верхушкой лесистого холма на востоке от Димоса.

Подкатило к полудню, когда Спархок отправился от Базилики назад, к Замку. Он медленно ехал шумными улицами священного города, не обращая внимания на толпящихся вокруг людей. Зрелище впавшего в детство старца Кливониса печалило его. Раньше до него доходили слухи, но теперь, увидев все собственными глазами, он был глубоко потрясен.

Во дворе Замка его уже поджидал Келтэн.

— Ну как? Как все прошло? — спросил он.

— Не знаю, чего мы добились… Те патриархи, что были за Энниаса, так и остались на его стороне, те, что против — тоже остались при своем мнении, а нейтральные — нейтральны по-прежнему, — тяжело слезая с лошади и снимая шлем, ответил Спархок.

— Так что, это была пустая трата времени?

Утром следующего дня к воротам Замка прибыл посланец Ордена Сириник в Арсиуме сэр Бевьер. Доспехи его сияли серебряным блеском, с плеч ниспадала белая накидка. Шлем был без забрала, но загнутые боковины прикрывали щеки, а стреловидная стальная полоска — нос. Он спешился во дворе замка, привязал щит и свой боевой топор Локабер к луке седла и снял шлем. Он был строен, черные как вороново крыло вьющиеся волосы обрамляли оливково-смуглое лицо.

Нэшан, Спархок и Келтэн спустились во двор приветствовать его.

— Нашему дому оказана большая честь, — церемонно сказал Нэшан.

Бевьер сдержано поклонился.

— Мой Лорд. Магистр моего Ордена передает вам свои приветствия.

Последние отблески пурпурного заката догорали на западе, и сумерки опустились на узкие улочки Мэйдела. На небе высветились первые звезды. Спархок, Телэн и Келтэн шли прочь от места схватки, петляя по бесчисленным проулкам и часто оглядываясь назад, откуда могли появиться преследователи.

— Тебе не кажется, что мы уж слишком осторожничаем? — спросил Келтэн примерно через полчаса.

— Кто знает? Не будем давать шансов Мартэлу, — ответил Спархок. — Он наверняка послал нескольких своих псов выследить нас. Мне вовсе не хочется проснуться сегодня среди ночи и узнать, что дом Лисьена окружен наемниками.

Они проскользнули через западные ворота Мэйдела, когда уже совсем стемнело.

— Давайте подождем немного здесь, — сказал Спархок, указывая на густые заросли кустарника немного в стороне от дороги. В наступивших сумерках они сливались в островок сплошной черноты. — Чтобы убедиться, что за нами никто не увязался.

Капитан Сорджи и его матросы долго, до боли, в глазах всматривались в разбросанные кругом обломки кораблекрушения, но так и не смогли обнаружить ни одного выжившего. Наконец, отчаявшись что-либо сделать, он печально вздохнул и приказал ложиться на курс.

Матросы забегали по палубе, исполняя приказания, и корабль развернулся на юго-восток и продолжил свой путь к Киприа.

Сефрения тяжело оттолкнулась от поручней, и, повернувшись, сказала:

— Спустимся вниз, Спархок.

Спархок кивнул, и они пошли вниз по трапу. Кьюрик зажег масляный светильник и подвесил его к массивному брусу в низком потолке каюты, и маленькая, обшитая темными деревянными панелями комнатка наполнилась неверными колеблющимися тенями. Проснувшаяся Флейта сидела за столом, привинченными к полу болтами посреди каюты, и искоса поглядывала на стоящую перед ней чашку.

Доктор Волди оказался суетливым маленьким человечком лет шестидесяти. Свои редкие волосы он аккуратно зачесывал с затылка на начавшую обозначаться плешь на макушке. Заметно было, что он их подкрашивает, чтобы скрыть седину. Под его темным плащом был надет белый полотняный халат, от которого исходил запах лекарственных трав и медицинских химикалий. Весь он так и лучился сознанием своей учености и значимости.

Был уже вечер, когда его привели в кабинет настоятеля, и он едва сдерживал раздражение по поводу того, что его побеспокоили в столь поздний час.

— Мой господин настоятель, — сдержанно приветствовал он бородатого священника, резко кивнув головой, будто птица, склюнувшая корм, что должно было обозначать поклон.

— А, Волди, — сказал настоятель, вставая, — хорошо, что вы все-таки пришли.

— Ваш монах сказал, что дело безотлагательное. Где же больной? Могу ли я его увидеть?

Спархок вздрогнул и поморщился от боли.

— Сефрения, тебе обязательно так тыкать? — пожаловался он.

— Да не будь же ты, как ребенок, — ответила Сефрения, продолжая подергивать иглой занозу в его руке. — Если я ее не вытащу, то может случиться нагноение.

Спархок вздохнул и стиснул зубы. Он посмотрел на Флейту, которая, прижав обе ладошки ко рту, старалась сдержать хихиканье.

— Тебе кажется, что это смешно? — сердито спросил ее Спархок. Девочка поднесла к губам свирель и извлекла из нее насмешливую трель.

Примерно через полчаса они тихо покинули дом Воррена. Когда они забирались на лошадей, Спархок внимательно посмотрел на Сефрению. Хотя едва перевалило за полдень, она выглядела очень усталой.

— А это существо, что следит за нами, может устроить смерч на реке? — спросил он.

Она нахмурилась.

— Вообще-то там слишком мало открытой воды, но создание мира тьмы иногда могут преступить естественные законы природы, — она подумала и спросила: — А река широкая?

— Не очень, — ответил Спархок. — Во всем Рендоре не хватит воды на широкую реку.

Перевалило за полночь, и густой туман начал подниматься с темных вод Симмура, смешиваясь с дымом из тысяч очагов, и нависая тяжелым смрадным покрывалом над пустынными городскими улицами. Рыцарь Ордена Пандиона сэр Спархок осторожно шел по улице, стараясь где возможно прятаться в тень. Мокрая мостовая тускло поблескивала в свете бледных трепещущих факелов. В этот час ни один здравомыслящий горожанин не вышел бы на улицу. В тумане дома напоминали черные призрачные тени, и Спархок шел, чутко насторожив уши — от слуха в такой мгле было гораздо больше толку, чем от зрения.

Время для прогулок было неподходящее. Днем Симмур был не опаснее любого другого города, но по ночам он жил по законам леса — сильный охотится за слабым, хитрый — за неосторожным. Но о Спархоке нельзя было сказать, что он слаб или неосторожен. Под простым плащом путешественника на нем была кольчуга, на поясе висел тяжелый боевой меч, а в руке — широколезвийное короткое копье. Бурлящий в душе гнев сотрясал все его существо, и горе тому грабителю, который рискнул бы напасть на него сейчас. И, нечего скрывать, Спархоку хотелось, чтобы кто-то совершил такую глупость.

Однако, он осознавал, что задача возложенная на него судьбой сейчас важнее его гнева, важнее всего на свете. Его юная королева нуждалась в помощи, стоя на краю смерти, безмолвно требовала служения и преданности от своего Рыцаря. И ему нельзя предать ее, никак нельзя умереть в грязной уличной драке, от случайного укола отравленным лезвием. Такая смерть никак не послужит его королеве, с которой он связан клятвой. Поэтому он двигался тихо, стараясь ступать бесшумно, как вор или наемный убийца.

Где-то далеко впереди он увидел колеблющийся свет факелов и услышал тяжелую поступь шагающих в ногу людей. Он выругался и свернул в узкий проулок. Вскоре на виду у него появилось с полдюжины марширующих солдат у церкви, в длинных промокших от тумана красных плащах и с длинными пиками перекинутыми через плечо.

— Это что, то самое место на улице Розы, — надменно проговорил их офицер, — где Пандионцы пытаются скрыть от всех свои уловки? Они, конечно, знают, что мы наблюдаем за ними, но все равно, наше присутствие им как заноза. Теперь они уже не смогут мешаться под ногами у его Светлости.

Туман стал еще гуще, когда примерно через четверть часа они собрались во дворе Замка. Послушники суетились в конюшне, седлая лошадей.

Вэнион вышел к ним через главную дверь. Его белые стирикские одежды сверкали в туманной мгле.

— Я посылаю с вами двадцать рыцарей, — тихо сказал он Спархоку. — За вами могут следить и лишняя сила не помешает.

— Но нам нужно торопиться, Вэнион, — возразил Спархок. — Это нас задержит.

— Я понимаю это, Спархок, — терпеливо ответил Магистр. — Вы можете не оставаться с нами слишком долго. Дождись, пока вы выедете на открытую местность и пока взойдет солнце. Убедись, что за вами никто не наблюдает и тогда ускользните из общей колонны. А Рыцари отправятся в Демос. Если кто-нибудь будет за вами следить, ему трудно будет разобрать, есть ты посреди колонны или нет.

Сефрения осматривала огромный безобразного вида кровоподтек на предплечье Берита, пока Спархок и Бевьер вели к ней слабо протестующего Келтэна.

— Плохо? — спросил Спархок послушника, когда они подошли.

— Все в порядке, сэр Спархок, — браво ответил Берит, хотя лицо его было бледным.

— Бравада — это наверно первое, чему учат Пандионцев, — едко заметила Сефрения. — Кольчуга Берита, конечно, смягчила удар, но пройдет час и рука побагровеет от плеча до локтя. Он едва сможет владеть ею.

— Какой жизнерадостный у тебя юмор, матушка, — сказал Келтэн.

Замок барона Олстрома стоял на скалистом уступе на восточном берегу реки. Уступ этот высился над основным руслом в нескольких лигах выше Кадаша. Это была неприятного, устрашающего вида крепость, напоминающая жабу, припавшую к земле под безрадостным лэморкандским небом. Толстые высокие стены как будто отражали непреклонное высокомерие ее владельца.

— Непреступна, — насмешливо прошептал Бевьер Спархоку, когда лэморкандец вел их по мощеной насыпной дамбе к воротам. — Не один арсианский барон не чувствовал бы себя в безопасности, укрывшись в этой каменоломне.

— У арсианцев было больше времени, чтобы строить свои замки, — заметил ему Спархок. — В Арсиуме не так просто начать войну, как здесь. В Лэморканде это займет пять минут, а воевать будут поколениями.

— Верно, — согласился Бевьер, слегка улыбнувшись. — В юности я изучал военную историю, но когда я дошел до томов, посвященных Лэморканду, я в отчаянии опустил руки. Не одному человеку так и не удалось до конца разобраться в переплетении войн, смут и междоусобиц, терзающих это несчастное королевство.

Тем временем подъемный мост был опущен и они въехали в главный двор замка.

Осадные орудия графа Герриша с монотонной регулярностью сотрясали стены замка барона Олстрома, наполняя его тяжелым гулом.

Спархок и его друзья по просьбе барона оставались в мрачной комнате, чьи стены были сплошь увешаны оружием, дожидаясь его возвращения.

— Мне никогда раньше не приходилось быть в осаде, — сказал Телэн, отрываясь от рисования. — Интересно, надолго это?

— Если мы не придумаем, как отсюда выбираться, ты успеешь первый раз побриться до того, как она закончится, — мрачно пообещал ему Кьюрик.

— Ну сделай же что-нибудь, Спархок, — настойчиво сказал мальчик.

Дождь стал слабее с озера задул порывистый ветер. Кьюрик и Берит развели огонь рядом с палатками и натянули на шестах полотно, чтобы защитить огонь от дождя, наклонив его так, чтобы все тепло шло в палатку, где лежали раненые рыцари.

Улэф вышел из палатки, накинув на широкие плечи плащ. Он смотрел на небо.

— Похоже дождь заканчивается, — сказал он Спархоку.

— Будем надеяться. Под дождем мы никак не сможем положить их в эту телегу.

— Да, дела идут не слишком хорошо, печально проговорил Улэф. — Три человека вышли из строя, а мы все так же далеко от Беллиома.

Этой ночью все как следует выспались и утром встали поздно. Спархок, правда, проснулся рано, но решил никого не будить. Долгая дорога утомила всех, а ужас вчерашнего дня не прибавил никому бодрости. Небо, когда проснулся Спархок, было уже совсем чистое и видны были звезды. Не смотря на то, что вчера вечером говорила ему Сефрения, на душе у Спархока было тяжело. Когда они начинали свой путь, он думал, что сможет преодолеть любые трудности, лишь спасти свою юную королеву, и не пожалеет для этого ничего и с легкостью отдаст жизнь, но сейчас его мучила другая мысль — имеет ли он право так распоряжаться жизнями своих друзей.

— О чем задумался? — услышал он рядом с собой голос Кьюрика.

— Не знаю, Кьюрик, — вздохнул он. — Мысли протекают, как песок меж пальцев. Но я мало верю в успех нашего плана. Раскопать подробности истории пятисотлетней давности… — Спархок покачал головой.

— Да нет, Спархок, — сказал Кьюрик. — Все не так. Ты можешь пробродить с лопатой по Пелозии и Дейре две сотни лет и ни на шаг не приблизиться к Беллиому. Фермер был прав, побольше доверяй людям, мой Лорд. Простой люд часто бывает мудрее, чем знать или даже церковники, — Кьюрик немного помялся и добавил: — Не следует повторять эти слова Долманту.

— Об этом можешь не беспокоиться, — ответил Спархок. — Я вот о чем хотел с вами поговорить.

На следующее утро они оседлали своих лошадей, солнце еще не взошло, царила предрассветная темнота и на душе у всех было тяжело.

— Он был хорошим другом? — спросил Улэф, прилаживая седло на спину лошади Келтэна.

— Одним из лучших, — ответил Спархок. — Он мало говорил, зато много делал, и на него во всем можно было положиться. Мне будет не хватать его.

— А что мы будем делать с Земохами, которые увязались за нами? — спросил Келтэн.

— Я не думаю, что у нас много вариантов, — сказал Спархок. — Пока ты, Тиниэн и Бевьер не поправитесь, придется их терпеть, тем более, что они не составляли для нас особых неприятностей.

О дороге, по которой им предстояло ехать, в гостинице говорили, что дорогой ее называют только по привычке, так что они оставили телегу хозяину, и выехали верхом. Еще не рассвело, и улицы были освещены факелами. Спархок обдумывал сведения, которые вытряс из несчастного пьянчуги.

— Может быть это все бабкины россказни, — предложил Келтэн, когда они проехали через северные ворота. — Мне и раньше приходилось слышать всякие ужасные истории о разных местах, но всегда оказывалось, что это невероятно разросшиеся сплетни о каком-нибудь случае, произошедшем сотню лет назад.

— Может и так, — согласился Спархок. — Да и дубильщик в Пэлере сказал, что граф Гэзек — ученый, а образованные люди обычно не склонны к таким экзотическим развлечениям. Однако будем настороже, позвать на помощь, случись чего, будет некогда.

— Я поеду немного позади, — вызвался Берит. — Лучше быть уверенным, что эти земохи нас не преследуют.

— Мне кажется, мы можем надеяться на Доми, — сказал Тиниэн.

Смутно мерцающие факела, на больших расстояниях друг от друга висящие в ржавых железных кольцах, освещали клочья паутины, свисающей со сводчатого потолка коридора, по которому их вел привратный страж. Спархок слегка поотстал, чтобы оказаться рядом с Сефренией.

— Ты тоже узнала его? — прошептал он.

Сефрения кивнула.

— Здесь происходит гораздо больше, чем можно было себе представить, — ответила она. — Будь осторожен, Спархок, очень осторожен. Здесь опасность.

— Да, — прошептал Спархок.

— Это что, действительно был Азеш? — с некоторым испугом в голосе спросил Келтэн.

— Его голос, — уточнила Сефрения.

— И он что, всегда так шипит?

— Нет, это Ищейка искажает речь.

— Я так понял, что вы уже встречались с ним раньше, — сказал Тиниэн.

Спархок сидел в комнате, которую делил с Келтэном, изучая карту. Его друг мирно подремывал на кровати. Идея Улэфа насчет лодки была хороша, сбить Ищейку со следа было бы большой удачей. Можно будет спокойно вернуться к могиле графа Хейда и продолжить поиски без постоянной оглядки. Череп земоха, найденный Беритом, указывал почти точно на местонахождение Беллиома, и, если удача не отвернется от них, можно надеяться разыскать самоцвет за один день. Однако придется все-таки вернуться в Вэнн за лошадьми, с этим ничего не поделаешь. А как можно было предполагать, Ищейка будет поджидать их в полях и лесах где-то вокруг города. В обычных обстоятельствах перспектива сражения с ним не заботила бы особенно Спархока, он занимался этим всю жизнь, но если у них будет Беллиом, он будет рисковать не только своей жизнью, но и жизнью Эланы, а такой риск для него неприемлем. Более того, как только Азеш почует появление Беллиома, Ищейка может напасть уже не с небольшим отрядом, а с целой армией.

Решение напрашивалось простое — все что им нужно было сделать — это переправить на западный берег озера своих лошадей. Тогда Ищейка может целую вечность дожидаться их в окрестностях Вэнна. Но больше двух животных в нанятую лодку не погрузишь. Думая о том, что придется делать восемь, а то и девять ездок туда-обратно через озеро заставляла Спархока скрипеть зубами от нетерпения. Нанимать несколько лодок — тоже не лучший выход. Одна лодка на озере не привлечет ничьего внимания, а целая флотилия — другое дело. Можно было бы что-нибудь придумать, но оставалась еще одна трудность — не может ли Ищейка отличить запах их лошадей. Спархок машинально покрутил кольцо на левой руке. Ему опять показалось, что кольцо на пальце пульсирует, покалывая кожу.

Послышался легкий стук в дверь.

— Я занят! — раздраженно откликнулся Спархок.

— Спархок, — голос был легким и мелодичным, так обычно говорили стирики. Спархок нахмурился — это была не Сефрения, он вообще не знал этого голоса. — Спархок, — донеслось из-за двери, — мне нужно поговорить с тобой.

Они сбросили то, что осталось от Ищейки с дороги и снова вернулись за деревья, поджидать Гверига.

— Где он теперь? — спросил Спархок у Флют.

— Недалеко от северной оконечности озера. И сейчас он не двигается. Наверно, крестьяне уже вышли на поля да и туман рассеялся, так что Гвериг скорее всего прячется где-нибудь.

— Надо понимать, что он будет проходить здесь ночью?

— Может быть.

Примерно около полудня король Сорес велел устроить привал. Приказав слугам раскинуть шатер и удалился туда со своими капелланом для полуденной молитвы.

— Святоша, — пробормотал себе под нос Воргун, потом крикнул: — Беркстен!

— Да, ваше величество, — ответил патриарх.

— Ваш внезапный приступ ипохондрии прошел?

— У меня не было никакого приступа, Ваше Величество. Я просто старался спасти жизни людей, в первую очередь вашу.

Им показалось, что прошло еще две недели, прежде чем показались в виду холмы, на которых стоял город Эйси — мрачная и неприглядная столица королевства Дэйра, громоздящаяся на отвесном берегу, возвышавшемся над естественной бухтой длинного и узкого залива Эйси. По словам Флют с тез пор как они покинули Агнак прошло всего пять дней. Большинство из них сочло за лучшее молча принять ее слова на веру, только сэр Бевьер, отличавшийся наиболее твердо-эленийским складом ума, пристал к девочке с расспросами, как могло произойти такое непонятное преображение времени. Флют объяснила нетерпеливо, но ужасно смутно. Бевьер в конце концов извинился и вышел из шатра, взглянуть на звезды и примириться с потерей незыблемости вещами, кои он полагал неизменными и вечными.

— Ну, как, ты что-нибудь понял из ее объяснений? — спросил Тиниэн. когда бледный и покрытый испариной Сириник вернулся в палатку.

— Немногое, — ответил Бевьер, садясь. Он взглянул на Флют испуганными глазами. Боюсь, что патриарх Ортзел был прав. Нам не стоит иметь дела со стириками — для них нет ничего святого…

Флют прошла через шатер, осторожно ступая испачканными зеленой травой ножками и утешающе погладила его по щеке.

— Дорогой Бевьер, — мягко сказала она, — такой серьезный и такой благочестивый. Мы должны как можно быстрее добраться до Талесии, сразу же как я закончу свое дело в Эйси. У нас просто не было времени тащиться обычным шагом через два королевства. Вот для чего я это сделала.