Мигель Кальсада быстро шагал по коридору, с раздражением бросая взгляды на распахнутые двери пустых кабинетов. Работников не было ни в одной из комнат. По мере приближения к залу приемов Мигель начинал злиться все больше. Он успел бегло осмотреть фирму, и ничто из увиденного не понравилось ему. Боб и прежде допускал беспечность в делах, но в последнее время, похоже, и вовсе пустил их на самотек. По сути, это обстоятельство и являлось одной из причин сегодняшнего прибытия Мигеля Кальсады в Майами. Нужно было что-то срочно предпринять, причем раз и навсегда, иначе фирма того и гляди развалится. Чем скорее Мигель начнет действовать, тем будет лучше, только сначала надо решить один вопрос, расквитаться с дурацкой и крайне несвоевременно возникшей проблемой.

Войдя в зал приемов, где звучала музыка и толпилось много народу, Кальсада остановился, никем не замеченный. Вот где все они собрались, работнички, язвительно подумал он, скользя взглядом по заново меблированному ультрамодному помещению. Оно было отделано буком и пестрело яркой расцветкой обивочной ткани на креслах, диванах и стульях. За все заплатил Мигель, желавший поддержать Боба Маккинли, дать новый толчок его бизнесу.

Однако, хоть обстановка здесь и изменилась, люди остались прежними, отметил про себя Кальсада, завидев все те же серенькие физиономии над белыми крахмальными воротничками. Очевидно, мозги служащих этой фирмы имеют такой же невзрачный оттенок, как и лица, если все сборище совместными усилиями привело компанию к столь плачевному состоянию.

Мигель в ярости скрипнул зубами. В прошлом году во время обсуждения договора о вхождении этой компании в возглавляемую Кальсадой корпорацию Роберт обещал реорганизовать свое дело. Фактически, именно Мигель настоял на данном условии, иначе не имело смысла подписывать соглашение. Боб мог быть мужем его сестры или кем угодно — хоть Папой Римским, — это не касалось бизнеса. Будучи человеком предприимчивым, Мигель Кальсада искал способ извлечения пользы из любого начинания, причем делал это машинально, еще до того, как в его мозгу зарождалась мысль о новом проекте.

Роберт вроде бы все понимал, со всем соглашался и тем не менее, кроме новой отделки офисов и приобретения мебели, от которой рябило в глазах, ничего существенного так и не сделал. Куда ушли средства, постоянно переводимые Мигелем на счета Боба? Как-то незаметно по тусклым лицам сотрудников, что их владельцы хоть немного изменили взгляд на работу в руководимой Маккинли компании. Судя по всему, отношение к своим обязанностям у всех осталось прежним. А уж о личном вкладе каждого в общее дело и мечтать не приходится!

Стоя с другой стороны двери кабинета, Элис пыталась освоиться с внезапной переменой ситуации. Это было нелегко хотя бы по причине отсутствия сведений о том, что же произошло на самом деле, если только не принимать во внимание состоявшуюся минуту назад откровенную попытку обольщения.

И предпринял это странное усилие не кто иной, как Мигель Кальсада!

По телу Элис пробежала дрожь, способствовавшая, к счастью, освобождению от внутреннего напряжения. Когда лихорадка унялась, стало лучше, но не намного. Она отметила это, направляясь через приемную к своему столу и присаживаясь на его краешек. Ей необходимо как можно скорее обрести обычное расположение духа.

Мигель Кальсада. Это имя вертелось в голове — пугающее, тревожное, волнующее и очаровывающее.

Что за наваждение! Элис закрыла глаза, но, как оказалось, лишь для того, чтобы перед ее внутренним взором вновь возник все тот же образ. Почти черные волосы, смуглая кожа, влажные темные глаза, притягивавшие к себе ее, несмотря на то что ей отчаянно хотелось этого избежать. И рот. Чрезвычайно чувственный, манящий, искушающий.