— Держу пари на кругленькую сумму в пятьдесят долларов, — сказал американец, сидевший ближе всех к двери в роскошном салоне возвращавшегося на родину «Элефантина», — что не пройдет и двух недель, как вот тот человек будет убит.

Его сосед, англичанин, взглянул через ряды стульев на красивого старика, за которым они наблюдали.

— Десять фунтов, — сказал он. — Прекрасно, я поймаю вас. Вы не представляете себе, до чего безопасное место Англия.

Медленная улыбка расползлась по лицу американца.

— Вы не представляете себе, до чего опасен старина Кроуди Лобетт, — сказал он. — Если ваша полиция собирается присматривать за ним, ей придется держать его в стальной камере, и я не позавидую их работе. Мне почти жаль брать ваши деньги, хотя мои условия лучше, чем могла бы предложить любая страховая компания в Штатах.

После получасового знакомства с причудами лондонской телефонной службы Марлоу Лобетт смог услышать гудки, прозвучавшие где-то далеко, в одной из комнат большого города, который, казалось, теснился вокруг его отеля, как бы стараясь выжать из него жизнь.

Наконец раздался желанный щелчок на другом конце провода и хриплый голос ответил:

— Говорит фирма «Афродита». Работы по склеиванию. Марлоу Лобетт разочарованно вздохнул.

— Мне нужен Регент 01300, — сказал он.

— Правильно, — сказал голос. — Что-нибудь не так?

На болотистом побережье Саффолка, в пятнадцати милях от железнодорожной станции, соединенной с материком только узкой полоской твердой земли, была расположена деревушка Мистери Майл, окруженная непроходимыми грязевыми низинами и серо-белыми солончаками.

Название произошло от дымки, которая и летом и зимой опоясывала маленький холм, на котором стояла Деревня. Подобно большинству деревень Саффолка, она более напоминала поместье, чем деревню. Полдюжины домов, почта и дом священника окружали Мэйнор Хауз — обиталище владельцев поместья.

В старые времена, когда земля была более плодородной, сквайр без особого труда содержал свою большую семью. Если не считать времени правления Джеймса I, когда сжигали ведьм и почти треть населения пострадала за то, что якобы занималась колдовством и прочими недозволенными делами, маленькое местечко имело долгую мирную историю.

Многие переженились, и теперь были почти одной семьей.

Отец теперешнего сквайра Джайлса Паджета оставил сыну и дочери дом, землю и немного денег, чтобы все это поддерживать. Двадцать или тридцать селян тоже рассчитывали на их помощь.

— Хотя вы иностранец, здесь ничего не поделаешь, и вряд ли вы сможете придерживаться наших обычаев, мы все равно приветствуем вас. Мы надеемся, что вы будете жить согласно старым правилам и сделаете для нас все возможное.

Оратор остановился и отер бородку цветастым платком.

— Теперь давайте споем гимн, — добавил он в заключение.

Он стоял один у входа в свой коттедж, лицо его было повернуто к лугу, который тянулся вплоть до серого солончака. Затем он повторил свою речь слово в слово, закончив неожиданным «Доброе утро, сэр», увидев молодого человека в очках с роговой оправой, появившегося с другой стороны изгороди.

— Доброе утро, Джордж, — сказал Кэмпион.

Гостиная Довер Хауза, маленькая, уютная, отделанная белыми панелями, была в тот вечер освещена только свечами. Их мерцающий свет хорошо гармонировал с выцветшими розовыми гобеленами и индийским ковром, который когда-то был гордостью пра-пра-прабабушки Бидди. Огонь полыхал в старинном камине, и от этого комната выглядела особенно привлекательной, когда они вошли туда после обеда.

Свизин Каш и судья Лобетт оживленно беседовали. Молодые люди следовали их примеру, рассматривая старинные кузнечные поделки, найденные во время раскопок.

Благодаря настойчивым просьбам Бидди, священник был в своем воскресном одеянии, и черно-зеленый древнего покроя пиджак подчеркивал его патриархальный вид.

Два старика обсуждали Королевское Письмо, которое давало право владельцу усадьбы носить титул лорда Мэйнора.

Бидди и Изабель сидели рядышком на кушетке, а трое молодых людей беседовали у камина.