— Я нашел тебе девушку, — вместо приветствия радостно сообщил Нику Воронову по телефону дед. — Она местная, так что придется тебе с ней познакомиться.

Ник почувствовал укол совести. Когда десять лет назад он основал свою компанию, он не собирался работать семь дней в неделю по двенадцать часов в сутки. Но пришлось. На его плечах держалось все, кроме того, надо было заботиться о дедушке, и совмещать это было ох как непросто.

Подходя к комплексу зданий компании «Воронкор», Ник опустил голову, пряча лицо от порыва ветра. Здесь, на сибирской земле, они занимались разведкой месторождений и добычей кимберлитов. Работы велись круглый год, и сейчас, в январе, кругом было белым-бело, лишь местами чернели участки, где велись раскопки.

Наконец ветер стих, и Ник смог взглянуть на что хотел. Три года упорного труда ушло, чтобы сделать эту часть заповедника собственностью «Воронкора».

— Неужели, дед?

Президент местного отделения Фонда наследия встала, сняла очки и объявила сотрудникам, что утром в лондонский офис поступил юридический документ, который приостанавливал любую деятельность фонда в Эдбери-Холл.

— Значит, мы не сможем использовать пустующую сторожку для приема гостей центра? — поинтересовалась миссис Мерривезер. — А ведь Сибилла сказала, что сможем.

Дюжина седовласых голов повернулась в сторону Сибиллы, которая даже слегка съежилась на своем стуле, потому что в прошлом месяце она действительна бравировала неким письмом, утверждавшим, что право такое у них есть.

Но бежать от ответственности было не в ее стиле.

— Я не могу понять, как такое произошло, — несколько смущенно ответила она, чувствуя себя ужасно виноватой. — Но я во всем разберусь и все улажу. Обещаю.