Педерсон прожил долгую жизнь. Но вот пришло время умирать, время очутиться в Землях Опустелых. Куда каждый ухoдит один. Но у Педерсона есть друг, есть соратник, и хотя он и инопланетянин, но он пройдёт вместе с Педерсонем весь путь до конца...
И тогда, наконец, придёт ночь в Земли Опустелые, ночь, но не тьма...
На Большой Сырт опустилась ночь, и Петерсон это знал. Он был слеп — и все же знал, что спустилась марсианская ночь. Стихли скрипки сверчков. Сияние солнечного тепла, что весь день его согревало, рассыпалось; становилось зябко. И вопреки слепоте он чуял приход теней, живших здесь с незапамятных времен.
— Претри, — позвал он шепотом, и эхо из лунных долин отозвалось: «Претри, Претри, Претри…», перекатываясь и затихая почти у подножия небольшой горы.
— Я здесь, старик Петерсон. Чего ты хочешь от меня?
Петерсон в пневмораке расслабил мышцы. Он вдруг почувствовал, как напряженно ждал. И дождался.
— Ты в храме был?